Екатерина Островская - Встреча, которой не было
– А еще осталось на квартирку в Ист-Сайде… Новая машина каждые три года…
– Это потому что я умею экономить, отказывая себе в самом необходимом…
– И на счету у тебя пара сотен тысяч…
– Прекрати! – закричала мама. – Это я для тебя коплю, чтобы ты… А ты…
Она в самом деле заплакала.
– Прости, – обняла ее Настя, – ты самая лучшая мамочка на свете.
– Я просто с дороги устала, – вытирая слезы, объяснила Валентина Николаевна, – да и не ела почти ничего. Потом у нас пересадка в Хитроу была… А когда уже вылетели из Лондона, одному мужчине стало плохо. Он как раз рядом со мной сидел. Повезло, в самолете нашелся доктор, помог ему. А меня пересадили в другой салон. Представляешь, я летела в бизнес-классе без всякой доплаты! Жалко, что быстро долетели…
Настя отправилась на кухню что-нибудь приготовить. И уже оттуда позвонила Ворониной:
– Беги домой скорее: будешь оправдываться, кому и что ты наплела по телефону!
– Я? – удивилась Светка. – Мама, что ли, твоя прилетела? А я ей ничего особенного и не говорила, намекнула только, что у тебя все хорошо…
– Вот придешь и скажешь ей, что она неправильно все поняла: у меня не все хорошо, а все плохо.
Воронина наверняка находилась на съемочной площадке, которую посещала для того, чтобы, по ее собственному выражению, контролировать съемочный процесс.
– А как у Светы дела? – крикнула из комнаты немного пришедшая в себя Валентина Николаевна. – А то она все про тебя и про тебя, а про себя ни слова.
– Сейчас прибежит.
– Ну-ну, – кивнула головой мама, наполняя стакан квасом, – сейчас я устрою вам очную ставку.
Она сделала глоток и вздохнула:
– Раньше квас был лучше. В бочке на улице стакан кваса – три копейки всего, и никто на жизнь не жаловался. А сейчас для таксиста два доллара на чай коллекционной купюрой и не подарок даже. Все нынче такими важными стали…
Она наполнила второй стакан.
– И квас нынче противный.
Сделала большой глоток и вспомнила:
– Да-а, я же говорила тебе, что меня пересадили в бизнес-класс, и там одна пара летела. Бизнесмен из бывших наших и его девушка. Они в Хитроу сели. Такая замечательная пара! Ему за пятьдесят, а ей лет двадцать семь или того меньше. Сразу видно, что оба счастливы. Везет же некоторым дурочкам…
Глава 17
Миновали таможню и паспортный контроль, и Яна сразу указала на молодого человека, держащего в руке табличку с логотипом гранд-отеля «Европа». На табличке было написано «m-r Capustin». Молодой человек принял из рук Яны дорожный чемоданчик на колесах и покатил его к выходу, перед которым ожидал белый лимузин с гостиничным логотипом на передней дверце.
Когда гости разместились на пассажирском диване, встречающий опустился на переднее кресло и спросил:
– Сразу в отель поедем, или вы, может быть, хотите что-то посмотреть, что-то посетить?
– Сначала поселимся, – ответил Борис Ильич, глядя в окно на длинный ряд высоких зданий со стеклянными фасадами, в которых отражалось голубое небо.
– И здесь все застроили, – усмехнулся Капустин, – а раньше голое поле было.
– Давно не были в России? – поинтересовался молодой человек.
Борис Ильич отозвался не сразу. Ему захотелось сказать, что в других странах гостиничный персонал вышколен, и там не задают ненужных вопросов.
И все же ответил, не поворачивая головы.
– Почти двадцать лет. И аэропорт другой был.
Парень молча кивнул, хотя вряд ли знал это точно.
Доехали быстро, несмотря на плотное движение, не такое, разумеется, как в Лондоне, но все же. Капустин глядел на пролетающие мимо автомобили и удивлялся большому количеству престижных моделей. Яну же не интересовало ничего, она открыла мини-бар, достала бутылочку «перье» и теперь пила минералку прямо из горлышка, рассматривая разложенный на коленях английский журнал, прихваченный из самолета.
Молодой человек поднялся вместе с ними на гостиничном лифте. Чемоданчик теперь держал в руках носильщик в униформе. И на лифтере тоже была униформа. Когда-то давно Борис Ильич уже останавливался в этой гостинице, которая считалась лучшей в городе, но тогда в ней не было таких роскошных интерьеров, как, впрочем, и униформы.
Люкс оказался очень просторным, как и положено, с отдельной спальней. Кожаные кресла и диван, картины на стенах. В китайской вазе на консоли – свежие цветы, на столе с резными ножками – блюдо с фруктами.
