Марина Серова - Призрак в опере
Надо же, стоит девушке один раз не переночевать дома, об этом сразу же узнает весь город. Ладно, Киря, позвоню тебе прямо сейчас. Только куда? Из дома ты наверняка уже вышел, до работы не дошел, а мобильника у тебя нет. Я набрала номер домашнего телефона: гудки-гудки-гудки. Позвоню дежурному по управлению, пусть передаст, что я жду его звонка дома. Так я и сделала. Главное теперь — не прослушать звонок. Именно для этих целей я приобрела радиотелефон, куда ты, туда и он. Нежась в ванне, я могу протянуть руку и разговаривать, продолжая водные процедуры.
Кирьяновского звонка я так и не дождалась. Что ж, если гора не идет к Магомету, Магомет придет к горе. Я натянула брючный костюмчик, элегантный и в то же время очень удобный, и вышла из дома.
На улице было прохладно. В такой денек хорошо работается. Все на своих местах, все любезны и предупредительны. Пассажиры взаимовежливы, а кассирши в магазинах любезны и приветливы. Сначала я решила навестить Кирю, затем отправиться за машиной.
Кирьянов, как образцово-показательный служащий, был уже на работе и весь в делах. На столе, на подоконниках, даже на полу лежали папки, какие-то сводки, отчеты, графики.
— Привет-привет, пропащая душа.
Мы с Кирей так давно знаем друг друга, что по выражению лица определяем настроение, проблемы. Сегодня Кирьянов улыбался своей по-лисьи хитрой улыбкой, прищуривая глаза. Это означало, что он нарыл какую-то важную и неожиданную информацию.
— Ну, не томи душу, выкладывай, — с места в карьер начала я.
Киря округлил глаза, захлопал ресницами:
— Что вас интересует, гражданка Иванова?
Ага, если Киря придуривается, значит, информация наикрутейшая.
— Хочешь, я отгадаю? У тебя информация на Кочеряна. Да?
— Ну вот, всегда ты все знаешь, с тобой жутко неинтересно. Как ты догадалась?
— Элементарно, Ватсон. Я с ним вчера ужинала и кое-что случайно нашла в его номере. А еще я нашла того парня из ложи.
И я рассказала Кире обо всем, что случилось. Как я скрутила Никиту. Как он меня натолкнул на мысль о причастности Арарата к смерти Жиндаревой. Ну и конечно, о фотографиях и подслушанном телефонном разговоре.
Киря слушал внимательно, делал кое-какие пометки в блокноте.
— Я поставила на прослушку его гостиничный номер. Машина моя там во дворике стоит. Пошли кого-нибудь из своих ребят. Может, ваши техники смогут установить, куда он звонил.
— Ладно, сделаем. Только, сама понимаешь, улик у нас против него никаких. А фотографии… Это не доказательство. Он тебе скажет, что их прислали по почте после смерти Лилианы. Поди докажи, что это те самые.
— Да, слушай, там была квитанция. Я фамилию фотографа запомнила. Если мы его найдем, вполне вероятно, что он укажет заказчика. А заказчик — Кочерян. Я почему-то уверена, что это по его заданию следили за Лилианой и Никитой.
— Представляешь, сколько они будут его искать? До второго пришествия.
— Брось, однофамильцев, может, и много, а вот фотографов — единицы. А тех, кто снимает такую гадость, — и того меньше. Не вредничай…
— Ну хорошо, сейчас предупрежу людей, отошлю факс в Москву, тогда поговорим.
Киря вернулся минут через десять. Включил электрочайник и достал банку растворимого кофе. Вот знает ведь, что я такой терпеть не могу, но всегда мне предлагает. Не может Киря есть и пить в одиночестве. Пришлось давиться порошковой гадостью. Наконец я не выдержала:
— Киря, имей совесть, не томи мою душеньку. Я с тобой поделилась, теперь твоя очередь. Колись, рассказывай, что там у тебя.
— Ты знаешь, что Кочерян через день после гибели Лилианы снял все со своих счетов? Кто-то распустил слухи о том, что спектаклей нет и не будет, что труппа потерпела колоссальные убытки. Денег нет. А сам Кочерян собирается махнуть за границу. Как тебе такой вариант? Он не хочет ни с кем делиться, тем более никакие долги отдавать. Хотя даже после случившегося прибыль идет, и немалая. Выходит, лапшу он на уши тебе вешал, что терпит убытки и должен вернуть все своим кредиторам. Он ничего не собирался возвращать. А знаешь, какие это суммы? Там не только ему, но и правнукам хватит.
