Роберт Ладлэм - Дом Люцифера
Тремонт улыбнулся. Да, здесь, в этой глуши и еще при наличии местной коррупции, для него сущий рай. Десять лет тому назад он распорядился построить неподалеку от деревни Лонг Дейк целый комплекс зданий из красного кирпича, где отныне размещалась корпорация «Блэнчард Фармасьютикалз». А себе выстроил резиденцию неподалеку, у озера Магуа.
Близился вечер, огромный оранжевый шар солнца оседал за горный хребет, поросший соснами и дубами. Тремонт стоял на веранде первого этажа своей резиденции, которую предпочитал скромно именовать охотничьим домиком, любовался игрой закатных лучей, высвечивающих зубчатые очертания гор, и упивался ощущением изобилия, мощи и привкуса свежести, что были присущи этому виду, дому и новому стилю его жизни.
Его дом являлся частью огромной усадьбы, заложенной здесь каким-то богатым человеком в конце XIX века. Срублен он был из цельных толстых стволов и являлся точной копией Сагамор-хилла, что на озере Рэкуетт, — единственного сохранившегося с тех времен строения. Сверху его скрывали раскидистые кроны деревьев, от озера отделял густой лес, и постороннему глазу он был не виден. Именно этого и хотел от своего жилища Тремонт, и в его планы вовсе не входила вырубка или расчистка леса перед домом. А на дороге не было ни указателя с адресом, ни почтового ящика. Не было даже пристани на озере, которая могла бы подсказать, что место это обитаемо. Словом, было предусмотрено все, чтоб избавиться от нежеланных гостей. Лишь самому Тремонту да самым доверенным лицам, его партнерам по проекту «Гадес», а также нескольким самым близким и лояльным ученым и техникам, работавшим в частной лаборатории на втором этаже, было известно о существовании этого дома.
В октябре солнце садится рано, и прохладный горный воздух уже начал холодить щеки Тремонта и пробираться под одежду. Однако он не спешил заходить в дом. Он с наслаждением попыхивал сигарой и потягивал «Лэнгевулин» пятидесятилетней выдержки. То был, возможно, лучшее в мире виски, но его тяжеловатый дымный привкус и изумительно сбалансированный букет были мало известны за пределами Шотландии. А все потому, что Виктор Тремонт ежегодно скупал весь запас с винокуренного завода в Ислее. Виски приятно горячило кровь и слегка обжигало гортань.
Впрочем, теперь, когда он стоял на веранде в золотистых лучах заходящего солнца, скорее не это чудесное виски, а открывавшиеся взору дикие просторы вызвали улыбку на его тонких патрицианских губах. По кристально чистому озеру сюда можно было добраться разве что на легком каноэ — совсем не похоже на перенаселенный Рэкуетт. Высокие сосны слегка раскачивались на ветру, густой хвойный аромат наполнял воздух. В отдалении высился голый пик горы Марси — высота 5344 фута над уровнем моря. Точно указующий перст, устремленный в небеса, прямо к богу.
Тремонт полюбил эту гору еще с бурного подросткового возраста, когда жил и учился в Сиракузах. Отец его, профессор-экономист, преподавал в тамошнем университете и был абсолютно неспособен обуздать нрав сына и хоть как-то контролировать его. Равно как сейчас толстозадый председатель Совета директоров «Блэнчард», отец не имел на него никакого влияния. Оба вечно настаивали, чтобы он сделал то-то и то-то, сами же не желали исполнять того, чего он от них добивался. Тремонт никогда не понимал такой узости и ограниченности мышления. Какие могут быть границы и пределы, кроме разве что тех, что диктует воображение? Нужны лишь способности, а еще отвага. Всего этого ему хватало сполна. Свидетельством тому его проект под названием «Гадес». И если бы оба они с самого начала знали, что он затеял, то не поверили бы, сказали бы, что это просто невозможно. Ни один человек на свете не способен осуществить это.
Он презрительно фыркнул. Жалкие, ничтожные людишки! Через несколько недель проект осуществится и будет иметь оглушительный успех. Нет, это онбудет иметь оглушительный успех! А потом к нему рекой потекут доходы.
Может, именно потому, что дело его жизни близилось к завершению, он начал все чаще впадать в задумчивость и размышлять о прошлом. Вспоминал давно умершего отца. Сколь ни покажется странным, но отец был единственным человеком на свете, которого он уважал. Старик не понимал своего единственного сына, но всегда стоял за него горой. Еще подростком Тремонт посмотрел фильм «Иеремия Джонсон» и был совершенно им потрясен. Смотрел эту картину дюжину раз. А потом, в середине страшно холодной зимы, вдруг отправился в горы с желанием пожить там в полном уединении, как это сделал главный герой фильма. Питаться ягодами и корнями растений. Охотиться на дичь и добывать себе мясо. Сражаться с индейцами. Противопоставить себя обстоятельствам и победить — на это хватает мужества только у поистине героических личностей. Или же у людей, наделенных воображением.
