Марина Серова - Загнанная в угол
Тут Шурочка тяжело вздохнул, вроде как сочувствуя студентикам и в то же время, как я поняла, ревнуя к ним Тимофеевского. И не ошиблась.
— А ведь Вениамин никем не брезговал. Сколько раз я предупреждал его, что боюсь СПИДа. А ему хоть бы что! Свинья он. От него потом на километр разит. Это просто ужасно! А меня заставлял в бабу наряжаться. Он же перестраховщик жуткий! Боялся, что соседи его заподозрят. Мне каждый раз у него в тачке переодеваться приходилось. Это же унизительно, в конце концов. Тех можно и так трахнуть, конечно. Ну, в машине или в лесочек заехать. Я-то не такая дешевка. Сразу сказал, что так ни за что не стану. И тогда он заставил меня эти маскарады устраивать. Домой потом ни разу не отвез, сволочь! Высадит за квартал от своего двора, сунет чирик на такси… Тьфу, вспоминать тошно!
Из этой сбивчивой речи я успела сделать для себя пока только два вывода. Первый: Шурочка, несомненно, мне пригодится. Он — сборщик налогов, а второе: я поняла, почему в тот вечер Тимофеевский так быстро вернулся домой. Все остальное пока было сущей ерундой, и я никак не могла сообразить, почему Луганов так откровенен со мной в своих интимных переживаниях.
— Последнее время я уже не мог этого терпеть и сказал Вене, что готов бросить все к чертям и пусть он подавится своим маркетом. И что же ты думаешь, подруга? Он заюлил передо мной. Он понял, что я не шучу. В итоге он выпросил у меня еще пять свиданий, пообещав, что потом отстанет от меня. Единственное, о чем просил, — это о сборе денег. Я, говорит, доверяю только тебе, но за это ты мне ничего не будешь должен. Работай спокойно. Вот мразь! Это я-то ему должен?! Но я понимал, что он от меня просто так ни за что не отстанет. Либо работы лишит, либо заставит платить, как все, либо так и будет свидания вымаливать. И вот тут-то, к моей превеликой удаче, появился шанс. В твоем лице. Да еще Венечка вручает мне отмычку универсальную и говорит, чтобы я срочно нашел у тебя кассету. А он, мол, потом пойдет к тебе и устроит «сладкую» жизнь. Между прочим, подруга, ты мне, может быть, жизнью обязана. Да-да! — вскрикнул он, видя, что у меня приподнялись брови. — Венечка ведь тебя грохнуть хотел! Прямо он, конечно, не сказал, но я это понял.
— Так уж и грохнуть? — не удержалась я.
— А почему бы и нет? Он сказал: «Вот найдешь кассету, и я с этой сукой разберусь. Жена точно молчать будет, а насчет детективши я не уверен». Что, по-твоему, из этого следует? А? Когда я встретился с ним и заявил, что кассеты нет, он ужасно расстроился. Потом начал подозревать меня. Но я сказал, что, мол, можешь сходить к ней прямо сейчас и посмотреть, как тщательно я обыскал квартиру, а лично мне кассета ни к чему. И еще добавил, что такие, как ты, всегда оставляют козыри на потом, то есть вроде: «Если со мной что-нибудь случится, то прошу вскрыть такой-то конверт». Венечка согласился со мной, поэтому тебя тогда и не тронул. И я не удивляюсь, что сейчас он горит желанием стереть тебя в порошок.
Луганов говорил много лишнего, рассуждения его были наивны, я понимала, что таким образом он хочет запугать меня на тот случай, если я задумаю вести с ним двойную игру, но какая-то доля правды в его откровениях имелась. Только это меня сейчас мало интересовало. Пора было переходить к фактам.
— Послушай, Саша, я тебе, конечно, благодарна за спасение моей жизни, но давай поведем дело несколько иначе, — предложила я. — Я начну задавать вопросы, а ты будешь на них отвечать.
Луганов обиженно хмыкнул, показывая тем самым, что я довольно глупа, раз меня не интересуют такие вещи, но в то же время он готов с этим смириться.
— Валяй, — коротко бросил он.
— Каким образом собираются деньги с магазинов? Какую роль в этом играешь ты? — спросила я.
— Самую главную, — не без гордости произнес он и снова откинул со лба прядь волос.
— Растолкуй.
— Ой, Венечка разработал целую систему! Говорю же, что он ужасный перестраховщик, — с заговорщическим видом начал Шурочка, понижая голос. — Деньги собираются каждые субботу и воскресенье. А делается это так: в субботу я иду в казино «Звездная ночь», а в воскресенье — в «Шанс». Туда слетаются все завмаги. Мы садимся сначала за столики, ну, выпить там закусить, поиграть, и они передают мне деньги. В казино вид денег никого не удивляет. Их там на всех столах полно, из кармана в карман перекочевывают, летят во все стороны, одним словом. Кто заподозрит, что ребята мне взятки для Вени суют? Так два вечера в неделю я собираю подати. В понедельник или вторник Тимофеевский звонит мне и назначает встречу. Думаешь, на этом все закончилось? Ни фига подобного! — воскликнул Шурочка. — Наш великий конспиратор ждет меня на каком-то определенном месте в машине. За рулем, естественно, сидит сам, подъезжаю я, он трогается с места и едет. Я — за ним. Потом он останавливается возле какого-нибудь обменного пункта, причем каждый раз выбирает его сам. Я иду туда и меняю деревяшки на грины. Зачем, спросишь ты? Отвечаю: чтобы деньги не были помечены словом «Взятка». Представляешь, какой идиот! — захихикал Луганов.
