Лариса Соболева - До и после конца света
– Держи пароль.
– Что за пароль? – поинтересовалась Серафима.
– Потом скажу, – отмахнулся Никита. – Вот фотография, Прохор, мы хотим ее рассмотреть детально.
– Сейчас отсканирую. – Наладил какой-то аппарат из завала и поинтересовался у дамы: – Что будем пить – чай или кофе? Чай у меня настоящий, тайваньский, а не бурда из супермаркета.
– Ну, тогда, конечно, чай.
Он умчался на кухню, Серафима застыла с прямой спиной, опершись руками о кресло. Никита наблюдал за ней, листая журнал, который вытащил из груды на подоконнике. Опять посетила та же мысль: какой из нее адвокат, ей в самый раз куколку посадить на колени, а не свод законов держать в ручках.
Вернулся Прохор с кружками на подносе, одну небрежно сунул Никите, другую – Серафиме, заботливо предупредив девушку:
– Осторожно, чай горячий. Ну-с, приступим?
Фотография появилась на мониторе в увеличенном виде, но мутноватая, Прохор пробежался пальцами по клавиатуре, снимок стал четче.
– Никита, теперь вы узнаете место? – спросила Серафима.
– Не-а.
– А можно эту часть сделать более четкой и немного увеличить? – обратилась она к Прохору.
– Минуточку… – щелкая мышью, произнес Прохор. – Так пойдет?
– Угу… А теперь эту голову сделайте видимой.
И так два часа. Увеличивали детали, Прохор «очищал» изображение, Серафима просила сохранить фрагменты. Пока не добрались до стены, на заднем плане которой висела тарелка с изображением двух чаек.
– Вспомнил! – воскликнул Никита, до этого успевший заскучать, ибо занятие посчитал бесполезным. – Эта тарелка… я еще тогда обратил внимание на птиц… Вспомнил, черт возьми! Все вспомнил!
Никита в ажиотаже заходил по комнате, собираясь подробно рассказать, при каких обстоятельствах его поцеловала Яна, но Серафима неожиданно остудила его:
– Вот и хорошо, воспоминаниями поделитесь позже, когда проступят в вашей памяти мельчайшие подробности. Не торопитесь. А сейчас… Никита, вы говорили Прохору еще об одном задании?
– Э… Да… То есть нет… – еще не выйдя из своего состояния возбуждения, промямлил он. – Не говорил. Не успел.
Нет, какова, а? Его память откликнулась с большим трудом, а Серафиме на это чихать! Она ворковала с компьютерщиком:
– Прохор, вы не могли бы нам еще разок помочь?
– Вам, Серафима? – замурлыкал тот, как мартовский кот, соблазняющий кошку. – Вы только намекните, а я со своей стороны… я готов.
– Спасибо. Но задание не из легких и требует полнейшего вашего молчания, а помочь можете только вы.
– Готов, готов, – заверил он.
– Но сначала скажите, кто следит за мониторами, на которые идут сигналы с камер слежения?
– Служба безопасности.
– Долго они хранят информацию? – непонятно к чему вела Серафима.
– Я не в курсе. Мое дело – контролировать исправность системы, подремонтировать персональные компьютеры, если они барахлят.
– Все-таки узнайте, можно ли просмотреть записи, скажем, месячной давности. И главное… Неизвестный в вашей фирме воспользовался электронным адресом Никиты и от его имени посылал письма. У нас подозрение, что он это делал с рабочего компьютера. Скажите, реально выяснить, с какого именно компьютера он слал письма?
– Реально. – Прохор уже не рисовался, а несколько стух, понимая, чего от него ждут. – Концы всегда остаются, но их нужно найти, на это потребуется время и, естественно, знания. Если с рабочего компа слали, то провентилировать предстоит всю систему, пока не наткнешься на тот самый комп.
– То есть дело сложное. А кто может… провентилировать?
– ФСБ, например.
– А кроме ФСБ, никого нет?
– Хакеры. Это их поле деятельности. Понимаю, куда вы клоните, честно скажу, не занимался этим никогда – законом карается данный вид деятельности.
– Но вы же систему знаете, вам не нужно ее ломать.
– Взламывать, – поправил он. – Я систему знаю, но не думайте, что в ней пошарить – как по карманам в гардеробе полазить.
– Прохор, помогите нам, пожалуйста, – по-детски жалобно попросила она, наморщив лобик. – Если б вы знали, как это важно и нужно.
Вот так ляпнешь, не подумав, обещания, а потом готов рвать волосы на себе, раскаиваясь. Прохор потер небритый подбородок, повздыхал, Серафима не сводила с него темных глаз, словно внушала: согласись, согласись. Он взглянул на Никиту и с отчаянием произнес:
– Если узнают… Меня попрут с работы, а я терять ее не хочу.