Но из эксперимента не вышло ничего хорошего. Ему удалось подстрелить двух оленей из отцовского «ремингтона», но при этом он по ошибке едва не убил нескольких лыжников. Потом он страшно заболел, наевшись каких-то ядовитых ягод, и едва не погиб от холода. К счастью, отец заметил пропажу ружья, парки и рюкзака, а затем, вспомнив еще и восторженные отзывы сына о фильме, догадался, где надо искать беглеца. Лесники и вызванная им команда спасателей уже отчаялись и хотели бросить поиски, но отец впал в ярость и сумел заручиться поддержкой нужных сил — на самом высоком академическом и даже политическом уровне. И вот поиски продолжились, и в конце концов несчастного и замерзшего Виктора удалось обнаружить в пещере, на заснеженном склоне горы Марси.
Несмотря на столь досадные обстоятельства, Тремонт был склонен расценивать это свое приключение как одно из наиболее важных достижений в жизни. Оно подарило ему бесценный опыт. Потерпев фиаско в горах, он понял, как жестока и равнодушна к человеку природа. Он также понял, что чисто физические достижения и подвиги не для него — слишком легко проиграть. Но самым большим для него открытием стало понимание того, зачем понадобилось Джонсону идти в горы. Раньше ему казалось, что герой фильма решил бросить вызов природе, сражаться с индейцами, доказать всем и самому себе, что он — человек храбрый и мужественный. А вот и нет! Онотправился туда делать деньги. Все эти горцы были охотниками за пушниной и страдали и трудились ради одной лишь цели — разбогатеть.
Он навсегда запомнил это. Простота и очевидность этой цели отныне определила всю его жизнь.
И вот теперь, стоя на веранде и перебирая в памяти события тех давних лет, он жалел лишь об одном. О том, что отец его не дожил до этого знаменательного дня, до завершения проекта «Гадес». Тогда старику ничего не осталось бы, кроме как признать, что человек способен осуществить свою любую, даже самую дерзкую мечту, если он наделен умом и силой духа. Гордился бы им отец? Может быть, и нет. Он громко рассмеялся. Что ж, тем хуже для старика. Мать бы, наверное, гордилась, но она не в счет. Женщина, что с нее взять.
И тут вдруг он насторожился. Склонил голову набок и прислушался. Рокот вертолета становился все громче. Тремонт поставил стаканчик с виски на стол, бросил недокуренную сигару в большую пепельницу из свернувшейся кольцом змеи, умершей естественной смертью, и вошел в просторную и светлую гостиную. Со стен глядели стеклянные глаза чучел различных животных — охотничьи трофеи, добытые в горах. Огромный камин, в который человек мог поместиться в полный рост, плетеные коврики ручной работы, мебель из кожи и дерева. Тремонт прошел мимо камина, в котором пылали большие поленья, и оказался в холле, где витал доносившийся с кухни аромат только что испеченного домашнего пирога.
И вышел через черный ход в сгущавшиеся сумерки. Вертолет марки «белл С-92 хелибас» садился на площадку в ста ярдах от дома.
Оттуда высыпали люди. Четверо мужчин, все, как и Тремонт, в возрасте под пятьдесят. Но, в отличие от Тремонта, одетого в простые хлопковые брюки, серую рубашку из плотной ткани, защитного цвета охотничью куртку на теплой подкладке и широкополую шляпу, болтавшуюся на резинке за спиной, на приезжих были дорогие пошитые на заказ деловые костюмы. То были холеные мужчины с утонченными манерами, все в их облике говорило о принадлежности к привилегированному классу.
Под громкий рокот вертолетного винта Тремонт, улыбаясь во весь рот, обменялся с каждым из прибывших крепким дружеским рукопожатием. Помощник пилота спрыгнул на землю и занялся выгрузкой багажа. Тремонт повел своих гостей к дому.
Через несколько минут после того, как «хелибас» поднялся в темнеющее небо, на площадке приземлился второй вертолет, поменьше, «джет рэнджер 111». И из него высадились мужчины, совсем не похожие на тех, что прилетели первым вертолетом. Ничем не примечательные недорогие костюмы, неброские галстуки унылой расцветки. У одного, что повыше, в темно-синем костюме, было смуглое, изрытое оспинами лицо, глаза под тяжелыми веками и крючковатый заостренный нос. Второй — простоватый на вид круглолицый мужчина с широкими плечами и седеющими прядями каштановых волос. Ни у одного не было с собой багажа. Но отличались они не только невзрачной одеждой и отсутствием чемоданов. Было нечто хищное в их манере двигаться, в каждом движении чувствовалась натренированность и жестокая безжалостная сила. При первом же взгляде на этих людей становилось очевидно, что они могут быть очень опасны.
