Юлия Шилова - Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3
Допив свой бокал до дна, я кинула его на пол и посмотрела, как он разбился. Затем смахнула слезы и громко засмеялась, глядя на свое отражение в зеркале. И это не был смех, близкий к истерике, смех от безысходности и собственной слабости. Это был сильный, откровенный, веселый и, конечно же, смелый смех. Из зеркала на меня смотрела неприступная, железная леди с душой ребенка, образ которой вызывает у окружающих настоящее умиление. Счастье – это жить в гармонии с собой. Не бывает общего счастья, потому, что у каждого оно свое. И в том, что Макс навсегда ушел, не нужно искать плохое. В этом нужно искать хорошее. Мне никогда не нравились треугольники, когда об отношениях любовников никто в семье не догадывается. Я не хочу быть третьей лишней, именно лишней. Я хочу быть одной, единственной и неповторимой. Я это я!
Собрав осколки стекла, я спрятала полупустую бутылку в бар и вздрогнула от настойчивого звонка в дверь. В эти минуты я совсем не ждала следователя, который объезжал всех свидетелей того страшного взрыва, произошедшего совсем недавно в доме крупного бизнесмена по имени Михаил. Обрадовавшись, что я дома, следователь не снимая ботинок прошел на кухню и уселся на стул. Он задавал мне вопросы на которые я тут же находила ответы. Естественно, я говорила о том, что видела. Я умолчала только об одном, о том, что была предупреждена о взрыве заранее человеком, сидевшим в кустах роз. Следователь осматривал меня с нескрываемым любопытством. Оно и понятно, не каждый день он допрашивал звезд.
– Вы знаете, кроме этого злосчастного взрыва произошел еще один инцидент. Пропала жена хозяина дома Жанна. Вам это известно? – следователь посмотрел на меня из-под очков и, не спрашивая разрешения, достал сигарету.
Я раздраженно поставила перед ним пепельницу и язвительно сделала замечание:
– Вообще-то в моем доме не курят…
– Извините, но на работе я курю всегда. Так как насчет Жанны? Вам сказали, что она исчезла?
– Да, мне позвонил ее супруг.
– Говорят, вы были очень хорошими подругами?
– Мы – подругами?!
– Ну, да. Об этом говорят многие допрошенные мною гости. Она представила вас как лучшую подругу. Вы много разговаривали, фотографировались, обменивались любезностями.
Я взяла тайм-аут на несколько секунд и подумала о том, что я не имею морального права открыть истинное положение вещей, хотя бы из-за личной просьбы Михаила. Сейчас ему и так несладко и будет намного хуже, если я расскажу о том, что в его доме покупали друзей. Слух моментально разнесется, и я поставлю человека в неловкое положение. В конце концов мне заплатили за то, чтобы я скрыла правду, поэтому я просто обязана ее скрывать.
– Мы действительно подруги, только я понятия не имею, где она находится в данный момент.
– Мы не нашли ее останки и не можем утверждать, что она пострадала от взрыва. Но мы не нашли ее и живой. Мы вообще ее не нашли.
– Вы знаете, вообще-то это ваша работа. Если ее нет среди мертвых, то, значит, она жива.
– Но где она?!
– Не имею представления. Быть может, она пострадала и потеряла память. Да всякое может быть.
– Вы знаете, именно это мы и хотели бы узнать. Я надеюсь, что вы нам поможете.
– Я?!
– Вы. Расскажите нам о ее друзьях, выскажите свои предложения по поводу того, где она может быть. Возможно, она рассказывала вам про какие-нибудь тревоги, которые одолевали ее в последнее время… Какие-нибудь звонки…
– Какие звонки?
– Например, с угрозами.
– Я не слышала ничего подобного. Вы подозреваете, что ее похитили? Вы хотите сказать, что взрыв в доме произошел только для того, чтобы отвлечь внимание окружающих и похитить жену Михаила?!
– Это одна из версий. Мы прорабатываем ее тоже. Хотя мы понимаем, что женщину можно было похитить в магазине, косметическом салоне, фитнесе, на улице. И это было бы сделать намного проще. Скорее всего, основной целью взрыва был испуг. Михаил крупный коммерсант и, по всей вероятности, кому-то перешел дорогу.
– Боюсь, что я не смогу вам помочь. У меня своих дел выше крыши.
– Пропала ваша лучшая подруга, а у вас своих дел выше крыши,– злобно упрекнул меня следователь.
Я села напротив, сморщилась от табачного дыма, который мужчина выпустил прямо мне в лицо, и пристально посмотрела ему в глаза.
– Представьте себе, это так.
– Но вдруг с ней произошло несчастье?!
– Я очень сожалею, но мне об этом ничего не известно.
Я старалась показать всем своим видом, что разговор окончен, но следователь на это не реагировал. То ли ему льстило общение со мной, то ли он чувствовал, что я что-то скрываю, но уходить он явно не собирался.
