Марина Серова - Женщина-ловушка
Я боялась потерять волосок-улавливатель, который мешал мне залезть в сумку, поэтому осторожно пристроила его на плечо Грекова, раз тот находился ближе всех от меня. Волосок прочно зацепился острым концом за его пиджак, и кулон тут же завибрировал, не сильно и размеренно. Все шло по плану.
Маэстро вскрыл новую колоду и принялся тасовать карты.
– Не пора ли сменить раздающего? – не слишком решительно спросил мужчина с моложавым лицом школьного ябедника.
– Политики не играют, а только без перерыва тасуют карты, – отрезал Маэстро и приступил к раздаче.
Наверно, это и есть административный чиновник, о котором упоминал Красавцев.
Тем временем игра началась. Я уловила учащенную вибрацию кошки и растерялась, не в состоянии определить, слишком хорошая или, напротив, плохая комбинация карт выпала Грекову. К тому же дело было не только в Грекове, за столом присутствовали еще три игрока.
Несколько раз подряд мне выпадали неудачные карты, и я пасовала, потом с переменным успехом выигрывала и проигрывала, тонула и снова выныривала на поверхность.
Молодому катале, которого все называли Циркач, продолжало везти. Карманы его брюк раздувались от денег, пухлые пачки пятисотенных купюр лежали по его левую руку и не менее солидные пачки долларов – по правую. Даже пол вокруг его стула был усеян деньгами. Парень ликовал от счастья. А повод у него был: за субботнюю ночь и воскресный вечер ему удалось не только вернуть двухнедельный долг, но и взять сверх того.
Красавчик занял место за соседним столом, и, судя по обрывкам фраз, доносившихся оттуда, дела у него шли неплохо. Похоже, индийский божок Куркуль оказался не менее падок на взятки, чем российские чиновники!
За моим же столом масть продолжала валить в одни ворота. Кульминация достигла своего предела в тот момент, когда Циркач, забрав очередной огромный банк, сгреб его со стола на колени, обвел комнату мутным взором и рухнул со стула на пол, огласив помещение молодецким храпом еще прежде, чем коснулся пола. Оказалось, он играл без перерыва уже почти сутки. Охранники перенесли его на диван, где он в полумраке проспал до утра.
Вот тут-то, как говорится, поперла удача!
Шла игра в покер. Три раза подряд мне выпадало каре, затем флеш и, наконец, стрит-флеш. Я уже прекрасно ориентировалась в резонансной вибрации кулона и точно определяла, в плюсе или минусе остается Маэстро, которому почему-то не везло.
К полуночи он успел принести из личного сейфа еще несколько пачек пятисотенных купюр. Карта не шла, но Греков продолжал делать ставки – эмоции взяли над ним верх.
Я похвалила себя за то, что сделала удачный выбор, настроив резонансную частоту прибора на Маэстро. Циркач две недели подряд терпел неудачу, стало быть, Прокопьев никак не мог задолжать деньги ему. А хозяин дома Греков при любом раскладе присутствовал в своем доме и наверняка знает кредитора.
Чиновнику тоже не фартило, и вскоре он покинул стол. Затем убыл толстяк-банкир. Несмотря на то что один из них возвращался домой с пустыми карманами, а другой увеличил свой капитал на пару тысяч долларов, оба они покидали заведение с большим достоинством, как люди, знающие себе цену и не задумывающиеся о материальном состоянии.
Мы с Грековым продолжали катать и, несмотря на присутствие за столом других игроков, уже понимали, что играем друг против друга.
Ближе к утру за наш столик подсел Красавцев. Кулон прореагировал на его появление учащенным сердцебиением Грекова.
«Сильно же ты нервничаешь, Маэстро!» – подумала я.
К пяти часам голова у меня шла кругом. Я практически не видела масти и не понимала достоинства карт. Почему мне продолжало везти, неизвестно, наверное, включился автопилот удачи. Наконец я решила, что с меня хватит, и поднялась из-за стола, на котором возвышалась огромная куча денег, выигранных мной.
Красавчик тоже поднялся. Пока я укладывала в пакет свой выигрыш, он вызвал такси.
Итак, дело сделано. Греков, конечно, не разорен, но понес ощутимые убытки. Однако разговор с ним состоится не сейчас и не здесь, а на моей территории, если, конечно, мне дадут отсюда благополучно уйти!
Уйти нам дали, с деньгами. Как ни странно, Маэстро даже снизошел проводить нас до двери и не спускал глаз с руки Красавчика, придерживающей меня за талию. Я скопировала равнодушное выражение лиц у покинувших ранее зал джентльменов и с такой же значимостью и достоинством прошествовала к выходу.
