Елена Михалкова - Знак Истинного Пути
– Трам-тира-лира-пам, трам-пам-пам-пам. Козлов, ты не молчи, ты давай мозговой штурм какой-нибудь устрой, что ли. С юристами там посоветуйся. За что они такие бабки получают?
– Свои бабки они отрабатывают. Не в юристах дело, ты сам прекрасно понимаешь.
Затрава понимал. Дело действительно было не в юристах. Дело было в том, что отличная, отлаженная схема, отработанная уже не один раз в разных регионах, дала сбой. И причиной тому были неожиданно обнаружившиеся связи Евгении Генриховны Гольц.
– Черт, ну вот откуда у стервы выход на Мамонова, а?! – не выдержал Затрава, шарахнув кулаком по столу. – Нет, ты скажи мне, откуда? Какого хрена Ботвинник твой проворонил, когда про нее выяснял?
Козлов не стал говорить, что Ботвинник, отвечающий за сбор информации, был вовсе не его, а самого Затравы, – босс это и так отлично знал. Да и ругаться у него были основания: Евгения Гольц надавила на такие рычаги, что в положении осажденного оказался сам босс со всей компанией вместе.
– Степ, может, ну ее куда подальше? – негромко предложил Козлов, догадываясь о реакции босса. – Геморроя с ней слишком много, тебе не кажется? У ребят других проектов полно, возьмем еще какой-нибудь.
Затрава поднял на помощника маленькие глазки с опухшими веками и пару раз мигнул.
– Ты тут не моргай, как крокодил, – раздраженно посоветовал Козлов, первый раз проявляя признаки нервозности. – Лучше обмозгуй хорошенько: какого черта в бочку-то лезть, а? А с Мамоновым что делать? Извини, Степ, но он – малость не наш с тобой уровень.
Босс поцокал языком, не сводя глаз с помощника.
– Ой, Леша, Леша… Ну вот как тебе объяснить… Не можем мы с тобой это дело бросить, понимаешь? Слишком много туда вложили. Ты что, хочешь полгода работы да псу под хвост? Нет, так не пойдет. Ну, подключила она Мамонова, ну, поимели нас слегка… – При воспоминании о последнем Затрава помрачнел. – Нельзя так себя порядочным людям вести. Огорчила она меня, Леш. Ой, огорчила! Ну вот как с такими людьми работать, опять-таки я тебя спрашиваю? Разве что учить, учить и еще раз учить.
– Ты чему ее учить собрался? – поинтересовался Козлов, глядя на паясничающего босса.
– Как чему? Порядочности, Леша, порядочности! Мы с ней по-хорошему, а она на нас «Мамонта»?! Придется, Леша, прибегнуть к активным мерам. Зови сюда и Ботвинника с его ребятами, и этого… австралопитека. Знаешь, все-таки он на тебя похож немного. Шалун ты у нас, Козлов, ой шалун!
И очень довольный своей немудреной шуткой Затрава расхохотался. Помощник, выходя из кабинета, только головой покачал – босс веселится вовсю, значит, жди репрессий. Надо Ботвинника предупредить. Хотя хрен с ним, пускай сам выкручивается.
Ловко маневрируя на «Ниве», Макар объезжал глубокие, присыпанные снегом лужи и тихо матерился. Ему удалось приблизительно узнать маршрут, по которому четыре года назад ходила группа Учителя, то есть Данилы Солнцева, но что с того толку, если он по такой дороге три раза уже застревал накрепко. И, главное, совершенно впустую! Ни в одном из тех сел, в которых он уже побывал, слыхом не слыхивали ни про каких паломников. Макар уже начал подозревать, что информация, которую надыбал Серега Бабкин, пустышка, но тут вдалеке показались крыши домов, от которых поднимался в пасмурное небо серый дымок. Макар остановился и сверился с картой. Село Кравцево. Правильно. Ну что ж, посмотрим, как у нас живет народ в Кравцеве.
Народ жил небогато, но хлебосольно. Спустя полчаса после въезда в деревню Макар сидел за столом, покрытым такой пестрой клеенкой, что у него рябило в глазах, и рассматривал фиалки в горшочке на подоконнике. На столе между тем появлялись тарелки, хозяйка выставила запотевшую бутыль, в которой на дне бултыхались темно-зеленые веточки, и, заметив в глазах Макара вопрос, с гордостью пояснила:
– Наша собственная, на можжевельнике.
– Спасибо, Наталья Семеновна, мне нельзя – я за рулем, – огорченно развел руками Макар. – А то бы с удовольствием.
– Ну, тебе нельзя, а нам можно, – подмигнул Макару хозяин, развалившийся на стуле напротив него. – Наташ, поставь-ка мне рюмашку-то поболе!
– Иди! – жена махнула на него полотенцем, и тот с преувеличенным ужасом закрылся рукой. – Поболе ему! Ты лучше вон расскажи человеку, что он просит, пока еда разогреется.
