Владимир Колычев - Хуже не будет
Кирилл смотрел на него жестко, немигающе и очень-очень внимательно. Во взгляде у лысого – лед, но прозрачный, тонкий и как будто вспученный талыми водами. А в глубине движения, мощные, но не совсем уверенные. Кирилл видел, что перед ним сильная личность, привычная к жизненным передрягам. Такого воробья на мякине не провести. Но все-таки лысый не сильно был уверен в себе; вот и сейчас, несмотря на хмельной туман, у него уже рождается мысль: а правильно ли это – подсесть за чужой столик, гипнотизировать чужую женщину. Эта мысль возникла не без участия Кирилла. Он умел давить взглядом, ломая противника. Именно поэтому лысый и задумался. А отведи Кирилл взгляд, эта личность сорвалась бы с цепи, бездумно, повинуясь лишь внутренней агрессии, набросилась бы на него с кулаками… Лысый обладал тем темпераментом, внутренней расторможенностью и физической силой, чтобы позволить себе такую вольность, но с более слабым противником. Поэтому Кирилл не мог дать слабину. Он смотрел на лысого с усмешкой, но вкладывая во взгляд всю твердь своего характера. И тем самым сдерживал его… Но только сдерживал. А ему нужно было, чтобы этот тип исчез.
Он подался вперед, нависнув над столом. И лысый, угрожающе сузив глаза, тоже надвинулся на него, как тот бык, готовый нанизать на рога своего соперника. Но Кирилл и не собирался с ним бодаться. И наклонился к нему, чтобы тот услышал его тихий, насыщенный уверенностью голос:
– Пошли выйдем?
Он помнил Антона, который не так давно, в ресторане подходил к нему с таким же предложением. Но тот, вызывая Кирилла на бой, все-таки питал надежду на благополучный исход. Он думал, что Кирилл в лучшем случае испугается, а в худшем надеялся, что их разнимут сотрудники ресторана, случайные прохожие или даже милиция. Надеялся на кого-то, потому что не верил в свои силы. И вызов его Кирилл принимал с насмешкой, потому что видел, с кем имеет дело. Как легко он остановил тогда детскую агрессию Антона, сказав ему пару слов, страшных для неискушенного обывателя!
Сам же он теперь вызвал соперника на поединок, надеясь исключительно на себя. И он готовился сражаться насмерть. А убить человека он мог… И лысый это почувствовал. Не испугался, нет, но, взвесив все «за» и «против», решил, что на рожон лучше не лезть. Какой бы соблазнительной ни выглядела Инга, она не стоила того, чтобы рисковать из-за нее головой. В его системе ценностей не стоила. Кирилл же готов был драться за нее смертным боем.
Лысый думал недолго. Вот он резко вытолкнул вперед голову, будто собирался боднуть противника. Но Кирилл не отпрянул назад, он всего лишь наклонил голову, подставляя под удар свой лоб. Лысый не стал бить. Он лишь презрительно усмехнулся.
– Да пошел ты!
Похоже, свое пренебрежение он адресовал не только Кириллу, но и самому себе. Не понравилось ему, что его карта бита.
Поднявшись, он сильно качнулся. Но Кирилл усмотрел в этом симуляцию. Лысый был пьян, но не настолько, чтобы упасть. А он, казалось, еле держался на ногах. Этим он демонстрировал, что не в состоянии драться с кем-то на равных. Вот если бы он был трезв…
Кирилл насмешливо кривил губы, провожая его взглядом.
– Вот урод! – бросила вслед ему Инга.
Тут ей пришло в голову, что лысый может ее услышать и вернуться, поэтому она вместе с креслом пододвинулась к Кириллу, взяла его за руку, грудью прижалась к плечу.
– Так спокойней? – с теплой иронией улыбнулся он.
– Ну да… Ну и репа у него, скажу я тебе! Разрыв сердца случится, если такой ночью приснится… Знаешь, с тобой совсем не страшно.
– Намек понял.
– Намек?
– Одной спать страшно, а со мной нет.
– А вот это ты зря.
Она еще крепче прижалась к его плечу. Он почувствовал, как мелко задрожало ее тело.
– Почему?
– Вот скажу тебе сейчас, что хочу спать с тобой. И что ты тогда будешь делать?
– А что нужно?
– А вот и не скажу! Я девушка скромная.
И, будто в подтверждение своих слов, она отстранилась от него и, выпрямив спину, огладила подол платья.
– И спать со мной не хочешь?
– И тебе не стыдно со мной говорить о таких вещах?.. Мы, между прочим, с тобой одноклассники. И у нас обычная школьная дружба. Или нет?
Инга с надеждой смотрела на него. Она очень хотела услышать «нет», но Кирилл, подняв бокал, сказал:
– Давай выпьем за нашу дружбу.
