Эд Макбейн - Американский детектив
П. Моника!
М. И пожалуйста, не кричите. Мама говорит, что невежливо кричать, даже по телефону.
П. Моника, прошу тебя...
М. Все, мне пора. До свиданья. Было очень приятно с вами поговорить.
П. Моника!
М. Чего?
П. Может, письмо все-таки в столе?
М. Не знаю.
П. Может, оно в её комнате?
М. Не знаю. До свиданья.
Карелла оторвал взгляд от своих записей.
- Все? - спросил он.
- Да, - сказала Моника. - Я повесила трубку. Мне и правда надо было одевать Долли. И еще, я очень устаю от телефона, особенно когда говорю со взрослыми. Честное слово! Они вечно пристают с вопросами, как я поживаю и хорошо ли себя веду. Они не знают, как надо разговаривать по телефону. А вот
мои подруги знают. Я сама могу набрать номер Марджори, правда, здорово? Хотите, наберу?
- Только не сейчас! - вмешалась миссис Травайл.
- Этот человек не говорил, что позвонит еще? - спросил Клинг.
- Я даже не знаю, он это или она, - сказала Моника.
- Кто бы он ни был, он не говорил, что позвонит?
- Нет, я же повесила трубку.
- И он больше не звонил?
- Нет.
- А где письмо, Моника?
- Не знаю. Наверное, мама его выбросила.
- А почему же ты сказала ему, что...
- Этот человек столько говорил о письме, что я не хотела бы огорчать его. А вдруг мама его и не выбросила?
- Не могли бы мы заглянуть в её комнату? - обратился Карелла к миссис Травайл.
- Пожалуйста.
- Маме это может не понравиться, - предположила Моника.
- Мы осторожно, - сказал Карелла.
- Ну и что? Все равно она будет недовольна. Она всегда следит, чтобы никто не трогал её одежду. Когда я играю в Красный Крест, я беру её шарфы на бинты. Она потом так ругается, просто ужас! Она терпеть не может, когда в её ящиках все перевернуто. Так что смотрите!
- Мы будем очень осторожны, - пообещал Клинг.
- Вы думаете, в этом письме что-то важное? - спросила его миссис Травайл.
- Тот, кто звонил Монике, полагает, что это так, - ответил Клинг. - Да и ваша дочь, насколько я понимаю, тоже так считала. Она сообщила об этом письме Теду Буну - сначала написала ему, потом позвонила.
- Она написала Теодору? - удивленно переспросила миссис Травайл.
- Да, - сказал Клинг. - Кажется, он вам нравился, миссис Травайл?
- Очень.
- Почему же вы не отдадите ему Монику?
- Что, что? - заинтересовалась девочка.
- Мне кажется, ребенка должна воспитывать женщина, - сказала миссис Травайл. - Если бы он согласился забрать нас обеих, я готова хоть завтра.
- Но вы, кажется, говорили, что не доверяете ему.
- В том, что касается Моники, - конечно, нет.
- Анни много пила, миссис Травайл?
- Нет, что вы.
- Вам известно, что мистер Бун хотел вернуть себе дочь из-за того, что Анни была алкоголичкой?
- Впервые слышу. Хотя это меня, признаться, не удивляет. Мне нравится Теодор, но он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить Монику.
- Даже перед убийством? - спросил Карелла. Женщина быстро взглянула на Монику.
- Мы проверяли его алиби, - сказал Клинг. - К вашему сведению, Теодор Бун вне подозрений.
- Я вам сразу это сказала.
- О ком вы говорите? - спросила Моника. - О папочке?
- Да, - ответила миссис Травайл. - Мне нравится этот молодой человек. Я была бы рада, если бы он взял опеку над нами обеими. А иначе - судебные тяжбы, склоки... Если бы вы знали, как это противно! Но как иначе дать Теодору понять, что правильно, а что нет.
- Однако в отношении Моники закон на его стороне.
- Наверное, - сказала миссис Травайл, пожав плечами. - Ну, а как насчет того человека, который звонил Монике?
- В каком смысле?
- Это он совершил...
- Очень может быть.
- Что совершил? - спросила Моника.
- Ничего, - ответил Клинг.
- Можно ли узнать, откуда был звонок? - поинтересовалась миссис Травайл.
- Теперь уже нет. И вообще, это непросто, даже если абонент ещё не повесил трубку. Сейчас ведь на телефонных станциях в основном автоматика. И даже когда вас соединяют через оператора, которому вы сообщите номер, это сделать не очень просто, потому что ваш звонок все равно попадает в систему автоматической связи, и тогда ищи иголку в стоге сена. Полиция тут мало чем может похвастаться. В реальной жизни все не так, как в детективных романах.
- Я понимаю, - отозвалась миссис Травайл.
- Если вы не возражаете, мы хотели бы посмотреть комнату Анни, вежливо напомнил Карелла.
- Разумеется, - вежливо улыбнулась миссис Травайл.
- На это уйдет кое-какое время, - сказал Карелла. - Мы не хотели бы торопиться.
Пока убийце везло.
Клинг и Карелла очень тщательно обыскали комнату, но письма не нашли.
