Наталья Корнилова - Душа в рассрочку
Егор удивленно посмотрел на дуболомов и увидел, что те буквально трясутся от страха, скривив свои мясистые губы и пряча от хозяев маленькие глазки. Это было по меньшей мере странно. Не может быть, чтобы два таких здоровенных мужика боялись одной девушки. Что-то тут было явно не так. Но он молчал, стараясь сдержать волнение, охватившее его при виде их беспричинного страха.
- Действительно, что тут страшного? - весело спросил Валера, выходя вперед. - Если нужно только посмотреть, то давайте я схожу. Чего вола за хвост тянуть, время зря терять? Оно, как известно, деньги.
- И немалые к тому же, - хитро усмехнулся бухгалтер. - Что ж, воля ваша, ступайте.
Семен Карлович быстро повернул три раза ключ и сказал:
- Сейчас я открою, и вы побыстрее заходите, чтобы она остальных не увидела.
Валера смело подошел к двери, и Егор заметил, как за его спиной Семен Карлович подмигнул бухгалтеру.
- Валера, нет! Не входи! - крикнул Егор, извиваясь в руках дуболомов, но было уже поздно.
Дверь открылась, и Валеру буквально втолкнули в квартиру, словно в клетку с голодным тигром, и тут же закрыли дверь на ключ.
- Ну вот и слава богу, - довольно рассмеялся бухгалтер. - Получилось так, как я и рассчитывал.
- Правильно! - поддержал его Семен Карлович. - А то чего нам своих мальчиков терять? Они нам еще пригодятся, верно говорю?
Дуболомы облегченно закивали, вытирая вспотевшие лбы, а старушки внизу мерзко захихикали.
И тут из-за двери раздался страшный вопль. Он то удалялся, то приближался, видно, несчастный метался по всей квартире, убегая от чего-то невообразимо жуткого. Он визжал, орал как сумасшедший, и столько боли и ужаса было в его голосе, что у Егора на голове зашевелились волосы. Неужели там была Светлана?! Но никого больше не было слышно, кроме криков человека, которого, казалось, разрывали на части. Вот он приблизился к дверям и стал молотить по ним руками:
- Выпустите меня, пустите!!! А-а-а!.. Крик оборвался тут же, у двери, и затем послышалось чье-то приглушенное рычание, а через мгновение отвратительное чавканье. Егора чуть не вырвало, а бухгалтер удовлетворенно сказал:
- Все идет отлично, друзья мои. Она сбросила энергетику. Сейчас насытится, и можно будет запускать нашего беглеца. - Он посмотрел на Егора и осклабился. - Сейчас ты, парень, сам нам ее приведешь, на блюдечке с голубой каемочкой.
- Не дождетесь, - буркнул он, преодолевая отвращение и страх.
- А куда ты денешься? - засмеялся Семен Карлович. - Ключик-то у нас есть.
- Да вы не волнуйтесь, - успокоил его бухгалтер, - с вами она ничего не сделает. А вашего друга мы специально первым запустили, чтобы она свою злость на него, истратила и на вас не набросилась.
Она сейчас устанет, расслабится, пар выпустит, и мы ее возьмем, тепленькую.
- Это точно. Так у нее хоть глаза раскроются, соображать что-то будет, а то бы и тебя, голубчик, не узнала и употребила, как твоего друга. Поди, поживи без души-то, да еще отдала ее не умеючи, на скорую руку. Кто ж так делает? Закревский бы все по уму обставил, чтобы себя контролировать могла, а тут на тебе, додумалась с перепугу. Ничего, теперь все наладится. Сколько она, почитай, уже три дня, как без души? И на что она только надеялась?
Семен Карлович осуждающе покачал головой и прислушался, приложив ухо к двери. Там вроде все уже стихло и успокоилось.
- Ну что, будем запускать? - спросил он у бухгалтера.
- А чего тянуть? Пихай.
Как ни сопротивлялся бедный Егор, как ни молил душегубов не бросать его на съедение неизвестному чудовищу, ему все же пришлось последовать примеру своего друга, и он влетел в квартиру, подталкиваемый грубыми пинками добросовестного кассира и его коллеги.
Первое, что он сделал, это споткнулся о то, что осталось от Валеры, и растянулся на мокром и скользком от крови полу просторной прихожей, проехав лицом по паркету до самой гостиной, куда вели отчетливые кровавые следы. Так он и остался лежать, слушая удары своего обезумевшего сердца и нюхая непереносимый запах, стоявший по всей квартире. Руки его, закованные спереди в "браслеты", неестественно выгнулись, причиняя резкую боль, - в первый момент он даже подумал, что они сломаны. Но не стал шевелить ими, чтобы проверить, и не стал открывать глаза и даже затаил дыхание - так боялся увидеть то, что ему неизбежно предстояло увидеть. Он лежал вниз лицом и ждал, что сейчас на него набросятся и станут вырывать из тела куски вместе с костями и внутренностями, а он будет бегать по квартире, теряя силы и умирая от ужаса, и не будет ему спасения и избавления.