Слушая рассказ хозяина, Макар все больше убеждался, что в очередной раз промахнулся. Для вида он старательно записывал что-то в маленький блокнотик, поскольку представился студентом факультета журналистики, которому злобный преподаватель дал задание написать статью об их селе. Поохав над тем, как такого молоденького парнишку да в такую глушь отправили, хозяева немедленно усадили Макара за стол и принялись наперебой рассказывать все, что знали сами, но ничего ценного из их рассказа Макар не выведал. Ясно было одно – паломники через село не проходили. Ни в этом году, ни в прошлом, ни четыре года назад.
– Странно, – заметил Макар, словно в задумчивости. – У вас тут такая церковь красивая, и к ней паломники не ходят?
– Да таких церквей на всю матушку-Расею, знаешь, сколько наберется? – усмехнулся хозяин, прихлебывая густой борщ. – С полтыщи, а то и больше. Чего в ней особенного-то? Поп разве что заложить любит, так то ж не редкость.
– Ой, ну вот что плетешь, а? Что плетешь? – накинулась на супруга хозяйка. – Вы его не слушайте, – обратилась она к Макару. – Батюшка у нас хороший. И хозяйство свое все в чистоте держит, хотя овдовел уж лет восемь назад, и за кладбищем ухаживает. Много же стариков-то у нас в Кравцеве умирает, а дети далеко живут, приезжать часто не могут. Да многие и не хотят приезжать, правду-то говоря. Так вот батюшка все могилы в порядке держит – где оградку подправит, где сорняки выполет… Ему за одно это спасибо сказать надо, а то – «заложить любит»…
– Ладно, ладно, не гунди, – отмахнулся муж. – Хотя, по правде-то сказать, Иван Михалыч мужик и впрямь хороший, много такого делает… что от сердца идет, что ли. Не знаю, как и сказать. Вон у нас случай был три года назад: пацаны летом нашли труп в лесу. Женщину мертвую. Милиция понаехала, понятное дело, сразу о маньяке заговорили… Я не о том. Тело-то так и не опознал никто, дело потом закрыли. Так вот Иван Михалыч наш, который батюшка при церкви, ходил куда-то, выпрашивал все какие-то разрешения. И что ты думаешь? В конце концов похоронил ее около церкви, в ограде, все как полагается. И отпел, и за могилой ухаживает. Наталья верно говорит.
– В лесу нашли? – Макар смотрел на хозяина, не веря своей удаче. – Она, что же, прямо на земле лежала?
– Да нет, присыпана была немного. А ребята начали шалаш себе строить да травой обкладывать, лопатой копнули пару раз и наткнулись. Крику, конечно, было!
Макар судорожно размышлял, как расспросить мужика обо всем, не вызывая подозрений, но тут до него дошло: три года. Три года назад труп Элины уже должен был превратиться в косточки – со времени ее исчезновения прошло почти четыре года. Опять не то! Волна разочарования охватила его, и тут раздался голос хозяйки, ставящей перед ним на стол тарелку с картошкой:
– Ты, Петь, путаешь чего-то. Три года назад Милка померла, а тело нашли не тогда, а на год раньше. В общем, выходит неполных четыре года. В августе, по-моему, это было. Сейчас март, ну вот и считай – почти четыре года прошло.
Макар уже не слушал, что отвечал Петр жене. Быстро проглотив обжигающую картошку и поблагодарив хозяев, он объяснил, что хочет поснимать окрестности, натянул сапоги, припрятанные в багажнике «Нивы», и пошел вдоль по улице, утопая в талом снегу. Из облаков проглянуло солнце. Выйдя за околицу, Макар сделал для вида пару фотографий и остановился у края леса. Где-то с этой стороны, как следовало из слов Петра, нашли тело женщины, сейчас похороненной на маленьком кладбище за церковью. Макар выбрал самую сухую, как ему показалось, дорогу и побрел обратно, поглядывая на высокий синий купол, над которым сверкал золотой крест.
Спустя сорок минут он стоял уже около простого деревянного креста, с перекладины которого свисали, подтаивая под мартовским солнцем, коротенькие сосульки. «Кап, кап», – говорила каждая капля, падая в маленькие лужицы, оставшиеся от предыдущих. Капели Макар не слышал. Он смотрел не отрываясь на единственную надпись, вырезанную на кресте. «? – Июль 1999 года».
«Июль 1999 года, – повторил он про себя. – Ну что ж, пора идти знакомиться с батюшкой».
Глава 8
С утра в пятницу у Наташи были большие планы – поискать для Тимоши развивающие игры, купить несколько хороших книг и съездить наконец в Кунсткамеру. «Стыдно жить в Питере, – укоряла она себя, – и не знать толком ни одной достопримечательности. Тоже мне, бывшая учительница». Однако, возвращаясь из детского садика, Наташа решила, что одной в музей идти скучно, да и погода сегодня на редкость неподходящая. Подходя к дому, определилась окончательно: никуда она сегодня не поедет, а будет балбесничать весь день и читать что-нибудь эдакое… интеллектуальное. Или не интеллектуальное, а просто для своего удовольствия. Детектив, например. Причем не особенно заумный.
