Лариса Соболева - Оберег от порочной любви
Нелли отошла от первого шока. И, послушав его, закипела не меньше, однако упрек ему бросила спокойно:
– Ты хоть понимаешь, кому жалуешься? К тому же оскорбляешь.
– Я не жалуюсь, а возмущаюсь, – огрызнулся Роберт на повышенных тонах. – А какая у меня должна быть реакция? Радоваться прикажешь, когда меня так подло предают?
– Ты не предавал? Никого и никогда? Надо ж додуматься! Его жена обидела, наставив рога, он пришел плакаться к любовнице, которая беременна от него! Я, наивная, думала, ты меня любишь, готова была и дальше именоваться женой на пару часов... Комедия! Короче, я плохой утешитель и не собираюсь читать тебе лекций на тему морали, ты все равно не поймешь, потому что задержался в подростковом возрасте. Ты инфантильный мальчик, а не мужчина. Впрочем, мужчиной уже вряд ли станешь. Уходи.
– Это ты мне? – обалдел Роберт.
– Кроме нас здесь никого нет, значит, тебе. – Негодующая Нелли ринулась в маленькую прихожую, распахнула дверь. – Иди, взрослей.
– А я ведь уйду, – бросил он вызов и, если судить по интонации, то грозился навечно.
Нелли скрестила на груди руки, стоя у распахнутой двери, не глядя на него и давая понять, что заднего хода не даст. Это вызов. Дешевый, рассчитанный на дураков и слабаков. Заложив руки в карманы, Роберт вальяжно прошел к выходу, переступил порог, а она не кинулась просить прощения. Он повернулся, чтобы сказать последнее слово... Неважно, что хотел сказать, явно ничего приятного, но Нелли одной рукой взялась за ручку, ладонью второй руки легонько толкнула Роберта в грудь и захлопнула дверь перед его носом. Скрипнув зубами, он сбежал вниз, сел в машину и долго не уезжал, варился в прошедшем дне, как в кипятке, чувствуя себя жертвой.
Дома наорал на детей и Анну – надо же сбросить отрицательный заряд, – довел всех троих до слез. Так и не успокоившись, Роберт упал на кровать, где должна была бы лежать Тори, но она сейчас с Юркой Брасовым.
Утром Тори не вернулась, на принцип пошла. Думает, Роб в ногах будет валяться и стелить дорожку назад, а не будет. Мучимый противоречиями, когда хотелось бы восстановить все, как было, при этом чтоб восстановление произошло без его усилий и участия, одновременно посылая громы и молнии на головы оскорбителей, Роберт вынашивал план мести. Первого следует наказать Брасова. С Тори сложнее, позже подумает, чем взять ее. Нелли в расчеты не входила, она выгнала его, пусть сама расхлебывает, рыдает в подушку и рвет на себе волосы. К полудню он оделся и покатил к Юрке Брасову.
Секретарша подняла нос от клавиатуры:
– Сейчас спрошу Юрия Артемовича, примет ли он вас.
– Да пошла ты... – направился он в кабинет.
– Позвольте!..
А он уже вошел. Вошел и остановился напротив Юрки, откинув полы пиджака, поставил руки на бедра. Брасов поедал дерьмовый гамбургер, запивая чаем, ну, ему все равно, что жрать, лишь бы жрать. Подняв глаза от папки с бумагами, он понял, что Роб явился с недобрыми намерениями, однако предложил, отставив тарелку на край стола:
– Садись.
Роберт развалился на стуле, исподлобья изучая лоснящегося бегемота, усмехнулся, сделав большой намек:
– Силенки подкрепляешь? Истощился?
– Иронизируем? – насколько мог миролюбиво, спросил Брасов. – По какому поводу?
Разумеется, он догадался, почему Роб настроен агрессивно, но такова судьба всех рогоносцев. Особенно приятно, что рога водрузил самоуверенному, высокомерному, избалованному Робику именно Брасов, над которым тот периодически подтрунивал.
– Ты еще спрашиваешь? – нехорошо усмехнулся Роберт. – Давно это у вас с Тори?
– Как только ты уехал с любовницей в так называемую командировку, – поддел его Брасов, не чувствуя за собой вины.
– А ты сразу – прыг в мою кровать. Молоток... А я все думал, когда ты дарил Тори подарки: какой щедрый. Все нормальные люди на штуку-две дарят, а Юрка Брасов бриллиантик в коробочке. Теперь плату взимаешь?
– Слушай, чего ядом обливаешься? Когда ты отнял у меня Тори, я отошел в сторону и не пыхтел злобой. Сам виноват, поменьше надо было юбки бабам задирать при каждом удобном случае, это никому не нравится, тем более Тори.
– А твоей жене понравится?
– Хочешь настучать ей? Флаг тебе в руки и барабан на шею. Не пробовал быть мужиком и принимать то, что заслужил? Пусть Тори сама решает, с кем ей быть.
– О нет, нет. Решения принимаю я, особенно в таком щекотливом вопросе, – хорохорился Роберт. – Короче, забирай Тори, мне она не нужна... Я не по этому поводу зашел. Выхожу из дела, если хочешь купить мою часть – не возражаю.