— Вот козел… Ты бы видел, как он говорил о своих обязательствах, о позоре, который можно смыть только кровью. Значит, у него уже два мотива получается. Первый — месть, второй — деньги. Со смертью Лилианы все классно устраивается: гибель ведущей актрисы, убытки, крах финансовой операции. И никто не виноват. Бизнес — это риск. А тут он — безутешный любящий мужчина и разорившийся бизнесмен, пострадавший со всех сторон. Не подкопаешься. Он еще пытается карабкаться, продолжает переговоры о гастролях, ведет дела. Ну прямо герой дня, да и только. Где мой большой носовой платок, слезы утереть…
— Я вот только не пойму, — сказал Киря, расхаживая по кабинету, — кто тогда этого самого Никиту пытался убить? Или он все придумал, чтоб тебя разжалобить?
— Здрасте! Обижаешь, начальник. Я тебе что, барышня кисейная? Разжалобить меня… — от возмущения я чуть не поперхнулась.
— Нет, погоди, не кипятись. А если твой Никита и есть соучастник? Может, они с Кочеряном договорились. Все-таки Жиндарева была хорошей стервой… Довела она своего молодого любовничка. Кочерян ему бабки отстегнул, тот все и сделал. Выдумал, что его преследуют, для отвода глаз, к тебе напросился под крылышко. Вот объясни, кому он нужен? Кочерян собрался с бабками свалить, разве ему до любовника? Тем более ты сама говорила, что у Кочеряна есть подружка.
Рассуждения Кири были не лишены логики. Но что-то тут не складывалось. Какой-то аргумент был ошибочен. Какой? Если бы Никиту хотели убить из мести, по приказу Кочеряна, сделали бы это тогда, когда он вернулся во второй раз в ложу. И время, и возможность у убийцы были. Зачем им Никита? Хотелось бы также поскорей узнать, кто входит в это «им» еще, кроме Кочеряна.
— Слушай, Киря, а если Никиту действительно хотели убрать? Кочеряну нужен был козел отпущения, на которого смогли бы свалить смерть Жиндаревой. Подбросили бы фотографии, из которых ясно, что он любовник Лилианы. Инсценировали, например, самоубийство. И засунули в карман прощальное письмо: «Я виноват в смерти любимой женщины. Она играла мной, я ее убил. Ухожу из жизни, искупаю грех…» Какую-нибудь ерунду в этом духе. И все стало бы на свои места. Убийца — найден, справедливость торжествует. Кочерян до сих пор не догадывается, что я прячу Никиту. И если бы я его не сцапала, мы могли так и не узнать о том, что Арарат знал о молодом любовнике. Дело бы закрыли, Кочерян спокойненько улетел бы тратить чужие денежки.
Киря не пытался мне возражать — судя по всему, мои доводы убедили его.
— Остается мелочь, — невозмутимо сказал минуту спустя подполковник Кирьянов, — найти убийцу, собрать неопровержимые доказательства и закончить расследование. Между прочим, следователь Чуркин выдвинул свою версию и рогами упирается в нее.
Я поморщилась: со следователем Чуркиным мне приходилось сталкиваться пару раз. Такого чудика, мягко скажем, мне встречать больше не доводилось. С его талантами фантастику писать. В этом человеке странным образом уживались необычайный педантизм и буквоедство с бурной фантазией. Все его версии, внешне на удивление стройные, с жизненными реалиями не имели ничего общего.
— Ой, Киря, не надо, пожалей мое психическое здоровье. От последней встречи с этим гением сыска не опомнюсь. Слушай, объясни мне, темной бабе, почему его до сих пор держат в вашем управлении?
— Для меня самого это загадка.
Торопиться, к счастью, было некуда, и мы неторопливо беседовали. Наш разговор прервал звонок мобильника. Интересно, кому я понадобилась? Номер этот знали только несколько человек, последний — Никита.
— Таня, Танюша, — кричал в трубку взволнованный голос Никиты, — меня опять хотели убить…
— Успокойся, ты где? Чего ты кричишь, как ненормальный?
— Понимаешь, я позвонил Анжеле, мы поговорили. Ну, я уже третий день в одной одежде… Не свинья же я, в конце концов. Она предложила принести мне вещи.
— Я же тебя ясным русским языком просила!..
— Я ей не сказал, что я у тебя. Мы с ней встретиться должны были в скверике у гостиницы.
Нет, такого идиота я еще не встречала. Прямо в пасть к удаву.
— Ну так что случилось? С тобой сейчас все нормально? Ты не ранен?
— Нет. Я ждал Анжелу в парке, как договорились. Отошел с дорожки, чтоб не светиться. А сзади на меня кто — то накинул шнурок или веревку. Еще чуть-чуть, и все. Хорошо там мужик какой-то пустые бутылки по кустам собирал. Вспугнул. Ты знаешь, я так давно не бегал…
— Хорошо. Где ты сейчас?
— Тут кафе неподалеку от театра. Народу много. Пока не выгоняют. Можно спрятаться.
— Сиди, я сейчас подъеду. Только умоляю: не высовывайся. Ты понял? Если тебе дорога жизнь, сиди тихонько и никому больше не звони. Повтори, что я сказала.
