Игорь Блинов - Ворона летает по геодезической
— Но она многочисленна.
— В современной бесконтактной войне это не главное. Подавить средства ПВО можно без потерь, и это будет сделано в течение нескольких часов. Излучения радиолокаторов легко фиксируются со спутников, так что расположение ракетных установок известны. Это было опробовано в Ираке и Югославии. Затем без всяких проблем будет нанесен удар по уязвимым точкам объектов экономики. Они также известны. Нарушить коммуникации, лишить энергии — и все. Можно высадить десант в Сибири, а в Москве об этом даже не будут знать. Так что Россия — это колосс на глиняных ногах. Но главное не это…
— Главное — что будет дальше?
— Нет, как раз что дальше — можно рассчитать. Главное — как ввязаться в драку.
— Защита демократии или национальных меньшинств…
— Да, например. Наша общественность к этому готова. Мы уже подошли к этапу, когда население Европы само желает форсирования событий. Люди смотрят на карту и недоумевают — как это могло получиться, по какому праву отвратительный монстр владеет территорией и ресурсами на нашей общей, и такой маленькой, Земле. Если не хочешь жить по демократическим цивилизованным стандартам — пеняй на себя…
— Так что же, время пришло?
— Почти пришло. Надо только дождаться событий, которые дадут повод для обострения.
— Опять же, межэтнические столкновения?
— Один из вариантов. В Косово это получилось, получится и здесь.
— Ну и как долго мы будем тянуть резину?
— Пока большинство в наших странах само не захочет изменить мир. Мы живем при демократии, и именно наш народ должен решить, как быть дальше. В России нет демократии, но у нас-то есть! Нужно методично разъяснять людям, что если мы не захотим глобальных перемен в мироустройстве, нас ждет жесточайший кризис. Цивилизация должна победить дикость, иначе на Земле воцарится хаос. Не давать подняться России прежде всего. Россия — это враг цивилизации, и это должен понять каждый. И когда у нас это осознают даже убежденные пацифисты, мы сможем приступить к решительным действиям. А пока… Терпение и методичная работа, шаг за шагом. Да, кстати, — он открыл ящик стола. — Когда прибудете на место, встретитесь с журналистом Правдиным — координаты здесь есть — и вручите ему грант.
— Грант?
— Да, пробили ему премию, — босс раскрыл папку. — Тут все — сертификат, кредитные карточки. Премия… здесь найдете, что-то вроде — «За гуманизм и свободу слова», это от демократического фонда.
— Название, гм, не слишком оригинальное.
— Ничего, сойдет. Да и нет времени заниматься формулировками. И вот еще что… — босс замялся и испытывающим взглядом прощупал собеседника. — Это, конечно, не приказ, а, так сказать, просьба.
— Да? — Тураншо наклонил голову, изображая внимание.
— Поговорите с Правдиным, скажите ему, что он и в дальнейшем может рассчитывать на нашу поддержку, что после присуждения этой премии он становится известным на Западе, и поэтому в России он отныне фигура неприкасаемая, и так далее. Вы меня понимаете?
— Конечно.
— Так вот, здесь на диске кое-какой материал, — босс достал конверт. — Его следует передать по указанному адресу. Это наш человек, который сделает все остальное, но вас я прошу оказать ему некоторое содействие, по мере возможности.
— Можете на меня рассчитывать.
— Так. Правдина, по логике вещей, должны арестовать, по банальному делу — а тут все чисто, никакой подтасовки не требуется, он уже все сделал сам. Это входит в план.
— Хорошо придумано, — одобрительно кивнул Тураншо.
— Если поднимется шум, это будет лучшим подтверждением вашего профессионализма, — заключил босс.
У Марка приятно защекотало в животе, в уме нарисовались цифры будущего вознаграждения, новый автомобиль и вилла на побережье, но пробежала тень беспокойства. «А не испытывает ли меня этот кабан, — подумал он, пытаясь угадать тайные мысли босса. — Самое время проявить еще одну сторону моей натуры».
— Мне кажется, это расточительно, — сказал он. — Не слишком ли дорога цена — терять союзника, полезный элемент идеологической борьбы, просто ради небольшой шумихи? Да и с точки зрения морали…
— Оставьте, — махнул рукой босс. — Этот журналист — глупая, ненадежная личность, и от такой потери мы только выиграем. Такие персонажи только дискредитируют наше дело. Но использовать надо все, выбор у нас невелик. Что же касается морали, то самая высшая мораль — это победить в нашей борьбе. И насчет шумихи — нас, собственно, не очень волнует реакция русских. Я не был в России, но знаю — там люди совершенно равнодушны к вопросам свободы, не так ли? Гораздо важнее резонанс именно в нашей прессе. Общественное мнение у нас — вот на что мы должны оказывать влияние.