Сумму назвал... охрененную, превышающую стоимость в три раза, на что Брасов выдвинул встречное предложение:
– За эту сумму я продам свою часть тебе.
– Меня этот бизнес не интересует. (И никогда не интересовал. Роберт только вложился, тогда у Брасова не доставало денег развернуться. Тогда, но не сейчас. Роб исправно получал дивиденды, это же выгодно – деньги падают ниоткуда, а пашет друг Юрка.) Если ты не купишь, продам другому покупателю.
Брасов просчитал Роба в момент: от бешенства его занесло, когда основную часть мозга парализовало, а оставшаяся маленькая часть настроена неадекватно: отплатить, досадить, внести хотя бы раздор, если нельзя разорить. Следовательно, покупателю он предложит свою часть за копейки, так вот Брасов обставит Робика и получит эту часть практически бесплатно.
– Я куплю по реальной стоимости, а не завышенной по твоему усмотрению.
– Рынок, – развел руками Роберт. – Какую хочу цену, такую и назначаю. Поскольку мы в течение многих лет являлись партнерами, я предложил тебе, но раз ты не в состоянии... то извини. Пока. Моей бывшей жене Тори большой привет.
Когда за ним захлопнулась дверь, Брасов резюмировал:
– Дурак.
А Роберт действительно был вне себя, неимоверных усилий ему стоило сдержаться и не набить морду кабану Брасову. Заехал на свое производство, а выпускает он плитку – дрянь полная, никакой критики не выдержит, если ее подвергнуть рецензированию, но! Тори с тем человеком переговорила, воспользовавшись папиными связями, тому-другому были даны взятки, кое-кому стала кумой, крестив ребенка, и теперь цементную плитку кладут повсюду. Власти обязали раскошелиться предпринимателей, у кого фасад выходит на улицы, чтоб тротуары были с одинаковым узором. А нужный узор и размер есть только у Роберта, следовательно, работа идет, деньги текут. Есть такие, кто ехидничает: «Ну, застелешь ты плиткой весь город, дальше что?» Роберт предпочитает отмалчиваться. Дальше будут перестилать там, где тротуары рассыпались. Тори подсуетилась и пристроила его плитку в больших селах вокруг города, она умеет убалтывать. Тори, Тори... На себе все замкнула, и, пожелай она, мужу наступит крышка. Он, конечно, не пойдет по миру с протянутой рукой, но тем не менее. Жаль, Роберт много лишнего наговорил у Брасова, начнем с того, что к нему вообще не нужно было ехать. Подвел запал, сделанного не воротишь, а слово сказано, его придется держать и даже сделать больше обещанного, чтоб не стать посмешищем.
На предприятии ажур, не за что зацепиться и устроить маленький бум, а состояние Роберта не располагало к работе, он поехал домой. Там его встретила пустота, поначалу он не понял, в чем она выражается, лишь почувствовал ее кожей. Когда же увидел раскрытые шкафы, – видимо, Тори собирала вещи второпях, – заорал:
– Анна! Анна!
Анну будто моль съела! В комнатке домработницы Роберт обнаружил следы скоропалительного бегства. Обследовав дом, он понял: Тори забрала детей с домработницей. Итак, его все бросили, все предали.
15
Четвертые сутки Илья с молодым пареньком по имени Андрон безвылазно торчали в квартире. От скуки то в шахматы играли, то телик смотрели, то в картишки перекидывались, для разнообразия не хватало домино – самой тупой игры, но помогающей убить время. Днем оба устраивали тихий час и спали, по очереди готовили еду, прислушивались к шорохам на площадке. Вечером задраивали окна, оставляли включенным только телевизор и ночную лампу, а никто не пробирался загадочным образом в квартиру и браслетики не подбрасывал. Поскольку задание получено конкретное и без оговорок, оба ждали, не обсуждая пришельцев с навязчивым подарком. А мозги устали от ничегонеделания и жаждали умственной работы, поэтому Андрон за игрой в подкидного дурака завел речь о задании:
– Посмотреть бы на этот браслетик...
– Да мура, – нехотя сказал Илья. – Дешевенькие разноцветные бусинки, какие носили наши бабушки. Нанизаны на тонкую резинку.
– Из-за муры переполох? А я козырем вас!
– Бита. Браслетик мура, а значение его, видимо, не муровое.
– А что он может означать?
– Вариантов много...
– Ну, хотя бы один приведите.
– Один? – беря недостающие карты из колоды, задумался Илья. – Смотри, что получается. Первый браслет был найден здесь после самоубийства, второй на могиле, третий опять здесь, но при этом теперешняя хозяйка безмятежно спала. Казалось бы, подбрасывают браслеты не нашему заказчику, скорее, Наталье, но он почему-то платит нам бешеные бабки за поимку шутника. Значит, ему очень нужно знать, кто подбрасывает браслеты, а зачем? Зачем, если его это не касается? От щедрот или из благородства? Сомневаюсь.
