Нина Васина - Черные розы для снайпера
– Будет муж заложницы – будет версия. Его сейчас ищут по моей просьбе. Пока безрезультатно. Пропал. И похороны устраивает не он, а родственники жены.
– Слушай, Курганова, если ты что-то от нас скрываешь, если ты точно знаешь, что роешь, а нам не говоришь!.. – Зоя возмущенно мерила шагами кабинет.
– У меня есть только одна навязчивая идея на этот счет. Предположим, она действовала по заданию. Предположим, это задание не выполнено. Она должна засветиться, как только повторит попытку. Я жду.
– Поставить ее на слежку? – поднял указательный палец Аркаша.
– Никакой слежки. Потому что мы исходим из того, что она имеет высокий уровень подготовки в том самом ведомстве, где изготавливают эти убойные духи, – возразила Ева. – Я занимаюсь поисками мужа заложницы, сделайте мне по нему обзор.
– Ева, тебе пора увешаться средствами связи. – Зоя протянула ей пейджер и что-то, зажатое в ладони. – Прослушку у тебя в квартире я ставить не буду, ты все равно там почти не бываешь, но вот эту штуку тебе надо носить. Придумай, где именно ты ее прицепишь. Это маяк. В случае опасности прикуси зубами корпус, после деформации у него изменится сигнал, – Зоя раскрыла ладонь и протянула Еве золотое сердечко.
– Красиво, – улыбнулась Ева.
– Золото – металл мягкий, будешь кусать, не сплющи совсем, сломаешь начинку. Скажи, она выше тебя?
– Сантиметров на пять, – задумалась Ева, – но она любит высокие каблуки.
– Маленькие пистолеты и короткоствольные автоматы. Где, спрашивается, она их берет? – Аркадий просматривал бумаги по происшествию в метро и убийству инвалида. – Что хочешь делать с нападением в метро?
– Ничего. Я знаю, как медленно раскручивается следствие. Пусть крутится. Соня испугана, против нее показаний не даст. Я тоже воздержусь пока проявляться, у меня в отчете написано, что я ее не знаю, так тогда и было. А пока все закрутится, она может и проколоться.
– Ева Николаевна, ты не подумай, что я влезаю в твою личную жизнь, но один вопрос разреши? – Аркадий задумчиво смотрел на Еву и грыз карандаш.
– Не разрешаю, – отрезала Ева.
– Эта она нервничает, потому что у нее рыльце в пуху, – заметила Зоя.
– Слушайте, сладкая парочка, я не знаю, что конкретно у меня в пуху!..
– Да, она нервничает! – перебил Аркадий.
– Нервничает, – кивнула Зоя, – а должна быть безупречна в поведении и всегда готова к смерти. Представь – влюбленный агент на секретном задании?!
– Есть слабое место! – подхватил Аркадий.
– Слабое место у меня – это дети. Все остальное – необходимый материал для полноценной жизни.
– Это, собственно, все, что я хотел узнать, – кивнул Аркадий, – ты не уходи злая, сама понимаешь, у тебя этот «необходимый материал» весьма проблемный.
– И по-моему, – успела вставить Зоя, прежде чем Ева закрыла за собой дверь, – находится в розыске за убийства и по-прежнему подрабатывает наемным охранником.
– Вы что, – шепотом спросила Ева, – все время за мной следите?
– А может, ты поэтому и жива до сих пор! Работа у нас такая. Не хлопай дверью!
Отправив секретаршу за легким обедом в ближайшую закусочную, Климентий Фабер во время обсуждения очередного грандиозного проекта вложения денег застыл неподвижно лицом, перебил гостя невнятными извинениями и взялся за телефон. Он звонил в свою службу безопасности, которая состояла из четырех человек и занималась в основном проблемами киношников.
– Есть у меня очень деловой паренек, – кричал в трубку начальник службы, – когти рвет! Обозначьте приблизительно район и опишите лицо, подлежащее установлению.
– Давай паренька ко мне. – Климентий положил трубку и выпроводил гостя.
Когда к нему в кабинет постучал присланный паренек, стол Фабера был завален книгами. Это были большие и тяжелые альбомы репродукций.
– Проходи. Вот тебе район и время, когда она появляется на этой остановке. А сейчас я попробую найти ее портрет.
– Она – это женщина? – поинтересовался девятнадцатилетний сотрудник службы безопасности. Фабер посмотрел, не понимая. – Я говорю, объект – это женщина?
– А, конечно, рыжая женщина маленького роста и недоразвитой комплекции. Мне нужно узнать ее место жительства, полное имя и вообще все, что получится. Вот! Голландцы в музеях США. Вот она! Я все время думал, где я ее видел? Это она. – Фабер шлепнул ладонью по раскрытому альбому. Молодой человек неуверенно подошел ближе и посмотрел.
