Инна Бачинская - Ритуал прощения врага
В пять утра они наконец улеглись. Алик ворочался на выбоинах шибаевского дивана, проклиная себя за три опрометчиво выпитые чашки кофе, Шибаев же уснул мгновенно, как провалился, и приснился ему сон: некто в маске и черном развевающемся балахоне влетает в пустой двор. Он, Шибаев, почему-то крадется сзади. Посреди двора стоит большой черный автомобиль с сине-белой эмблемой «BMW» на капоте. За стеклом виден человек. Фигура в маске подлетает к автомобилю, дергает на себя дверцу, она распахивается, фигура выхватывает из-под балахона нож и ударяет человека за рулем. Оглядывается на Шибаева, прикладывает палец ко рту — молчи! Маска слетает, и он видит Ильинскую! Она смеется, подхватывает свои черные одежды, со свистом проносится мимо него, на ходу протягивая ему окровавленный нож. Он берет нож и…
Досмотреть ему не удалось — измученный бессонницей и гадким диваном Алик затормошил его с дурацким криком: подъем! Шибаев посмотрел на будильник — семь утра. За окном было светло, и, кажется, впервые за последнюю неделю из-за туч вылезло выморочное блеклое солнце. Шибаев перевел внимательный взгляд на Алика и представил, как берет его пятерней за горло и слегка сдавливает. Невыспавшийся и недовольный Алик, не чуя худого, зудел насчет «абсолютно отвратительного» дивана и ночных излишеств, которые полностью на совести Шибаева, который неизвестно где всю ночь…
Шибаев протянул руку к его горлу, и тот проворно отскочил от кровати, а Александр снова закрыл глаза.
Заснуть ему, однако, не удалось, и сон свой он так и не досмотрел, зато смог перебрать по зернышку вчерашние события и выловить парочку жемчужинок, образно выражаясь. Даже целых… раз, два… пять! Итогом раздумий было несколько образовавшихся вопросов, ответов на которые у него не нашлось. А также чувство, что он чего-то недопонял, не раскусил, не так истолковал и повелся, что вызывало сейчас дискомфорт и недовольство собой.
Номером один был вопрос о ноже. (Шибаев мысленно загнул палец). Когда Ильинская выбросила его — до убийства или после? Значит ли это, что нож больше был не нужен?
И с какого моста? Мостов в центре города два, один несколько дней уже закрыт на реконструкцию, о чем не все знают, а он узнал совершенно случайно. Необходимо уточнить. Он спросил ее о ноже, но им помешали, и вопрос повис в воздухе.
Зачем выбрасывать нож, которым не воспользовалась? Выбрасывают реальную улику, а не потенциальную. Мысль об иррациональности прекрасного пола уже не казалась убедительной. Ильинская — человек дела, жесткий, сильный, уверенный в себе, и история с ритуальным бросанием ножа с моста выглядит сейчас неубедительно и просто глупо.
Вопрос номер два. Почему она передумала убивать? И почему ее решение практически совпало по времени с убийством? Как это взаимосвязано?
Вопрос номер три. Шибаеву казалось, что она испытывает чувство вины — ее многословие, подробный рассказ о том, что он с ней проделал, даже то, что она не смотрела ему, Шибаеву, в глаза, — все это похоже на попытку оправдаться. Такое возникло у него чувство. Оправдаться за что? За убийство? Или… за что-нибудь другое?
И четыре. Ее скоропалительная фраза о том, что она хочет пожать убийце руку, а потому его необходимо найти — значит ли это, что она его оправдывает, уверена, что он сделал благое дело, благодарна за то, что избавил ее от греха смертоубийства? И главное — не похоже ли это на попытку убедить его, Шибаева, что она преступника не знает?
— Приехали! — сказал Шибаев. — Почему она должна его знать?
— А потому, что она бродила в том районе, следила за Плотниковым, носила с собой нож, корчась от ненависти, и вдруг — финита! — ответил он самому себе. — Как будто ее выключили. Ни с того ни с сего успокоилась, выбросила нож и передумала мстить.
Значит ли это, что она видела… убийство?
И пять. Их близость? Что это? Плата за молчание? Ночью ему казалось, что нет, а сейчас, утром, он уже был в этом не столь уверен…
Глава 19. Алиса
С подачи Алика Дрючина, у которого все везде схвачено, в том числе и доступ к информации, Шибаев уже ориентировался в бизнесе убитого Плотникова, а чтобы ориентироваться еще больше, собирался поговорить с его секретаршей по имени Алиса Круг, с которой, по словам адвоката, у Плотникова были отношения.
