Галина Полонская - Девушка нелегкого поведения
…Ну, наконец-то отвалил, идиот. Еще неизвестно, у кого ума больше! Уж точно не у него, раз он этот поганый «Беломор» не в белой горячке, а вполне осознанно и добровольно потребляет.
Зачем я здесь?.. Ах да! Чтобы попрощаться с Ним. То есть, конечно, не с Ним персонально, а с памятью о Нем…
Почему же на сирени нет ни одного цветка?.. Куда они подевались, ведь еще вчера были на месте — лиловые и фиолетовые, белые и голубые. Нет, что я болтаю?.. Это незабудки голубые. Сосредоточься: лиловые и фиолетовые, белые и розовые. Вот теперь всё правильно, но где же цветы?! Одна пустыня вокруг сахарская. Хотя нет, в пустынях так сыро не бывает.
Болото на Марсовом поле, болото в моей душе! Недавно я здесь мечтала… Нет, не здесь, а на скамейке вон у того красавца-дуба, затесавшегося в сентиментальное сиреневое царство. Присоседилась ко мне интеллигентная пожилая дама в умопомрачительных очках. Глаза за стеклами жутко выпученные — прямо как бильярдные шары. Такие очки носят при дальнозоркости.
Так вот, дальнозоркая дама вдруг начала мне рассказывать историю этого места. Я ее не перебивала, хотя и сама кое-что об этом знаю. Оказывается, во времена Петра Первого поле называли Потешным. А Марсовым стали именовать уже в девятнадцатом столетии, когда его назначили официальным местом для проведения военных смотров и парадов — Марс ведь был богом войны…
В двадцатом веке тут устроили кладбище — хоронили борцов революции и чуть ли не двести цинковых гробов в землю закопали. Потом Вечный огонь рядом соорудили. А еще позже новобрачные начали регулярно возлагать к этому самому огню цветы…
Затем дама поведала мне совершенно потрясающую историю, которую выудила в каком-то журнальчике.
В середине семидесятых годов один ленинградский социолог подсчитал, что Дзержинский район города («где мы сейчас с тобой находимся, деточка») лидирует по количеству разводов у молодоженов. Причиной разводов были, в основном, наркомания, пьянство и криминал, причем разводились чаще всего именно те пары, что после ЗАГСа тащили цветочки к Вечному огню. В этих же молодых семьях был почему-то очень высокий процент преждевременных смертей. Конечно, за такие идеологически неправильные выводы социолога выгнали и с работы, и из партии.
Потом дальнозоркая дама сообщила, что Марсово поле — место энергетически негативное, это подтверждают многие питерские экстрасенсы. И будто мемориальный ансамбль архитектора Руднева эту негативность еще усиливает, ведь Руднев был членом секты поклонников каких-то индейских культов, и его ансамбль — это стилизованная копия заупокойных храмов Юкатана, которые концентрируют энергию мертвецов, разрушительную для всего живого.
После таких рассказов мне стало и вовсе неуютно. Может, не только мы виноваты в неудаче нашего романа, но и это место, которое мы выбрали для своих встреч?..
Что-то стало прохладно, пожалуй, придется прощание с Ним отложить. Закончу когда-нибудь потом. Надену свою любимую черную шапочку с красным квадратом на отвороте, черные брюки, черную куртку. Эти цвета вполне соответствуют моему траурному настроению и зимнему Марсову кладбищу, где до сих пор развеваются советские красные флаги. А еще надо будет в следующий раз шоколадный батончик «Марс» купить, чтобы слаще было хоронить прошлое…
Сейчас вернусь домой, сделаю перед зеркалом нормальное, симметричное лицо (а то оно у меня во время депрессии как-то по-дурацки перекашивается) и забуду обо всем на несколько дней…
28
Держи подальше мысль от языка…
Повесив куртку на вешалку в виде железной палки с рожками, Ника пристроилась в конец немногочисленной очереди.
Возглавляла эту очередь старушка из питерской богемы. Таких ни за что не встретишь в провинции. На крашеные смоляные кудряшки она водрузила огромный берет — зеленый, бархатный, с задорным перышком на боку. Зелеными и бархатными были также бриджи с манжетами под коленками. На оранжевой блузе белело пышное жабо.
«Интересно, для чего бабулька решила запечатлеть себя в этаком эпатажном наряде — на память правнукам или для подарка поклоннику? От такой всего ожидать можно!» — подумала Ника. Сама же она пожаловала в фотографический салон ради нового членского билета клуба «Юный стрелок».