– Теперь можешь убрать руку с моих бедер, – напомнила я Красавчику, как только мы вышли из здания. – Мы уже достаточно поработали на публику.
Красавцев вздохнул и покорно убрал руку. За воротами нас поджидало такси.
– Что теперь собираешься делать? – поинтересовался он.
– Спать, – промямлила я.
– Это понятно. Но, признайся честно, ведь не из чистого любопытства и не ради денег ты затеяла этот маскарад?
– Вот тут ты ошибаешься, денежки я люблю нежно, безрассудно.
– Таня, перестань! Думаешь, я не заметил, как ты всю свою энергию и волю сконцентрировала против Грекова?
– Я катала.
– Чепуха. Уверен, ты что-то затеяла. Но ты не знаешь, насколько опасен этот человек. Я просто хочу тебе помочь.
– А я хочу спать. Отстань от меня, – простонала я.
– Значит, тебя не интересует записка Грекова? – Красавчик повертел перед моими глазами ароматизированным листочком для писем.
Я вырвала из его рук записку. Каково же было мое изумление, когда я наконец вникла в суть ее содержания.
Греков признавался Красавцеву о вспыхнувших к нему чувствах и недвусмысленно намекал на интимную встречу с выполнением любых капризов Красавчика.
– Он что, «голубой»? – удивленно воскликнула я.
– Как яйца дрозда, – подтвердил Красавцев.
– Что-то я не припомню, в какой момент он передал тебе послание.
– Еще вчера.
– Как?! И ты все это время молчал? Тогда какого черта ты демонстрировал перед ним свои ухаживания в мой адрес, лапал меня за бедра? – накинулась на него я.
– Извини, Танюша, никак не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии.
– Лицемер и негодяй! – слегка жеманно заметила я и все же влепила красавцу пощечину.
– Я тебя тоже очень люблю, – ответил Красавчик.
Всю дорогу мы ехали молча. Я закрыла глаза и притворялась, что дремлю. Однако сон как рукой сняло, мысли крутились вокруг записки Грекова, не давая мне покоя, – как использовать слабое звено Маэстро в нужных целях?
Лишь когда мы вышли из такси, Красавцев спросил:
– Ну что, пришла тебе в голову хоть одна дельная мысль?
Вот дает! Точно мысли читать умеет!
– Ты о чем? – растерянно выдавила я.
– О Грекове. Придумала, как будешь вытягивать из него информацию?
– Тебе-то какое до этого дело?
– Говорю же – хочу тебе помочь. Кстати, имей в виду, что ни шантаж, ни подкуп здесь не годятся. Греков крепкий орешек, и расколоть его будет трудно. Хотя одна идея у меня есть.
И Красавчик поделился со мной своими соображениями.
– Это мерзко и противозаконно! – покрутила я у виска.
– Зато эффективно! К тому же Греков сам не будет знать, кому слил информацию.
Против этого аргумента я никак не могла устоять и согласилась на предложение Красавчика.
Для того чтобы привести в исполнение наш план, мне требовалось запастись необходимым обмундированием, а именно: добыть старую грязную фуфайку, рваные штаны и прочую атрибутику бомжа. Накладные усы и борода у меня хранились дома, так как порой мне приходилось использовать их в целях конспирации. За фуфайкой я решила обратиться к нашему слесарю дяде Пете.
Утро было раннее, и дядя Петя еще не успел уйти на дежурство. Обменять старую промасленную одежду на тысячу рублей он согласился не раздумывая и даже вручил мне драные ботинки.
Я отнесла покупки на лоджию, высыпала на фуфайку мусор из помойного ведра и с чувством выполненного долга отправилась спать.
Глава 10
На квартиру, снятую Красавчиком на сутки, я явилась за час до приезда Грекова. Следуя своему неизменному принципу – береженого бог бережет, а бешеному мужику и море за лужу, – по дороге я испытала эффективность задуманного образа, то есть прошагала несколько кварталов Тарасова в костюме бомжа. Результат оказался потрясающим!
В своем районе меня знает каждая собака. Обычно соседские песики, завидев меня, игриво помахивают хвостами или миролюбиво проходят мимо, следуя команде своего хозяина. Обычно, но не в этот раз! Сегодня, казалось, они сорвались с цепи. Доберман из соседнего дома облаял меня трехэтажным матом на своем собачьем языке, он так натягивал поводок, что, казалось, не слишком надежный ремешок вот-вот лопнет. При моем приближении кокетка-болонка Пусенька испуганно шарахнулась в сторону и принялась истошно скулить, пока сердобольная хозяйка не взяла ее на руки. Лишь бездомные псы, привыкшие лазить по помойкам, признали во мне свояка и увязались следом, дружно провожая всей стаей до дороги.