И когда мука страшного ожидания стала уже нестерпимой, когда понял он, что сейчас сойдет с ума, когда мгновенная смерть показалась ему наилучшим подарком судьбы, он услышал тяжелые шаркающие шаги. Они приближались. Он сжался и затаил дыхание, потеряв всякую волю к сопротивлению. Шаги замерли над ним, он услышал хриплый клекот в горле чудовища и приготовился к смерти.
- Зачем ты пришел? - раздался полный ненависти и злобы рык, и он вздрогнул, но не поднял лица.
- Встань, я не могу тебе ничего сделать. Хотя жаль.
Он почувствовал, как его схватили за волосы и оторвали голову от пола, обдав нечеловечески мерзким и смрадным дыханием.
- С каким наслаждением я бы сейчас вырвала твои глаза, ублюдок! - Чудовище встряхнуло его и проревело: - Открой их и посмотри на меня!
Меньше всего на свете Егору хотелось это делать, но деваться было некуда. Парализованный ужасом, он все же открыл глаза и взглянул. Но тут же опять зажмурился. Того, что мелькнуло перед ним в это краткое мгновение, было достаточно, чтобы отдать богу душу. Но он тут же получил хлесткий удар по щеке:
- Смотри, выродок! Или я тебе не нравлюсь?
Чудовище зарокотало, и он понял, что оно, наверное, смеется.
Не видя больше смысла играть в прятки с самим собою, он, собравшись с силами, прямо взглянул в лицо Светлане, дрожа от отвращения и страха.
Она была в домашнем халате и тапочках, волосы ее были растрепаны, наполовину закрывая то, что ранее было лицом, а теперь представляло собою маску свирепого и безжалостного зверя. Губы были искривлены в зловещей ухмылке, оскаленные зубы мелко стучали друг о друга, а глаза, которые совершенно потеряли цвет, были застелены мутной пеленой и неотрывно смотрели на него, вызывая дрожь во всем теле. Все это было бы еще ничего, если бы не было крови. Она была везде: на ее лице, в волосах, на руках, на одежде и даже на зубах. Чудище дышало смрадом и с ненавистью пялилось на него, держа одной рукою его за волосы.
- Н-нет, не нравишься, - сглотнув, сипло проговорил он. - Отпусти меня.
- Ха-ха! - отвратительно засмеялась она и провела окровавленной рукой по его щеке. - Я ему не нравлюсь! Забыл, что спал со мной? Не хочешь еще раз попробовать? Ха-ха!
- Отпусти меня! - со злостью бросил он, не решаясь пошевелиться. - Ты хоть что-нибудь соображаешь?
- Подонок, как ты смеешь?! - взвизгнула она и с силой отшвырнула его от себя. - Я все соображаю, в отличие от тебя!
Егор подобрался и сел на пол, положив закованные руки между ног. Грудь его глубоко вздымалась, со свистом выпуская воздух, он был жалок и беззащитен. Но внутри уже подымалась горячая волна решимости и злобы, но не на Светлану, а на тех, кто сделал ее такой. Глядя в ее страшные желтые зрачки, он быстро проговорил, пытаясь достучаться до ее помутненного разума:
- Светочка, приди в себя, тебе угрожает опасность. Ты понимаешь меня? Очнись!
- Мне, опасность?! Ха-ха-ха! - она выставила на него указательный палец. Это ты, что ли, мне грозишь, шавка вонючая? Да моли бога, что я сегодня добрая, а то бы...
- Заткнись! - резко оборвал он ее и в отчаянии ударил наручниками по паркету. - Мы с тобой попались, за дверью ждут твои враги, пойми! Скажи мне, чего они от тебя хотят, тогда я, может, смогу тебе помочь, дура ты несчастная!
- Мои враги? - в ее голосе мелькнуло сомнение. - Что ты о них знаешь?
- В том-то и дело, что почти ничего! - простонал он. - Ты видишь, они надели на меня наручники и притащили сюда, чтобы добраться до тебя. Что я могу сделать, хотя бы намекни, иначе нам обоим конец.
Она по-звериному скакнула к двери, наступив, как на тряпку, на растерзанное тело Валеры, распластанное у порога, и прислушалась. Потом осторожно заглянула в глазок. Зловещая усмешка на ее лице стала еще шире, когда она наконец повернулась к нему и прошипела:
- Ты врешь, там никого нет! Хочешь меня обмануть? Пользуешься тем, что я не могу тебя убить? Напрасно, жалкая тварь, ты все равно обречен! - Она начала приближаться к нему, выставив перед собой окровавленные когти. - Я самая сильная, и никто не посмеет сюда войти. Они меня боятся, ха-ха! Пусть только попробуют - я разорву их на части, - на этот раз голос ее прозвучал не так уверенно, как прежде.
Подойдя к нему, она обессиленно опустила руки, глаза ее как-то странно забегали. Лицо начало меняться, звериные черты разглаживались, глаза яснели, в них появились проблески сознания и испуг. Егор ничего не понимал и лишь молча наблюдал за непостижимой метаморфозой. Светлана уже почти полностью приняла прежний облик и теперь с недоумением и страхом смотрела на него и на кровь вокруг. Что-то вдруг включилось в ее голове, видимо, вернулся разум, и она, сев на пол рядом с Егором, закрыла лицо ладонями и заплакала, вздрагивая всем телом. Потом, немного успокоившись, всхлипнула:
