Дэвид Моррелл - Инспектор мертвых
– И что это должно нам доказать? – поинтересовался комиссар Мэйн. – Только не говорите мне, что и за платье тоже платит полиция.
Райан отвел взгляд, смутившись еще сильнее.
– У леди Косгроув был сопровождающий, – напомнил Де Квинси. – Эмили, позволь мне исполнить его роль.
Он заботливо, словно женщину, понесшую тяжелую утрату, провел дочь вдоль прохода. Остальные двинулись следом.
Возле ограды алтаря Де Квинси остановился и посмотрел на молельную скамью леди Косгроув справа от себя:
– Тело ее светлости уже унесли?
– Нет еще, – ответил комиссар Мэйн.
– Тогда мы воспользуемся другой крытой молельней, – решил Де Квинси и указал рукой налево: – Сюда, Эмили.
Расположенная рядом с колонной кабинка ничем не отличалась от той, что принадлежала леди Косгроув. По углам стояли четыре столба, к ним были привязаны занавеси. Внутри в три ряда располагались скамейки.
– Могу я попросить у вас два-три фонаря? – обратился Де Квинси к констеблям. Установив фонари перед кабинкой, он пояснил: – Я пытаюсь таким образом создать эффект яркого дневного света. Утром молельню леди Косгроув открыли сразу же после появления хозяйки. Будьте добры, отоприте теперь эту.
Один из служителей подошел к дверце.
Де Квинси обернулся к даме в траурной одежде:
– Эмили, прими мои глубочайшие соболезнования.
– Соболезнования? По какому поводу? – недоуменно воскликнул комиссар Мэйн.
– Эти слова произнес человек, сопровождавший сегодня утром леди Косгроув, – пояснил Де Квинси. – За исключением обращения. Он сказал «леди Косгроув», а не «Эмили». А затем произнес: «Примите мои глубочайшие соболезнования». Инспектор Райан, я ничего не напутал?
– Нет. Именно эти слова я тогда и слышал.
– А теперь, Эмили, подними, пожалуйста, вуаль.
Дама выполнила просьбу, и комиссар Мэйн ошеломленно отшатнулся:
– Но…
Это оказалась вовсе не Эмили, а седая женщина приблизительно шестидесяти лет, одинакового роста с дочерью Де Квинси.
– Ради всего святого, что это значит? – возмутился комиссар.
– Когда инспектор Райан назвал ее «Эмили», она кивнула в ответ, – напомнил Де Квинси. – Затем я сам несколько раз произнес, обращаясь к ней, имя Эмили, и вы решили, что видите перед собой мою дочь. То же самое случилось сегодня утром. В церковь вошла не леди Косгроув, а другая женщина. Однако сопровождавший ее мужчина несколько раз обратился к ней как к леди Косгроув, убедив всех, будто это действительно она. Картина, воспринятая нашим сознанием, несколько отличалась от реальности.
– Но ведь там, на полу, лежит тело настоящей леди Косгроув, – возразил Райан.
– Несомненно. – Де Квинси обернулся к женщине в траурном платье. – Позвольте представить вам Агнес, старшую ключницу церкви Святого Иакова. Это она встретила нас сегодня утром, а потом любезно согласилась помочь. Благодарю вас, Агнес. А теперь опустите, пожалуйста, вуаль и продолжайте изображать леди Косгроув – или правильнее сказать «Эмили»? Так много имен. Комиссар, вы хорошо себя чувствуете? Вы так наморщили лоб, будто у вас разболелась голова.
Де Квинси вытащил из кармана своего нового сюртука черный конверт с такой же печатью и передал его Агнес.
– Я приобрел его в салоне траурных принадлежностей Джея. Он идентичен тому, что получила сегодня на глазах у всех прихожан женщина, изображавшая леди Косгроув. А теперь, Эмили… или Агнес… нет, все-таки леди Косгроув, мы продолжим воспроизводить события сегодняшнего утра.
Женщина с закрытым вуалью лицом вошла в кабинку, затворила за собой дверцу и уселась на переднюю скамейку.
Де Квинси оглянулся на констеблей:
– А вы будьте любезны занять прочие скамьи в зале, будто пришли на воскресную службу.
– Что бы ни случилось дальше, я хочу оказаться как можно ближе, – заявил комиссар Мэйн и направился к соседней кабинке.
– Для вас у меня есть более удобная точка обзора, – остановил его Де Квинси и подвел к ограде алтаря. – Прошу вас, встаньте здесь.
– Что вы задумали? – забеспокоился комиссар.
Де Квинси сделал глоток из бутылочки с лауданумом.
– Вы будете изображать священника. Подойдите ближе к ограде, пожалуйста.
– Мне неловко.
– Повернитесь лицом к прихожанам.
– Мне в самом деле неловко.