— Мне на документик, пожалуйста, — сказала бабулька, заходя за шторку, — а то у меня прежний на улице Скороходова из сумочки выкрали. Представляете, кошелек не тронули — а я только-только пенсию получила! — ключи от дома целехоньки, а удостоверение почетного члена ДООПОП умыкнули. Самое ценное, что у меня есть! Я ведь самолично его двадцать лет назад основала, когда мой муж, начальник пожарной бригады, выехал на пожар и погиб при исполнении служебного долга, спасая самого…
Фамилию спасенного «самого» Ника не расслышала, зато вся очередь тут же узнала, что загадочный ДООПОП — это Добровольное общество охраны пожарных от пожаров.
Никины раздумья о том, что могла делать на улице Скороходова старушка в бархатных бриджах, прервал детский голосок:
— Мама, давай туда съездим, купим сапоги-скороходы. Их ведь там продают?
— Не знаю… — пробормотала слегка задремавшая в очереди мама.
— А вы как думаете? — Девочка повернулась к Нике.
— Да, конечно, — с серьезным видом произнесла Лосовская. — По-моему, у всех людей на этой улице имеется дома по паре волшебных сапог — на всякий пожарный случай. А еще могу тебе рассказать по секрету, что жители Гороховой улицы каждый день едят на обед гороховый суп, а на улице Зверинской в домах обитают не люди, а жирафы, слоны, бегемоты и другие звери…
Ника приготовилась уже расписать особенности улиц Моховой, Ракова и Миллионной, где всё-всё-всё поросло зеленым мхом и раки ползают туда-сюда стадами на радость любителям пива, а миллионы валяются аккуратно упакованными банковскими пачками на всех углах… Но смышленая девчушка решительно прервала завравшуюся тетю:
— Нет, на Зверинской не звери живут! Там живу я, с мамой и дедушкой, — и отправилась за шторку на смене вышедшей богемной старушке.
Фотография девочки была сделана за пару минут. Настал черёд Ники, и, входя в рабочий зал, она привычно заволновалась. От яркого света она всегда моргала в самый ответственный момент. Но сейчас ее охватили иные эмоции — девушка очутилась в очень необычном помещении с черно-белыми фотографиями на белоснежных стенах, ярко контрастирующими с красным металлическим стулом для клиентов.
Пока фотограф, молодая женщина, готовилась к съемке, Ника рассматривала фотографии на стенах. На одной была странная вызывающе-агрессивная композиция, составленная из деревянных детских кубиков, на другой — чайный сервиз, но отнюдь не располагавший к душевным посиделкам: здесь были чайник-параллелепипед, квадратные блюдца и кубические чашки с прямоугольными ручками.
Еще здесь висели три отличного качества репродукции: «Черный квадрат» Малевича, «Венера Милосская с ящичками» Дали и «Девочка на шаре» Пикассо.
Ника засмотрелась на последнюю картину.
— Вам она нравится? — перехватив взгляд клиентки, женщина-фотограф улыбнулась.
— Да, очень, — честно призналась Лосовская. — Тем более, что здесь она в своем нормальном виде…
— О чем вы? — насторожилась фотограф, занимая привычное место у штатива.
— Вы знаете, — Ника решила поделиться сведениями, полученными от Мармеладова, — на днях подлинник картины был обезображен… Я думаю, что действовала какая-то свихнувшаяся мадам. Другие, наоборот, видят в этом преступлении чисто мужской почерк. Мой упёртый дружок-следователь почему-то до сих пор не прислушался к моему мнению, но уж я постараюсь как-нибудь его убедить…
После этих Никиных слов фотограф повернулась к репродукции, словно желая получше ее рассмотреть, и задела ногой штатив с лампой-подсветкой. Конструкция с грохотом полетела на пол. Лосовская от испуга сильно отклонилась в сторону — вместе со своим красным стулом, и от падения ее спасла только хорошая реакция: девушка успела упереться вытянутой рукой в пол.
После всех охов и ахов хозяйка принялась суетливо сметать осколки лампы.
— Извините, пожалуйста! Придется вам в другой салон идти. Я работать не могу, у меня лампы кончились, надо в магазин бежать…
Ника вздохнула, решив отложить съемку на неопределенный срок, и вышла на улицу. Сегодня был замечательный день, теплый и без дождя, а такое удачное сочетание в зимнем Питере бывает нечасто. Девушка решила посидеть в сквере и подышать свежим воздухом.
Она любовалась сияющими на солнце куполами Никольского собора. На соседней скамейке оживленно болтали две молодые мамочки. Парочка их деток резвилась рядом, пуская разноцветные мыльные пузыри.