– Чего-нибудь желаете? – спросил молодой человек, встретивший их в аэропорту.
Капустин покачал головой. Парень направился к выходу, но Борис Ильич остановил его:
– Сто водочки. «Абсолют Курант». Бутерброды с черной икрой, осетринки.
– Еще что-нибудь?
Капустин оглянулся на Яну, она покачала головой.
– Ступай, – махнул рукой Борис Ильич.
Парень ушел. Капустин подошел к окну. Светили солнцем верхние этажи зданий на противоположной стороне неширокой улочки и стеклянный купол какого-то атриума.
– Когда у тебя встреча с этим Селезневым? – спросила Яна.
– Он позвонит завтра утром, а сегодня мы отдохнем.
– Может, посетим какой-нибудь клуб?
Борис Ильич не ответил, он продолжал смотреть в окно и размышлять. Как-то уж очень быстро он согласился на эту встречу, которую не планировал и которой не ожидал, вероятно, сам Селезнев. А может, это заранее запланированная встреча, а он – опытный и мудрый Капустин – так легко клюнул? Но почему? Потому что сюда потянула его Яна? Или малознакомая ей девица решила разыграть свою, непонятную ему партию? Только ли в том дело, что кто-то обещал ей инвестиции? Но он никогда никому ничего не обещает, если эти обещания не приносят выгоду ему самому. А тут полная неизвестность. Может, зря он притащился сюда?
Капустин смотрел за окно и чувствовал, как растет в нем тревога. Он прошелся по комнате, приблизился к живописно расслабленной в кресле Яне, наклонился и поцеловал ее в подставленные губы. И тут же девушка поднялась.
– Я пока полежу в джакузи. Потом приведу себя в порядок. Может, сходим куда-нибудь днем – до вечера времени много?
– Сходим, – без особого энтузиазма согласился Борис Ильич.
В дверь постучали, вошла молоденькая официантка. Она катила за собой столик, на котором было все заказанное Капустиным и даже больше: в ведерке со льдом уютно примостилась поллитровая бутылка «Абсолюта», рядом с осетриной лежали тонкие ломтики розовой семги, тут же стояло блюдо с сырным ассорти, а в вазочке на коротком стебле тускло поблескивали соленые белые грибы.
Капустин наполнил рюмку и быстро выпил, чтобы погасить в себе чувство неуверенности, закусил бутербродом с икрой, потом попробовал грибы и снова налил.
– Я в ванную, – предупредила Яна, – оставляю тебя на часок одного, так что развлекайся без меня.
– Можешь не спешить, – ответил он, – я должен посидеть подумать. Надо получше подготовиться к переговорам.
Яна заглянула в спальню, потом появилась из нее в одном халатике, проходя мимо, распахнула его, демонстрируя, что у нее под халатиком никакого белья, чмокнула воздух и пропала в ванной.
Тревога не покидала Капустина. Он наполнил третью рюмку, когда в дверь осторожно постучали, и почти сразу на пороге возник молодой человек, но не тот, что встречал их в аэропорту, а другой, хотя такой же молодой и субтильный.
– С прибытием вас, Борис Ильич, – произнес он. – Меня прислал Селезнев, хочет предложить встретиться сегодня, если вы не против. Завтра обещают ливни, а Игорь Егорович считает, что хорошие дела надо начинать в хорошую погоду.
– Абсолютно верно, – согласился Капустин, чувствуя, что на душе стало немного спокойнее. – А когда и где он хочет встретиться?
– Если вы согласны, то можно прямо сейчас. Селезнев прислал за вами машину и ждет вас в своем загородном доме. Тут всего час езды.
– Хорошо, – согласился Борис Ильич, – к чему тянуть. Дожди нам не нужны.
Он подошел к двери ванной, где в джакузи бурлила вода и что-то очень тихо напевала Яна. Постучал в дверь и сказал:
– Я уехал по делам. Если что-то будет надо, звони.
Вместе с молодым человеком они спустились в холл первого этажа, вышли на площадку перед отелем, тут же подъехал белый «Мерседес». Капустин сел в него и, когда тронулись с места, обернувшись, увидел, что вслед за ними двинулся и черный внедорожник «Тахо».
«Все как полагается – охрану выделил», – подумал Борис Ильич.
– Как там Игорь Егорович? – спросил он.
Субтильный парень пожал плечами:
– Трудится, а наше дело – привозить-отвозить.
По городу не ехали, а неслись и скоро выскочили на широкую и прямую загородную трассу. «Тахо» неотступно шел сзади, но потом вдруг поравнялся с «Мерседесом», обогнал его и сбросил скорость. А через несколько десятков метров и вовсе свернул на неширокую грунтовку. Автомобиль, в котором везли Бориса Ильича, последовал за ним. Въехали в лес.
