Виктор Пронин - Купите девочку
– Поздравьте, – и Света набросала на той же газете свой номер. Она замялась, и Андрей понял причину – все складывалось так, что и он должен был оставить свой номер, но не мог он этого делать, а давать ложный не решился, это было бы уже слишком.
– Обязательно позвоню, – заверил он уже из коридора. – Проверьте краны! Вдруг опять открыты.
– Уже ученая! – улыбнулась Света. – Всего доброго, – и она закрыла за ним дверь. Услышав скрип засова, Андрей усмехнулся про себя – чего стоит такая осторожность, если хозяйка открывает дверь по первому же звонку.
Выйдя из подъезда, Андрей поторопился подальше уйти от этого чреватого дома, где так быстро и разнообразно мрут старики, где на лестницах люди охотятся друг на друга с отточенными кинжалами, где живут колдуньи, предупреждающие людей о троллейбусных кражах, но не в состоянии предвидеть смертоубийство, где дочки работают в тех самых фирмах, сотрудников которых убивают их отцы, а в холодильниках лежат мерзлые руки мертвецов, которые тянутся к живым и, самое страшное, дотягиваются, все-таки дотягиваются.
* * *Пафнутьев давно заметил странную закономерность, с которой он сталкивался при каждом расследовании, – до какого-то момента дело, кажется, топчется на месте, добытые сведения не связываются, не соединяются в одну картину, свидетели поют каждый на свой голос, ни в чем не подтверждая друг друга, а документы, которые удается добыть, чуть ли не рискуя жизнью, выглядят совершенно чужими и ненужными.
Помня об этом, Пафнутьев терпел, стараясь не делать поспешных выводов. Он знал, что будет невинный телефонный звонок или придет по почте пустая вроде бумажка, брякнет новое словечко свидетель – и все соединится, свяжется в единый узел, из которого нельзя будет выдернуть ни единой нитки. А до этого момента надо просто работать, посылать запросы, звонить, допрашивать, совать свой нос во все дыры, куда он только может протиснуться.
И воздастся.
Ищущий да обрящет – эти слова знал и Пафнутьев, верил в их справедливость. Не догадываясь о том, он был согласен с Бевзлиным – знания рождают скорбь. Но понимал эту мысль иначе – чем больше он узнает о преступлении, тем больше подлости и злодейства перед ним открывается. Но был готов к этому, зная, что в его работе иначе не бывает. В конце концов, он добивается от людей не признания в любви, не описания красот земных или небесных, он добивается все новых и новых подробностей об убийстве, насилии, мести...
Стоя у окна и глядя в темнеющее весеннее небо, Пафнутьев не думал об этом, надо быть дураком, чтобы постоянно думать о чем-то важном и возвышенном. А поскольку Пафнутьев круглым дураком все-таки не был, то думал он о том, что вечером, когда уже нет солнца, начинают замерзать лужи и потеплее одеваются прохожие, что в этой прохладе и синеве сильнее чувствуется весна. Так, наверное, острее ощущаешь холодноватый поцелуй в синих сумерках, нежели жаркий и обильный во время шумного застолья...
– Ну, ты даешь, Павел Николаевич, – пробормотал он пристыженно, осознав, какие шальные мысли вдруг полезли из него при первых проявлениях весны. – Что же, Павел Николаевич, попрет из тебя, когда травка зазеленеет?
И тут прозвенел звонок.
Пафнутьев удивился, потому что рабочее время закончилось, по делу звонить никто не станет, разве что произошло нечто чрезвычайное. Да и задержался он в кабинете случайно, уже давно должен был выйти из прокуратуры.
Звонила Вика, звонила жена, к которой он до сих пор испытывал какую-то робкую влюбленность. Вика же если не робела перед Пафнутьевым, то жила с непреходящим удивлением, озадаченностью: «Ну и откололи мы с тобой, Паша, номер, когда расписались всем на удивление, ну и откололи... Гаси свечи!»
– Паша? – голос ее был встревоженным.
– Слушаю вас внимательно, – проговорил Пафнутьев, узнав жену. – Говорите. Следственный отдел прокуратуры к вашим услугам.
– Кончай, Паша... Звоню из универмага, автомат сейчас отключится, а у меня больше нет жетонов.
– Говорите, – повторил Пафнутьев.
– Паша, наверное, я ни фига не понимаю в ваших прокурорских делах, но тут вот какое дело... Один тип предлагает купить девочку...
– Что купить?
– Не что, а кого... Девочку. Хорошенький такой ребеночек, я посмотрела, и просит недорого... Может, взять? За три бутылки водки отдает, а, Паша? Паша, ты меня слышишь?
– Хорошо тебя слышу, – ответил Пафнутьев.
– Что же ты молчишь?!