– Я оставлю вас, потому что утром здесь находился только священник, – произнес Де Квинси. – Но буду со стороны подсказывать дальнейшие действия.
Стоя спиной к алтарю, комиссар Мэйн в растерянности проследил, как Де Квинси прошел мимо занятых констеблями и служителями церкви скамей и скрылся в темноте.
– Комиссар, вам приходилось в молодости выступать на сцене? – донесся голос писателя из притвора. – Я приготовил для вас несколько реплик.
– Ей-богу, это уже…
– Служба началась с гимна «Сын Божий вышел на войну», – продолжал Де Квинси. – Кто-нибудь из констеблей знает его?
Несколько полицейских подняли руки.
– Тогда помогайте мне.
Голос Де Квинси на удивление звонко зазвучал под сводом церкви:
Сын Божий вышел на войну
Для праведных побед.
Констебли принялись подпевать.
Комиссар Мэйн рассеянно слушал их, сосредоточив свое внимание на кабинке справа от прохода. Женщина в траурном платье – как там ее зовут? – распечатала конверт, достала письмо с черной каймой и прочитала, не поднимая вуали. Затем подошла поочередно к каждому из столбов по углам кабинки, отвязала шторы и задернула их. Не видимая теперь никому, кроме комиссара, женщина опустилась на колени, опираясь лбом о перегородку.
– Так сделала леди Косгроув сегодня утром? – крикнул комиссар Мэйн Де Квинси.
– Да, – отозвался из темноты голос Любителя Опиума. – Священник обратился к прихожанам приблизительно с такими словами: «Всякий раз, когда на плечи ложится тяжкий груз скорби, вспомним о том, что приходится выносить нашим храбрым солдатам». Не могли бы вы повторить, комиссар? «Всякий раз, когда на плечи ложится тяжкий груз…»
– Всякий раз, когда на плечи… – Комиссар нахмурился, увидев, что Де Квинси вышел из темноты и двинулся вдоль прохода, держа в руках стопку книг с церковными гимнами.
– Прошу вас, комиссар, продолжайте. Теперь о трудностях, которые выносят наши храбрые солдаты.
– Я…
Внезапно Де Квинси споткнулся и выронил книги. Звук падающих на каменный пол тяжелых томов эхом разлетелся по полупустой церкви.
– Боже милостивый! – сокрушенно воскликнул Де Квинси.
Он наклонился, чтобы подобрать упавшие книги, но в результате лишь выронил оставшиеся. Два констебля вышли из кабинок, чтобы помочь ему.
– Что все это значит? – требовательно спросил комиссар.
– Прошу прощения, я такой неловкий. – Маленький человечек поднял с пола сборники гимнов и аккуратно выровнял стопку. – Прошу вас, продолжайте службу.
– Какую еще службу?
Комиссар оглянулся на кабинку, в которой женщина в траурной одежде – да, правильно, ее зовут Агнес – все еще стояла на коленях, прислонившись лбом к перегородке.
И вдруг она начала сползать набок. Голова у нее запрокинулась, и…
– Нет! – закричал комиссар Мэйн.
Вуаль и платье ключницы отливали алым.
– Боже мой! – воскликнул комиссар. – У нее перерезано горло!
Агнес упала на пол и пропала из его поля зрения.
Мэйн рванулся к ней, из соседней кабинки выскочил инспектор Райан.
– Господи, опять! – простонал комиссар.
Де Квинси подошел к кабинке и уставился на неподвижное тело на полу, все еще сжимающее в руке листок с траурной каймой.
– Инспектор Райан, будьте добры, посмотрите, нельзя ли помочь Агнес. Я помню, как вы острием ножа откинули вуаль с лица леди Косгроув. Но теперь этого не потребуется.
Растерянный Райан вошел в кабинку.
– По крайней мере, пол не залит кровью.
– Только платье и часть занавески. На самом деле всего лишь красные чернила. Я прихватил пузырек со стола в кабинете лорда Косгроува. Постойте, у меня появилась другая идея. Комиссар Мэйн, не могли бы вы удостовериться, что с Агнес не случилось ничего страшного?
Комиссар с хмурым видом зашел в молельню и опустился на колени, чтобы поднять вуаль со шляпки Агнес.
И тут же изумленно отпрянул. Из-под вуали ему улыбалась вовсе не пожилая служительница.
Это была Эмили.
– Простите, что заставила вас поволноваться, – сказала она и поднялась с пола, все еще держа в руке листок.
– То же самое произошло сегодня утром на глазах у всех прихожан, – объяснил Де Квинси. – Агнес, где же вы?
Седовласая ключница вышла из-за спин собравшихся. Теперь на ней уже не было траурной одежды.
– Спасибо вам за помощь, моя дорогая, – поблагодарил ее Де Квинси.
Агнес не смогла сдержать довольную улыбку.