– А вы, Прохор, придумайте, как сделать, чтоб не узнали, – подказала Серафима. – Никита вам хорошо заплатит.
Он думал недолго, его вопрос был обращен к Никите:
– Ты готов платить? Бабла много понадобится.
– Не сомневайся, – заверил тот.
– Значит, сделаем вот как, – ударил себя по коленям Прохор. – Я вызову знакомого парня, у него как раз хакерские навыки на высоте…
– А у нас в городе разве нет ни одного хакера? – с сомнением спросила Серафима.
– Есть, конечно, как же без них? И мой приятель здешний, но уехал из города. В нем я уверен, а незнакомых ребят не подпущу к системе. Там инфы через край, на этом большие бабки делают, поэтому не дам гарантии, что хакер не соблазнится. Ник, приглашать?
– Спрашиваешь!
– Тогда подготовь квартиру для него, то есть сними отдельную хату со всеми удобствами, купи комп. Вернее, покупать будем вместе, нужен не юзерский хлам. Если вдруг начнут расследование после его налета на нашу сеть, то придут на съемную хату, к тому времени, я надеюсь, его уже там не будет.
– Договорились.
В машине Серафима откинулась на спинку, длинными ресницами (без туши) прикрыла глазки, что означало усталость, но голос ее не был уставшим:
– Баклань, что ты там наскирдовал в пробитой памяти.
Очевидно, девушке надоело «выкать» человеку, который без ее позволения перешел на «ты». Но фраза… Никита опешил, едва не выпустив руль:
– Сима, это ты сказала?! Ай-ай-ай, утонченная барышня… даже Прохор выписывал круги вокруг тебя, а он очень разборчив. Как жить, когда так обманчива внешность?
– То-то я вижу, ты смотришь на меня, как на пьяную вошь, – не изменив ни позы, ни тона, промямлила она. – А разговариваешь, как с идиоткой из психушки, будто сам не в одном со мной дурдоме рос. Кстати, и мне Прохор понравился, но заруби на носу: при посторонних не трепись. Ты меня понял?
– Прохора назвала посторонним? Он вроде как наш сообщник.
– Ничего не понял. Больше положенного и ему знать необязательно, а то коварное колесо истории может покатиться вспять и помять тебя же.
Никита рулил, прикусив язык и периодически косясь на Серафиму. Отвезти бы ее домой и распрощаться, чтоб в будущем не зарывалась и не опускала клиента ниже земли. Что мешало? Уж точно не щепетильность, а элементарное чувство самосохранения. Конечно, рано говорить об успехе предприятия, при всем при том подсознательно и даже осознанно Никита понимал, что пока все ее предложения верны и могут помочь ему. Следовательно, придется терпеть Симу, показавшуюся вначале дохлой курицей, но продемонстрировавшую зубы крокодила. Собственно, без разницы, какова она внутри и снаружи, для него главное – выиграть, поэтому вез Серафиму к себе.
– Приехали, выходи, – сказал он ей.
Серафима открыла дверцу, спустила ногу, но вдруг забросила ее назад в салон с вопросом:
– Куда ты меня привез?
– В логово. Сейчас расчленю тебя, останки сложу в мешок и закопаю на середине клумбы, чтоб больше не слышать из уст девочки уголовный жаргон.
– У тебя шутки… дебила, хотя на недоразвитого ты не похож.
– Отлично, отношения мы выяснили. Выходи быстрей, я сегодня не выспался, а мне тебя еще назад везти. Что-то покажу, если найду.
Она вышла из машины, побрела за ним, пошатываясь и ворча:
– Думаешь, я выспалась? У меня утром дело в суде слушалось.
– Выиграла?
– Перенесли. Но я докажу, что корова, которая бьет кулаком в десятый размер бюста и клянется, будто ее изнасиловали, подло лжет, оговаривая парня.
– Защищаешь насильника?!
– Жертву. Видел бы ты ее и моего подзащитного. Эту девку три человека не изнасилуют, скорее она их, причем всех разом. Ростом, как ты, а по ширине… не знаю, с чем сравнить. Это такая большая тумба, которую не объять. Она утверждает, что он стукнул ее по голове бутылкой и оттащил в кусты. Ее-то тащил мой маленький и худенький подзащитный! Он и ручку девочки-слонихи не поднимет без ее желания. Вымогательница хренова. Отдалась ему на травке, а потом накатала заяву в ментовку. Но я им всем приготовила козу…
– Уф, опять госпожа адвокатесса выражается, как бомж из коллектора. – В подъезде он увидел в почтовом ящике конверт, достал. – Хм, из суда…
– Дай сюда. – Серафима вырвала конверт, вскрыла его и достала… – Повестка. Тебя вызывают завтра к пятнадцати часам.
– Зачем? Почему здесь не написано, по какому вопросу?
– Иногда пишут, иногда нет. Думаю, беседы по душам закончены, Яна пошла на абордаж.
