Назим Зейналлы - В Париж на поминки
− Полиция и группа экспертов сейчас работают в вашем номере.
Последовало молчание. Затем мы переглянулись и я спросил:
− А кто они?
− Убитые? Говорят, из России! Искали кавказцев.
− Ничего не пойму А в наш номер как они попали?
− Не знаю, я им ключа не давал, − затем вытащил из кармана наши паспорта. — Вот, возьмите.
Подумав, вздохнул и добавил:
− Деньги я у вас не брал, так что мы в расчёте. Сумку вашу я вынес, − и кивнул в сторону шкафа. − Вы идите, я на улице вам передам.
Мы снова замолкли.
− В компьютер ты нас вписал?
−Да.
− А удалить не забыл?
− По-моему, забыл, − испуганно прошептал Бекир и продолжал стоять с окаменевшим выражением лица.
− Только этого нам не хватало. Быстро …..
Бекира буквально сдуло из комнаты. Не прошло и минуты, как он, запыхавшись, снова стоял перед нами.
− Всё, спасибо, что предупредили. Удалил все данные.
− Точно удалил? − повторно спросил я.
−Точно, точно. Не беспокойтесь. Идите и ждите меня на улице.
В конце квартала Бекир передал нам сумку, пожелал счастливой дороги, мы пожали друг другу руки и разошлись. Остановились недалеко, в саду у мечети Султан−Ахмед.
− Садись надо подумать, − сказал я, хотя просто хотелось сесть и вздремнуть.
− Малик, за что убили их? Кто в них стрелял? Я ничего не понимаю…
Я сквозь сон пожал плечами;
− Умоляю, Фофа. Помолчи!
− Тебе не приходит в голову мысль, что они за нами приходили. Хорошо, что нас не было в номере. Ты что, заснул?
Я приоткрыл глаза. Фуад стоял передо мной и махал перед носом руками.
− Нет, я думаю. Думаю, что вздремнуть мне как видно не светит, − развёл руки, покрутил головой и вздохнул. − Что тебе?
Подняв голову, я за его спиной увидел гранитный обелиск, тот самый знаменитый египетский обелиск.
− Сядь и успокойся, − воскликнул я. − Дай рассмотреть.
Фуад взглянул на обелиск, затем на меня и снова на обелиск:
− И что ты там увидел особенного?
Мы молча уставились на обелиск, и я взглядом указал на египетские иероглифы.
− Смотри, так я и думал. Видишь глаз? А выше расположен коршун Хорус и змея, с правой стороны колонны должен быть жук, − мы обошли обелиск и я указал рукой. − Вот он, священный жук скарабей − наш талисман! Всё, как я тебе рассказывал. Это знак, который посылают нам.
Фуад хмыкнул, глядя на обелиск:
− Жук… Ты опять за своё…
Неожиданно рядом что-то плюхнулось и послышалось что-то среднее между смехом и стоном.
Повернув головы, мы увидели на соседней скамейке Зинаиду в обнимку с кейсом и с зажатой под мышкой кожаной сумочкой. Роскошный бюст от волнения колыхался вверх-вниз.
− Ба, кого мы видим, − воскликнул Фуад.
Зинаида даже не пошевельнулась, лишь сжав носовой платок в руке, посмотрела в сторону отеля и ели слышно прошептала:
− Они меня найдут!
Мы огляделись и, понизав голос до шепота, спросили:
− Кто?
Зинаида приподняла голову и повернулась в нашу сторону, подбородок мелко дрожал.
− Не знаю, − и пожала плечами, затем приложив платок к глазам, прошептала: − Арама выбросили в море. В соседнем номере двое убитых выстрелом в голову. В номере Арама всё перевёрнуто.
Зина посмотрела на нас широко раскрытыми глазами, кейс выскользнул из рук и упал к ногам.
Мы застыли и, подождав пока она успокоится, также шёпотом спросили:
− А ваш бойфренд, как он?
− В госпитале лежит, под капельницей.
− Бедный, надо проведать его. А в каком госпитале?
− Да пошёл он на хрен. Ему во сне привиделись какие-то насекомые. Дрожал и в испуге всю дорогу бормотал о какой-то угрозе.
− Нет, надо пойти, поддержать. Нельзя оставлять его одного. Если хотите, мы пойдём с вами.
− Верну ему кейс и пошёл он… Толку от него никакого. Он мне по шарабану. Привёз отдохнуть, называется. Вот и отдохнули.
− Полиция поймала убийц?
− Нет, конечно. Выстрелов никто не слышал. Эти двое даже не жили в нашем отеле. Говорят, их видели на этаже, «тёрлись» около номера. Потом исчезли.
− Полицейские что-нибудь нашли?
Она оглянулась, снова промокнула глаза, сделала глубокий дрожащий вздох и едва слышным шёпотом сказала:
− У убитых нашли вот такие армейские ножи, − и раздвинула широко руки, чтобы показать нам размеры ножей.
Услышав это, мы пересели к ней.