Он узнал ее сразу по описанию Алика — высокая сдобная блондинка в синем блестящем плащике — и пошел за ней. Он еще не знал, что скажет ей, решив положиться на случай. Заикаться о том, что ведет расследование, он не собирался. Он попытается познакомиться, а там… посмотрим. Алиса девушка одинокая, привыкшая к мужскому вниманию, шибаевские приставания ее не удивят, тем более сейчас она дезориентирована смертью хозяина и собственным туманным будущим. А потому… Что «потому» он представлял себе смутно — скорее всего, что-нибудь вроде того, что ей сейчас нужны дружеское участие и жилетка, и для этой цели незнакомый мужчина приятной наружности подходит как нельзя лучше. Чужим говорят зачастую больше, чем родным.
Ему повезло — к Алисе подкатился какой-то сомнительный тип и схватил ее за руку. Девушка руку вырвала и замахнулась сумочкой. Тип прикрылся локтем и что-то залепетал. Картинка не выглядела как разбойное нападение — похоже, Алиса умела за себя постоять, — но за неимением гербовой пишут на простой, как любит повторять эрудированный Алик Дрючин. Шибаев подскочил, схватил парня за шиворот и спросил страшным голосом:
— Какие проблемы, господа?
— Пусти! — рванулся парень. — Уж и спросить нельзя?
— Это ваш знакомый? — обратился Шибаев к Алисе.
— Вижу его первый раз в жизни! — процедила презрительно она.
— Хотите, я его убью? — любезно предложил Шибаев.
Парень пискнул и рванулся. Алиса засмеялась.
— Пусть живет!
Вольноотпущенный приставала зайцем нырнул в толпу.
— Александр, — представился Шибаев.
— Алиса! — Девушка присела в реверансе.
— Знаете, я его понимаю, — галантно сказал Шибаев.
Польщенная, она рассмеялась, и дальше они пошли вместе. Алиса оказалась простой девушкой и охотно смеялась незатейливым шуткам Шибаева. А он, с трудом вспоминая всякие приколы, отметил, что совсем разучился знакомиться на улице — «кадрить», как они говорили в школе, — возраст сказывается, не иначе. Забурел, заматерел, утратил гибкость…
Он пригласил Алису поужинать, и она охотно согласилась. «Детинец» — приятный небольшой ресторанчик с деревянными панно, сработанными местными художниками, был почти пуст, что отвечало задачам Шибаева.
Алиса охотно говорила о себе, правда, соврала, что работает генеральным директором.
— Это у вас хозяина убили? — вспомнил Шибаев. — Было в новостях. Представляю, сколько ментов у вас крутится! Нашли убийцу?
— Не там ищут, — сказала со значением Алиса.
— Не там? — удивился он. — А где нужно? Шампанского?
— Ага! Я люблю сладкое. Знаете, я детективов прочитала немерено, там все совсем по-другому.
— Что именно?
— Следствие ведут по-другому! Ищут, кому выгодно, и сразу выходят на убийцу. А эти выспрашивают, всюду суются, только работать мешают. И неизвестно, что теперь будет с «Электроникой» — вдова, наверное, продаст, она бизнес не потянет, мозги слабые.
— И кому же выгодно?
— Да ей же и выгодно! Вдове и Колиному брату — вот кому! Эти двое получают все! У босса не было партнеров, бизнес чистый, никаких долгов по кредитам, репутация хорошая.
— Жена? То есть вдова? Зачем ей? Алиса, за вас! — Шибаев налил шампанское в бокалы. Они выпили. Алиса деликатно прикрыла рот ладошкой и рассмеялась.
— Ох, стреляет! Зачем ей? А затем, что они собирались разводиться, все знают. Она же ненормальная, и дети тоже… первый сразу умер, у второго диагноз, что-то с головой. Коля… то есть Николай Степанович хотел отдать его в спецпансионат для психов, он стеснялся и ее, и сына. Ходили слухи, что это не его ребенок. И брат у него придурок, возомнил себя художником, а сам как нищий — страшный, худой, оборванный, говорят, наркоманит. Кирка ему совала деньги, у них на этой почве вечно скандалы были, а в последний раз Коля избил братца так, что тот попал в больницу. Кирка заплатила его карточный долг, и Коля возмутился. А чего — он вкалывает, а она деньги тратит на этого идиота! А братец еще и в карты играет! Он приходил на корпоратив… мы недавно принимали китайцев, собирались договора заключать… — Алиса вздохнула. — Теперь все коту под хвост. Что дальше с нами будет — Аллах ведает. Так он тоже приперся, этот недоделанный. Кирка пригласила — небритый, голодный, хватал суши прямо с блюдом. Коля аж побледнел от злости — ходит, его позорит! А Кирке хоть бы что! Подвела его к китайцам, заливала, что, мол, известный художник… все такое. Я уверена, что они любовники. Я Коле так и сказала… — Она осеклась.