— А что тут такого? — не поняла я. — Человек лишний раз пытается обезопасить себя от всяких неурядиц.
— Ой, ну, ты ва-аще, подруга, — продолжал смеяться Шурочка. — А может, у меня в кармане другие доллары лежат, на которых написано «Взятка»? Я ему именно эти и отдам, а не те, что поменяю. Даже проще: захожу в обменку, постою там минуту-другую и выйду.
— Но ведь Тимофеевский тебе доверяет, не так ли? Он просто хочет застраховать себя от предательства завмагов, — возразила я. — Если ты захочешь его «сдать», то тебе и самому несдобровать. Он-то уж как-нибудь выкрутится. Да и почем тебе знать, может, в этой обменке уже заранее ждет тебя его человек, который тоже за сотню баксов проследит, чтобы ты не выкинул какой номер? Даже запомнит, какие купюры тебе вручили. А вдруг у тебя в кармане лежат не такие.
— Н-да, — огорченно протянул Шурочка. — А ты сечешь. Я как-то об этом не подумал. Конечно, от Венечки всего можно ожидать.
— Ну, оставим это. Давай дальше.
— А дальше я еду в его квартиру на Рахова, бросаю деньги в почтовый ящик и сматываюсь. А Веня их спокойненько забирает в качестве почты.
«Что ж, — подумала я, — система неплохая. Прихватить Тимофеевского довольно трудно. Даже если он забирает такую „почту“, то всегда может сослаться на то, что деньги ему подкинули, дабы дискредитировать. А он, мол, честный человек, с утра собирался отнести все в милицию, в которой, кстати, у него полно своих людей…»
— А ты всегда отвозил деньги на Рахова? — задала я вопрос.
— Ну, не на Волжскую же, — резонно заметил Луганов. — Во-первых, там соседи крутые, во-вторых, Елизавета может опередить. Не вовремя в ящик полезет. А в-третьих, там на двери кодовый замок, а это лишняя возня и привлечение внимания.
— Ага, — согласно кивнула я. — А скажи, ты с Вениамином давно встречаешься?
— Говорю же, три месяца.
— А он ни разу не приглашал тебя в гости на Волжскую?
— Нет. Он наши встречи никому не демонстрировал. Я, конечно, знал, что он прямо при жене развлекался с мальчиками, и не мог понять, как это она терпела подобное?
— А откуда ты узнал об этом?
— Ха! Да они же сами и рассказывали.
— Многие?
— Двое. Мои хорошие приятели. Они были в ужасе, что Венина супруга им чуть ли ни в постель кофе подавала! Вот и довел он ее, что она тебя наняла, — сделал свои выводы Луганов. — Только об этом я ему, конечно, ничего не говорил. Это ведь мне по секрету доверили. Ну, что они при жене… Вот, где перестраховщик, а где — полный идиот! Да у него вечно так. Если дело касается любви, то он иногда голову теряет. Мало, что ли, ему одного кого-нибудь? Свинья! — снова начал раздражаться Шурочка.
— А насчет кассеты, как я поняла, ты ему еще ничего не сказал? — задала я следующий вопрос.
— Да время пока не пришло. Мне с ним еще два свидания осталось. Так мы с ним договорились. А вот когда он слово свое не сдержит, а это наверняка так и будет, я ему все и собирался выложить. Да только права ты, наверное, что у меня ничего бы не получилось. Теперь я и сам это понимаю, — горько вздохнул Луганов. — Он бы меня попросту шлепнул, и все.
— А кто до тебя занимался сборами, не знаешь?
— Нет. Могу только предположить, что он этому человеку перестал доверять. Или, может, меня больше полюбил? — снова вздохнул Шурочка. — Только какая же это любовь, если…
— Считаешь, Тимофеевский тебе пока еще доверяет? — бестактно оборвала я рассуждения Луганова о настоящей любви, подумав о том, что раньше сборщиком оброка вполне мог быть Грачев.
— Не знаю, наверное, — вяло пожал он плечами. — Просил же продолжать это, даже когда мы с ним расстанемся. Наверное, я ему только для этого теперь и нужен.
— И сколько же мини-маркетов сдает деньги Тимофеевскому?
— Двадцать три. Представляешь, какая у нас конкуренция! Цены самые низкие во всем городе. Веню за это наверху, наверное, гладят по головке, а нам жить не на что. И он, между прочим, не собирается останавливаться на этом. Заботится о кошельке граждан, сволочь!