– Простите, у вас заплаканное лицо. Вы переживаете за свою подругу?
– У меня есть о чем переживать,– отрезала я и посмотрела на часы.
– Я смотрю, вы не хотите нам помочь.
– Если у вас есть еще какие то вопросы, вы можете вызвать меня повесткой. Если со мной не случится ничего экстраординарного, я обязательно приеду. Общение с работниками милиции в домашней обстановке не располагает меня к разговору,– отчеканила я и демонстративно встала со своего места.– Пройдемте, я закрою за вами дверь.
– Вы торопитесь?
– Да, у меня очень много дел.
Следователь сложил свои немногочисленные бумаги обратно в папку и нервно застучал ручкой по крышке кухонного стола.
– Ну, что ж, если вы хотите общаться у нас, значит, будем общаться у нас. Знаете, наверное, правду пишут, что публичных людей ничего не интересует кроме их публичности. Пропала ваша лучшая подруга, жена известного бизнесмена, женщина с которой вас связывают долгие годы общения, а вы… так безразличны и глухи к тому, что с ней приключилось несчастье. Вы похожи на куклу Барби.
– На Барби?! Неплохое сравненье. Барби любимица миллионов маленьких жителей нашей планеты.
– Лицо Барби неживое, и оно ничего не отражает. Ничего, кроме собственного превосходства. Когда я смотрю на ваше лицо, то мне кажется, что вы ровным счетом ничего не чувствуете. Ни страха, ни угрызения совести по поводу того, что вы категорически отказываетесь помочь следствию, ни раскаяния, ни жалости к пропавшей и уж тем более к ее за несколько часов поседевшему мужу. И вы знаете, это меня пугает. Меня всегда пугает звенящая пустота и совершенно мертвая бесчувственность. Я всегда поражался тому равнодушию, которое появляется у людей в самый решительный и неподходящий момент. Хотя, наверное, в вашем случае все обстоит совсем по-другому. Оно у вас не проявляется. Вы уже привыкли в нем жить. Знаете, я вот внимательно на вас смотрю и пытаюсь понять, что же в вас не так. А теперь я понял: у вас скучные глаза.
– Что?!
– У вас слишком скучные глаза для того, чтобы хоть чем-то поинтересоваться, если, конечно, вам за это не платят.
– Всего доброго,– отрезала я и, выйдя в коридор, демонстративно открыла входную дверь.– Всего вам доброго.
– Хорошо. Если вы хотите, чтобы я ушел, то я ухожу. Но знайте, что скоро нам предстоит встретиться вновь, и я думаю, что на этот раз вы отнесетесь к нашему разговору более серьезно и с намного большим пониманием. Значит, вы не знаете, где Жанна?
– Я же сказала, что нет.
– И с момента исчезновения она ни разу не связывалась с вами?
– Нет.
– Интересно… А мне всегда казалось, что между двумя подругами не бывает никаких секретов.
– До свидания.
Оглушительно хлопнув дверью после ухода следователя, я хотела было направиться на кухню, как в дверь опять позвонили.
Глава 10
– Ну, что там еще! Я же ясно сказала, что встретимся в отделении! – громко крикнула я и, перебарывая сильное негодование, вновь распахнула дверь. Передо мной стоял… Михаил и держал в руках мою сумочку.
Он и в самом деле как-то осунулся, постарел и, вообще, создавал впечатление совсем больного человека.
– Вы?!
– Я. Можно войти? А вы ждали кого-то другого?
– От меня только что ушел следователь. А вы что, не встретились?
– Нет.
– Странно. С момента его ухода прошло всего несколько секунд, я думала, что это он вернулся. Ну и хорошо, что вы не встретились, а то он такой дотошный. С вашим появлением у него возникли бы новые малоприятные вопросы.
Михаил скинул ботинки и прошел на кухню.
– А я и не знал, что вы общаетесь с милицией,– пробубнил он себе под нос и посмотрел на меня беглым взглядом.
– Я общаюсь?! Я с ней общаюсь только благодаря вам.
– Благодаря мне?
– Конечно. Следователь приходил ко мне по поводу Жанны.
– По поводу Жанны?
– Ну, да. Я не понимаю, почему вас это так удивляет.
– Но ведь вы с Жанной совершенно чужие люди… Не понимаю, что вы можете о ней рассказать.
– Это известно только нам с вами. Окружающие считают нас лучшими подругами. Ведь именно так мы выглядели на той вечеринке. Я не стала разубеждать следователя. В конце концов вам сейчас и так тяжело. Пусть будет все, как вы хотели. Зачем посторонним людям знать о том, что ваша семья покупает друзей за деньги. Вернее делает их друзьями на один вечер. Наше общество еще не готово воспринимать такие факты как норму. Я думаю, что никто не заинтересован в подобной огласке.