У Марка испортилось настроение. «Проклятье, какую глупость я сказал, — досадливо подумал он. — Все-таки иногда проявляю себя как недостаточно тонкий психолог». Ему захотелось побыстрее покинуть кабинет, но босс был явно настроен на доверительную беседу.
— За Правдиным мы наблюдаем давно, — продолжил тот. — И имеем некоторые факты, характеризующие его не совсем хорошо. Например, он израсходовал часть средств, направленных нами «на поддержку национальных культур». Была запланирована серия передач о насильственной русификации коренных народов Сибири — это шло по линии Юнеско — тут и поездки журналистов в отдаленные населенные пункты, и финансирование местных организаций, и подарки. Средства поступали регулярно, а отдачи — неадекватно мало.
— Вот как?
— Да. Так что этого Правдина несложно будет спровоцировать — его моральный облик нам ясен. Не стоит возлагать на него большие надежды. Есть и другие — потом я вас ознакомлю с новой программой по линии туризма.
— В-смысле, использование туристического прикрытия?
— Да нет, — босс поморщился, и Тураншо опять почувствовал неприятное покалывание в спине. — Не в этом дело. Туризм плохо влияет. Посещая Россию, наши граждане могут быть обмануты. Русские — скрытный народ, они привыкли ко лжи, они всегда стараются показать себя с лучшей стороны, и это может ввести в заблуждение доверчивых путешественников. Внутри русские злобны и агрессивны, и любят только себя…
Марку понравилось то, что говорил шеф. Хотя он и видел, что тот совершенно не понимает русский менталитет. Ведь на деле обстоит как раз наоборот — русские вовсе не скрытны, они просто не настолько умны, чтобы научиться скрывать свои недостатки. Они любят ругать свою страну и свое правительство перед иностранцами, находя в этом странное удовольствие. И совсем не умеют показывать то немногое хорошее, что в них есть, принимая наличие этого хорошего как должное. А ведь все нужно уметь и выгодно подать, и продать. Не все народы обладают коммерческой жилкой, поэтому не все еще достигли цивилизованных высот…
— Одна из задач прессы, — продолжал шеф, — не просто формировать негативный образ недружественной державы, но и сделать ее непривлекательной для туризма. И лучше если это идет из первых рук, от самих жителей, и тем более от авторитетных общественных деятелей или политических обозревателей. К переводным статьям больше доверия. Плохое обслуживание, проблемы с транспортом, высокие цены, перебои с электричеством и отоплением, теракты — все это замечательно, и все это снижает желание посетить страну. А чем меньше личных контактов, тем легче поддерживать нужный образ. Конечно, ездить будут всегда, но при хорошей обработке через прессу даже личные впечатления воспринимаются иначе. Потому так важно дружить с представителями второй древнейшей.
— Хе-хе, да уж, эти журналисты… — хихикнул Марк.
— И все-таки, — развел руками босс, — сейчас от них немало пользы. Тем более на этом фронте у нас все довольно благополучно. Кто платит, тот и заказывает музыку. Руководству изданий платим мы, а они осуществляют отбор материала для публикаций. Даже не требуется дополнительно поощрять журналистов — всегда найдется достаточное количество тех, кто не за страх, а за совесть пишут полезные вещи. Если опубликованный материал неугоден властям — еще лучше, это повод лишний раз обвинить их в притеснении. Как говорится, весь выигрыш — заведению. А Правдин, к слову сказать, слишком много на себя взял, и даже позволил себе давить на нас. Забыл, что и без него хватает писак. А польза от них огромна, даже от работников средних способностей. Слово — оружие. И не только слово. Много хороших средств существует. А чем плох такой проект, например — заказывать в Китае дешевые, но недолговечные, невысокого качества, товары или комплектующие, и продавать их в Европе под названиями, вызывающими ассоциации с Россией. Например, «Калинка», «Тройка» и так далее. Или, к примеру, снимаем кино. Если в киносценарии фигурирует русский — актер подбирается такой, кто может вызвать своим видом отвращение. И тому подобное. К этой нации не должно быть никаких симпатий, ничего положительного. Она легла поперек истории, и мешает движению. Чтобы ни произошло в будущем, но население цивилизованных стран будет только приветствовать, когда мы начнем стирать их в порошок. Не будет никакого сочувствия. Это самое главное на сегодняшний момент — формирование массового сознания. И тут все средства хороши. Ничем нельзя пренебрегать. Мы ведем самую настоящую войну, и ставки велики — это набитая сокровищами шестая часть нашей планеты. Именно нашей, и это по праву должно принадлежать нам…