− Мне показали их, на лезвии, около ручки надпись “Us Arm”.
− Убитые − американцы?
Она помолчала, оглянулась по сторонам и нагнувшись прошептала:
− Какие америкосы!? Русские из Москвы! Прилетели сегодня, говорят, искали что-то в отеле.
Мы переглянулись и встали. Кроме нас, только на другом конце сада в утреннем тумане просматривались силуэты людей.
− Получается, если бы мы были в номере… Пойдёмте, пойдёмте отсюда, − тихо произнёс я и быстрым шагом двинулся через сад.
− И чем дальше, тем лучше, − добавил Фуад.
Подняв пыльный кейс, она присоединилась к нам. В конце сада, у фонтана мы остановились привести себя в порядок, и в это время зазвонил телефон. Она широко раскрыла глаза и затаила дыхание, затем пошарив в кармане, вынула мобильник и посмотрела на нас, подняв вопросительно брови. Мы молча кивнули и приблизились к ней.
−Да, слушаю.
− Дрянь маленькая, мы всё равно найдём тебя. Лучше по— хорошему, верни…
− Я не знаю, о чём вы говорите, я ничего не брала и не видела. На хрена мне эта байда. Я не при чём, и не звоните мне больше, − выкрикнула она и выключила телефон.
Мы оглянулись и помахали одиноким прохожим, которые начали оглядываться в нашу сторону.
− Пошли к вокзалу, там хоть народу много. Это здесь рядом, − как можно тише сказал я. − Где наша сумка?
− Не знаю, наверное, я её оставил на скамейке. − Фуад в растерянности кинулся бежать, но я успел его схватить. − Стой! Пошли, там ничего стоящего.
И мы не спеша пошли в сторону набережной к знаменитому вокзалу Сиркеджи. Популярный в девятнадцатом веке “Восточный экспресс” прибывал из Европы именно сюда. В зале ожидания, лавируя между пассажирами, мы нашли свободные места и сели рядом с поющими под гитару молодыми румынами. Зинаида выставила из-под короткой юбки прямые как железнодорожные рельсы ноги, румыны перестали петь, замолкли вслед за ними стоящие около билетной кассы болгары и греки, все уставились на её соблазнительные округлые коленки. Фуад втянул воздух своим орлиным носом, привстал, строго глянул на представителей балканских стран, хмыкнул и взял Зинаиду за округлое плечо. Назревал “международный конфликт”. Оглядевшись, я за cпиной увидел рекламу кафе “Orient-Express”.
− Вставайте, пройдём, здесь нам не дадут спокойно поговорить.
Большинство кресел в зале пустовало. После того, как мы уселись подальше от посетителей и принесли меню, я возобновил разговор, предусмотрительно понизив голос:
− Вы не знаете, что они хотели от вас? − Понятие не имею.
− Получается, эта вещь у вас, если они вам угрожают, − затем обратился к Фуаду, который успокаивал девушку, поглаживая ей колени. − Фофа, оставь девушку в покое. Дай поговорить.
Она хотела что-то сказать, но передумала и замолкла, яростно сверкнула глазами и сжала пальцы. Ярость пересилила в ней страх, чувствовалось, что она ещё та штучка.
− Вы хотите, чтобы мы вам помогли? − спросил я, и не выслушав ответа, мрачно заявил: − У вас большие проблемы!
− Не ваше дело. У меня всё нормально….
− Я не верю, но если это так, то я за вас только рад.
Я отложил меню в сторону и перевёл взгляд на Фуада.
− Фофа, я тебя прошу. Будь добр, закажи официанту крекеры, поджаренный белый хлеб, молоко и кофе.
− Имя Фофа какое-то собачье. А вас как зовут? − кокетливо спросила Зинаида.
− Малик, надеюсь у вас не было собаки с такой кличкой, − вздохнул я.
− Марик, у меня “бойфренд” был с таким именем. Жмот редкий и сучок. А вы, случайно, не евреи?
− Нет, мы аз…, − сказал быстро вернувшийся Фуад, но я вовремя наступил ему на ногу, и он сразу замолк.
— Из Ассирии мы, − быстро вставил я.
− Арам тоже из Ассирии, это где-то в Грузии?
− Почти, − Фуад внимательно посмотрел на неё и, не отрывая руки от округлых колен, добавил. − Рядом с Месопотамией.
Официант поставил перед нами всё, что мы заказали и быстро удалился, почувствовав серьёзность разговора. Когда моя чашка опустела, я снова обратился к ней:
− Может, вы ещё что-нибудь хотите?
Она отставила чашечку в сторону и молча покачала головой. Её пальцы снова сжались в кулак. Кейс она поставила на колени.
Поняв бессмысленность дальнейшей беседы с Зинаидой, я, подозвав официанта, заказал всем свежевыжатый апельсиновый сок.
− В Стамбуле дают отличный апельсиновый сок, попробуйте.
Затем наступила продолжительная неловкая тишина, когда каждый старается хоть что-то сказать, но не знает, с чего начать.