ГЛАВА XIV
Из центральной уголовной картотеки в 87-й полицейский участок были присланы с курьером материалы на Чарлза Феттерика. Коттон Хейвз сидел за своим столом и сосредоточенно изучал досье.
Прочитав материалы по второму разу, Хейвз перелистал бумаги, чтобы взглянуть на отпечатки пальцев Феттерика, и снова принялся за чтение. Феттерик отсидел год. Его последнее местожительство - Боксер-лейн, 127, где они тогда нашли его и тотчас же потеряли. В свое время Феттерик пытался взломать сейф в конторе своего хозяина. Впрочем, это было слишком сильно сказано - он просто хотел залезть в сейф, выяснив сначала шифр.
Хейвз снова посмотрел на карточку, выданную компьютером:
"Фотограверные работы. Актон-драйв, Риверхед".
Он пожал плечами, сказал Мейеру Мейеру, что ненадолго отлучится, и вышел из дежурной комнаты.
Владельца граверной мастерской на Актон-драйв звали Сэм Каплович. Это был гигант с грудью колесом и огромными черными усами, которые топорщились, словно малярские кисти.
- Конечно, я помню Чарли, - сказал он. - Как не помнить! Я стреляный воробей и вдруг с ним так прокололся! Это была моя первая ошибка! И, поверьте мне, последняя.
- Сколько времени он у вас проработал, мистер Каплович? - спросил Хейвз.
- Зовите меня Сэм.
- Договорились, - сказал Хейвз. - Так сколько же, Сэм?
- Давно хочу переменить фамилию. Но не потому, что я еврей, не в этом дело. Но Каплович! Слишком длинно. И некрасиво. Противно слышать. Надо бы сократить до Каплана. Тогда всем станет ясно: человек хочет изменить фамилию не для того, чтобы скрыть, что он еврей. Если ты еврей, то фамилия у тебя должна быть еврейская, но не дурацкая. Вот так! Как вам нравится фамилия Каплан?
- Отличная фамилия, - одобрил Хейвз.
- Каплан! - ещё раз произнес Каплович, смакуя сочетание звуков. - А что, возьму и сменю фамилию, почему бы нет? Сначала, конечно, надо будет обсудить это с сыновьями. Название мастерской мы оставим прежним. "Актон-драйв". Так называется наша улица. Но фотограверные работы Капловича! Звучит жутко. Черт знает что. Всякий раз, когда я отвечаю на телефонные звонки, я буквально давлюсь: "Каплович!"
- Так что бы вы могли рассказать об этом молодом человеке, мистер Каплович?
- Сэм, умоляю вас, не Каплович, а просто Сэм!
- Хорошо, Сэм.
- То-то же. Взял я, значит, его к себе в мастерскую. Тогда ему, кажется, было девятнадцать. Ничего-то он не знал и не умел. Я его всему научил. Ох уж этот Чарли Феттерик! У нас его прозвали Зябликом. Так, в шутку, никакого издевательства. За год он выучился у нас на хорошего гравера. Очень даже хорошего.
- А что потом?
- А потом он решил залезть в мой сейф. Не зная шифра, представляете? Полицейские нашли у него клочок бумажки с цифрами. Там было все неправильно. Адвокат пытался на этом сыграть. Хотел доказать, будто Чарли и не думал залезать в сейф. Комедия! Еще как думал. В хорошенькое положение он меня поставил. Я парню доверял. Он мне нравился. И вдруг лезет в мой сейф. Тут мое терпение лопнуло. Знаете, я даже обрадовался, когда его посадили, честное благородное слово, обрадовался!
- Я вас понимаю, - сказал Хейвз.
- С малых лет я сам зарабатывал себе на хлеб, мистер Хейвз, - сказал Каплович. - У меня все руки сожжены кислотой. До сих пор следы остались. Хотя с тех пор много воды утекло. Теперь у меня собственная мастерская, но в жизни ничего не достается даром. У парня были отличные перспективы. У нас он выучился настоящему ремеслу. Но он решил пойти по легкой дорожке. И оказался за решеткой. Каким местом думают эти люди, ума не приложу. Каплович шумно высморкался. - Значит, у него опять неприятности, у Чарли?
- Да.
- Что он натворил? В прошлом году, говорят, его выпустили из тюрьмы. Я, признаться, слегка перетрухнул. Вдруг он затаил на меня злобу и захочет отомстить. Мало ли на что способны типы, которым ничего не стоит залезть в чужой сейф?
- Но он у вас так и не появился?
- Нет.
- И не пришел просить работы?
- Не пришел. Хотите, я вам кое-что скажу? Я бы ни за что не взял его обратно. Кто-нибудь скажет, что это жестоко. Зато честно. Обжегшись на молоке, мы дуем на воду. Конечно, каждый из нас должен сознавать свой долг перед обществом, и все такое, но я не дал бы ему работы, даже если бы он приполз ко мне на брюхе. Я обращался с ним как с родным сыном. Слава Богу, мои собственные сыновья не пытались залезть в мой сейф. Так что же он отмочил на этот раз?