– Думаю.
– Давай, только не слишком долго...
– А то что?
– Перехватят девочку! Тут многие интересуются, уже толпа собралась.
– Толпа или очередь?
– Не отвлекайся, Паша. Думай.
– Ну что ж, если перехватят... Сами сделаем.
– Это все, что ты можешь сказать?
– Значит, так... Буду через семь минут. Держи этого хмыря под прицелом. Не отпускай. Начнет смываться, иди за ним. До конца. Чтобы знала, где его берлога.
– Поняла, – успокоенно сказала Вика, убедившись, что Пафнутьев все понял правильно и решение принял вполне соответствующее событию.
– Поторгуйся, может, за две бутылки уступит. Третью Худолею отдам.
– А если уступит, брать?
– Бери, но его подзадержи. Спроси, что она ест, в какие часы, когда писает, когда какает.
Пафнутьев мог бы, конечно, послать и Андрея, и кого-нибудь из оперативников, мог бы подключить Шаланду – тот сумел бы быстрее добраться к универмагу, но что-то остановило. Андрей и оперативники отпали сразу, их просто не было на месте. А вот подключать Шаланду поостерегся. Не нравился ему последнее время Шаланда, поплыл, каким-то размазанным выглядел. Похоже, фокусники крепко его достали.
Уже через минуту после того, как Пафнутьев положил трубку, он быстро шел по двору к дежурной машине. Распахнув дверцу, упал на сиденье и еще до того, как захлопнул дверцу, успел выдохнуть одно слово:
– Универмаг.
– Может быть, стоит заправиться, у нас...
– Универмаг!
Водитель поперхнулся от резкого слова и только тогда в полной мере оценил настроение Пафнутьева – сощурив глаза, поигрывая желваками, он смотрел прямо перед собой, и сосредоточенность его была настолько полной, что не было у него времени повернуть голову, чтобы взглянуть на водителя.
– Дуй на красный! – сказал Пафнутьев, увидев впереди вспыхнувший желтый.
Машина резко рванула вперед, к тому же водитель для подстраховки еще и сирену включил. Перекресток они проскочили перед самыми радиаторами устремившихся на зеленый свет машин. Раздался истеричный визг тормозов, но это уже сзади, это уже в прошлом.
– Что-то серьезное? – спросил водитель.
– Да.
Ответ Пафнутьева был настолько короток и отрывист, что водитель не решился задавать следующие вопросы и лишь еще прибавил скорость.
– Вот так, – одобрил его Пафнутьев. – Пусть знают, кто в городе хозяин.
– А кто в городе хозяин? – усмехнулся водитель.
– Я.
Юные охламоны, усевшись в мягкие кресла иномарок и почувствовав под задницами трехсотсильные моторы, взялись обгонять на оживленных улицах и справа, и слева, подрезая и подсекая. Старые водители, выросшие в других условиях, усвоившие другие законы дороги, матерились, видя это безрассудство, и невольно, сами того не замечая, усваивали волчьи законы дороги, а опыт позволял им выделывать номера куда круче, чем могли только вообразить эти молодые владельцы страны.
Водитель Пафнутьева тоже был не чужд новых веяний и, помня о том, что он все-таки работник прокуратуры, а его шеф – начальник следственного отдела, ощущал даже некоторую безнаказанность. Да что там некоторую, он был уверен в полной безнаказанности, особенно если рядом сидел Пафнутьев. И за те три минуты, которые они мчались по главной улице, по проспекту имени Карла Маркса, поставил на место не один «Мерседес», не одну «Вольву». Обнаглевшие качки с тяжелыми и выбритыми затылками лишь злобно визжали и гудели вслед пафнутьевской «Волге».
– Останови у гастронома! – приказал Пафнутьев.
– А универмаг...
– Гастроном.
Машина резко остановилась как раз напротив главного входа в гастроном Халандовского. Пафнутьева здесь все знали, и он надеялся не потерять слишком много времени. Подойдя к винному отделу, он улыбнулся по-свойски полной женщине в белом кокошнике, стоявшей у прилавка.
– Алла! Я тебя приветствую!
– А Халандовского нет... Он сказал, что...
– Три бутылки водки!
– Нам завезли вчера такой товар, Павел Николаевич! Вы умом тронетесь.
– Я уже тронулся! Три бутылки водки, и подешевле. И побыстрее. – Пафнутьев вел себя не так, как обычно, и озадаченная женщина молча поставила на прилавок поллитровки.
– Аркаше привет! – успел выкрикнуть Пафнутьев и, подхватив бутылки, побежал к выходу. – Универмаг! – снова сказал он водителю, бросив бутылки в багажник.
– Я вижу, и в самом деле намечается что-то серьезное? – ухмыльнулся водитель.