Она сделала глотательное движение, будто протолкнула в горле черствый сухой ком. И кивнула, грустно опустив глаза. Она соглашалась выпить за дружбу, хотя хотела большего. Но ведь не все сразу. И не с ним…
Выпив, они снова отправились танцевать. Толкались, обнимались и даже целовались. Жадно целовались, жарко и глубоко, на глазах у толпы. А в третьем часу ночи отправились домой. Он проводил ее до самой квартиры. Но Инга на прощание поцеловала его лишь в щеку. И это был дружеский поцелуй.
Часть вторая
Глава 11
Цыганка не просто танцевала, это была какая-то колдовская пляска. Гипнотизирующий, потусторонний взгляд, как у ворона, волосы цвета воронова крыла, вытянутое лицо, клювообразный нос. Гитары, бубны, лихие мотивы, звон монист…
Она зловеще улыбалась, протягивая к Кириллу руки. Она все ближе и ближе. А в руке нож с кривым клинком. Еще чуть-чуть, и она полоснет его по горлу…
Но вдруг она захохотала в приступе демонической истерики, плавно опустилась на пол и стала вдруг тонуть в своих юбках, пестрым шатром раскинувшихся вокруг нее. Погрузилась в пол по грудь, затем по шею; вот исчезла голова, всплеснулись пышным фонтаном смоляные волосы, втягиваясь вслед за хозяйкой в образовавшуюся бездну… Стихли гитары, но ударили барабаны. Густой звук, объемный, будто тревожный набат…
Кирилл открыл глаза. И с облегчением выпустил из легких застоявшийся воздух. Это был всего лишь сон. Но все-таки ощущение продолжающегося кошмара осталось. Ведь цыганка появилась неспроста. Что, если это не просто сон, а фантом из прошлого?.. Ведь когда-то ему приходилось убивать цыган. А при всем неоднозначном к ним отношении следовало признать, что люди это не простые, есть в них что-то мистическое…
Может, из-за этого сна из дома он выходил в тревожном напряжении?
Погода сегодня ненастная, ветреная, самая что ни на есть осенняя. И настроение соответствующее.
В открытом поле ветер дует широко, раздольно, а в городских лабиринтах он больше похож на разбойника – выскочит из-за дерева, поднимет с земли сухие листья, швырнет прохожему в лицо. Но таких разбойников Кирилл не боялся. Куда серьезней он относился к настоящим бандитам.
Он уехал в Москву, а его друг Панас остался в Черноземске. Отдыхая в Крыму, Кирилл связался с ним, узнал обстановку в городе. После гибели Прокурора налаженная им система развалилась, а на свободные территории пришли новые люди. Сам Панас остался не у дел, о чем, кажется, совсем не жалел. Кирилла волновала собственная безопасность, поэтому он спросил, ищут ли его менты или нет, но Панас ответил, что с этим никаких проблем. Оказывается, все про Кирилла давно уже забыли. Но ведь именно это он и хотел услышать…
А все же не забыли о нем. Не забыли. И сегодняшний сон, возможно, был ему предупреждением… Нет, цыгане мстить ему не станут. Они бы сделали это давно. К тому же он был всего лишь рукой Прокурора, с него взятки гладки. Хотя кто его знает…
В школу он шел, оглядываясь, все замечая, анализируя. Ни одного автомобиля мимо не пропускал, обязательно смотрел, какой номер, но пока ни разу не увидел код Черноземской области… Для него это привычное дело – держать под контролем обстановку вокруг. Когда наркотики разносил, озирался; когда сидел, держал ухо востро, чтобы не прозевать опасный момент; когда после зоны работал с Носом, постоянно крутил головой, потому что чувствовал себя волком в каменных джунглях. Злым волком в опасных джунглях… В Москве он почувствовал себя нормальным человеком, расслабился в спокойной обстановке. Но, похоже, он поторопился забыть старое…
В здании школы внутреннее напряжение отпустило его. Шум, гам, детвора под ногами, Анжела Евгеньевна с высоко поднятой грудью… э-э, головой… Хотя и не все здесь спокойно. Кирилл обратил внимание на стайку старшеклассников; один с заговорщицким видом что-то говорит, другие завороженно слушают, жмутся к нему. Может, пакость какую-то против нелюбимого учителя затеяли, а может, бойкий парень предлагает лохам наркоту… Кирилл никогда сам лично не продавал дурь, он был всего лишь разносчиком, но знал, как окучиваются школы. Лучше об этом не думать. Совсем неприятно осознавать, что самому приходилось участвовать в таком поганом деле…
Урок еще не начался, шумно было и в его классе. Вася передразнивал математичку – на полусогнутых ногах, рукой упираясь в поясницу, с искривленным лицом ходил вдоль доски. Юра Хмелев спал на своей «камчатке», откинувшись на стуле и затылком упираясь в стену. Инга о чем-то живо болтала с Костей. Она сидела за своим столом, хотя вроде бы собиралась пересесть к Кириллу. Более того, она совсем не обращала на него внимания. Даже не глянула в его сторону… Но ее можно было понять. Сколько дней она разыгрывала равнодушие к нему и даже неприязнь, и тут вдруг должна перебраться к нему за парту? Народ этого может и не понять. Постепенно все нужно делать… Но почему Инга даже не посмотрела на него?