– «Ван Дэ-э-ер… Портрет женщины». – Он удивленно всмотрелся в выплывшее из темного пространства прошлого ослепительное бело-розовое лицо с удлиненным выбритым лбом, круглыми небольшими глазами и ямочками у маленького рта от легкой улыбки.
– Только волосы зачесывает по-другому, а так точно она, – задумался рядом с ним Фабер, поглаживая глянец бумаги.
– Так я пойду… – Молодой человек почувствовал себя неуютно. – Может, есть особые приметы, а то я как-то в живописи не того…
– Есть, – кивнул Фабер и загрустил, – есть несколько особых примет. Синяк под глазом, но это временная примета. Если начинает говорить, то не может остановиться. А если начинает говорить конкретно с тобой, то происходят всяческие несчастные случаи. Так что будь бдителен.
К четырем часам дня Далила подъехала к Центру. Она нервничала, долго не выходила из машины, осматриваясь. Илии нигде не было. В четыре десять Далила прилегла, прячась. Мимо нее прошла к дверям центра Полина. Она размашисто шагала, профессионально управляя бедрами. Походка манекенщицы на улице выглядела вульгарной. Далила подождала, пока за ней закроется дверь, и вышла из машины, захватив с собой рабочие папки.
В вестибюле за стойкой вахтера никого не было. Осторожно ступая, Далила прошла за стойку к открытой двери. Илия сидел на тахте, прикрыв глаза в утомительной дреме, вахтерша, раскрасневшись, рассказывала шепотом страшную историю и пила чай, громко прихлебывая и разгрызая кусочек сахара. Илия увидел Далилу, встал и вышел к ней потихоньку, женщина говорила как заведенная и не заметила его ухода.
– Вы с Евой испортите карьеру самого принципиального вахтера в городе! – шептала Далила, поднимаясь по лестнице.
– Она очень злая на мужчин. – Илия подбросил и поймал кусок сахара.
– Ну давайте, отнимите у женщины смысл ее существования!
– А твой объект пришел? Как ты меня ей представишь?
– Скажу, что побоялась оставить сыночка дома одного. Скажу, что у тебя невроз, клаустрофобия, эпилепсия и шизоидный синдром.
– У всех психологов дети такие получаются, или ты мне просто льстишь? – не остался в долгу Илия.
– Она наверняка ждет в холле у кабинета. Не выходи. Я открою кабинет, проведу ее, потом приглашу тебя.
– Она не одна в холле, – сказал Илия, подбрасывая сахар.
– Там всегда полно народа, конечно, не одна! Стой здесь и не высовывайся. – Далила повернула от лестницы в холл и увидела сидящих рядом Полину и Анну Павловну. Они о чем-то тихо говорили, сблизившись головами.
– Анна Павловна? У вас назначено на четыре сорок.
– Я знаю, мне так удобней, я с удовольствием подожду здесь. У меня рано закончилась конференция. Я как раз рассказывала Полине Сергеевне…
– Анна Павловна возбуждена. Она совершила открытие в своей области, – перебила Полина, незаметно подмигнув Далиле.
– Но это государственная тайна! – повысила голос Анна Павловна.
– Прошу вас, Полина, – Далила открыла дверь и пропустила женщину вперед, вдохнув тревожащий резкий запах ее духов. Она оглянулась и подождала немного, но Илии не было.
– Свечи будем зажигать? – Полина сбросила туфли и села на тахту, поджав под себя ноги.
– Не знаю. – Далила прищурилась в сумраке кабинета и вдруг вздрогнула, а чтобы не закричать, прикусила губу. В углу на корточках сидел Илия и смотрел на нее. Он медленно покачал головой из стороны в сторону. Далила посмотрела на Полину. Потянувшись длинным телом, Полина легла и глубоко, с удовольствием вздохнула.
– Не будем ничего зажигать. Если я засну, не обижайтесь, очень трудная ночь была. Вы, Далила Марковна, прелесть, просто прелесть.
– По-почему это… С какой стати я прелесть? – Далила шумно раскладывала папки на столике и покрутила пальцем у виска, покосившись на Илию. Илия пожал плечами.
– Прелесть, и все. – Полина повернулась на бок и теперь уже не могла не видеть Илию. Но она его не видела! – Какую музыку любите?
– Музыку? Музыку я слушаю в наушниках! Ночью, перед окном. – Далила села на свою тахту возле противоположной от Полины стены.
– Да, это приятно. – Теперь Далила не видела лица женщины, но улыбку в ее голосе почувствовала.
– У вас есть ко мне вопросы? – Далила тоже легла на бок, подперев голову рукой.
– Никаких вопросов!
– А мне можно спросить?
– Спрашивайте. Если засну, без обид, ладно?
– Без обид. Я хочу узнать, были у вас в детстве близкие друзья? Которые бы знали, что вы летаете?
