Станислас-Андре Стееман - Из дома никому не выходить
— Или, скажем, их отстающая в развитии чувственность, — предположил Люк Адама.
Но Баггси Вейс уже наслушался досыта.
— Вы оба меня достать решили, или что? — с трудом подавляя внезапно овладевшую им ярость, прошипел он.
— Нисколько, — примиряющим тоном произнес профессор Шварц. — Просто я попытался интерпретировать ваши рефлексы с тем, чтобы определить степень вашей ответственности. Нашему другу Люку не следовало шутить. Оставим эту тему.
Баггси Вейс перенес все свое внимание на Люка Адама. Толстые, как веревки, вены у него на лбу налились фиолетовым.
— Значит, пошутить решил?
— Ничуть, — защищался Люк. — Мои заключения полностью совпадают с выводами профессора. Я, как и он, считаю тебя исключительным субъектом.
— Ну, знаете! — заорал Баггси Вейс, зажав в кулаке «люгер».
Он готов был выстрелить. Люк Адама едва успел, не вставая с места, ребром левой ладони ударить его по запястью. Пистолет отлетел под шкаф.
— Надо же! — сказал Люк, с трудом поднимаясь. — Займитесь им, профессор. Это на него подействовало сильнее, чем я думал. На вашем месте я бы ему чего-нибудь впрыснул покрепче… Схожу в гараж, взгляну, как там дела у нашего друга Малриди.
Что касается Малриди, то он больше чем наполовину уполз под «бентли», оставив на виду лишь жилистые петушиные икры, торчащие из-под закатанных штанин рабочего комбинезона, и тощие щиколотки в перекрученных носках. Судя по расплывшейся на полу гаража луже отработанной смазки и разбросанным вокруг инструментам, работа была в самом разгаре.
— Ну как, получается что-нибудь, Малриди? — прикуривая, поинтересовался Люк Адама.
— Заканчиваю, — отозвался Малриди замогильным голосом. — Вам попался первоклассный вредитель. Этот козел оторвал крышки распределителей и утащил роторы. Кроме того, он насыпал сахара в дизельное топливо. Если вы по-прежнему хотите, чтобы я загримировал эту девочку, будет довольно шумно. И занять это может дня два. Во всяком случае, раньше, чем завтра, не получится.
— Завтра к утру?
— Завтра к полуночи.
Люк Адама выпустил два колечка дыма:
— В таком случае, перекрашивать не станем. Почините только мотор. И не забудьте принести мне номера, как я вас просил…
Голос Малриди прозвучал еще приглушенней, если только такое было возможно:
— Я не отказываюсь, но это вам дорого встанет.
— Не имеет значения. Только постарайтесь, чтобы легавые вас не зацапали, когда вы их нам понесете, а то их можно будет сразу же выбросить. Как вы, наверное, и сами догадываетесь, у меня и моих друзей образовались кое-какие временные затруднения.
— Меня это не касается, — ответил Малриди. — Чего мне хочется, так это получить возможность убраться из этой чертовой дыры и подарить миссис Малриди приданое для малявки. А пока что мне даже нечем расплатиться с повитухой.
— О'кей! Сколько вам надо?
Выстрел был негромким, но миссис Пламкетт, с самого рассвета возившаяся на кухне, иллюзиями себя не тешила. Как она могла обмануться, если в последние дни ждала этих выстрелов, как во время блицкрига ждала воя сирены.
Как ни странно, но дом оставался на удивление тихим и безмолвным. Никто не топал у нее над головой, никто не мчался сломя голову по лестнице, как в предыдущих «случаях».
Поставив сковородку на горелку и выключив газ, миссис Пламкетт выскочила за дверь и устремилась к гаражу. По пути она, к собственному изумлению, осознала, что не испытывает ни малейшего страха. Должно быть, полковник Баббл, при всей его хвастливости, был прав: к обществу тигров привыкаешь точно так же, как к обществу пасторов.
Как она ни спешила, но все же на бегу успевала думать и загадывать. Конечно, Люк Адама то и дело ее обижает. Конечно, он злой, безжалостный, жестокий человек. Испорченный до мозга костей. Конечно, он постоянно нарушает Десять Заповедей, начать хотя бы с Шестой: эта Иви, наверное, его любовница, его штучка. И все же Аделия, приученная судить себя без всякого снисхождения, должна была признать, что любит его таким — с явственным душком греха — и по-прежнему желает связать с ним свою судьбу. При единственном, само собой разумеется, условии, что он осознает, насколько недостойно его поведение, и в один прекрасный день — с ее помощью — вернется на путь истинный…
Лишь бы только он остался цел!
Она увидела, что Люк Адама, совершенно ошарашенный, стоит, прислонившись к стене гаража, его правая рука с револьвером безвольно повисла, а левая прижата к груди.
— Джо! — пролепетала миссис Пламкетт. — Что произошло? Вы в кого-то стреляли?
Люк Адама, перекосившись от боли, покачал головой.
— Нет, это в меня стреляли. Мне кажется, оттуда… — прибавил он, показывая на маленькое, давным-давно не закрывавшееся окошко, которое находилось прямо напротив него.
— Господи Боже! — простонала миссис Пламкетт. — Вы ранены? Покажите…
Решительно отведя его пальцы от раны, она сама ее ощупала.
— Не думаю, чтобы это было что-то серьезное. Пуля всего-навсего скользнула по ребрам. А пуля — вот она. В стене.
Баггси Вейс и профессор Шварц прибежали одновременно и явно с разных сторон. Первый, по его словам, перед тем находился у себя в комнате, второй — в своей «лаборатории». До них донесся лишь еле слышный звук, и они, похоже, не рассчитывали увидеть ожидавшую их картину.
— А механик? — воскликнул первый, едва узнав, в чем дело. — Где механик?
— Здесь, — жалобно сказал Малриди, извиваясь, словно червяк. — Мне можно вылезти?
— Надо! — рявкнул Баггси Вейс, наклонившись и ухватив его за штанину. — Ты все время был здесь? Ну, так выкладывай!.. Что ты видел, что слышал?
— Ничего! — заскулил Малриди. — Я никогда не вылезаю, если собирается гроза. Я возился под машиной. Ваш приятель, мистер Смит, хотел, чтобы я достал для него фальшивые номера… Мы сговаривались о цене… И вдруг…
— И вдруг?
— Мне показалось, что лопнула шина. Я потрогал все четыре и понял, что дело не в этом. А у вашего приятеля, мистера Смита, рука повисла, как будто ему ее перебили…
— И ты не вмешался?
— Ну, знаете ли! — возмутился Малриди. — У меня жена и двое детишек. Мы ждем третьего. Я предвидел неприятности…
— А вот это ты предвидел? — осведомился Баггси Вейс, от души врезав ему справа.
— Потише! — взмолился Люк Адама, когда миссис Пламкетт и профессор Шварц закинув руки раненого себе на плечи, потащили его из гаража.
Малриди, держась за челюсть, кружил, натыкаясь на стены и машины, словно июньский мотылек.
Похоже, все ушли.
Бросив инструменты, он выбежал из гаража и рванул через сад к воротам.
В тех краях его больше никто никогда не видел.
XV
Минус четыре
На следующее утро, несмотря на усиленные заботы миссис Пламкетт и Иви, у Люка Адама температура поднялась почти до сорока градусов. Кроме того, он жаловался, что рука у него слоено свинцом налита.
После нового тщательного обследования профессор Шварц подтвердил, что оба ранения оказались легкими. Первая пуля царапнула ключицу, вторая, пройдя между рукой и грудной клеткой, содрала кожу с бицепса и зубчатой мышцы, не причинив серьезных повреждений. Двойное и совершенно невероятное везение! И все же вид обеих ран с припухшими краями внушал некоторые опасения.
— Что вы об этом думаете, профессор? — спросил Люк Адама. — Мне пора брать билет в один конец?
Профессор сосредоточенно протирал руки спиртом.
— Вы шутите? Обычная местная инфекция. Единственное, что следовало бы сделать в качестве меры предосторожности, это ввести вам противостолбнячную сыворотку.
Миссис Пламкетт и Иви вопросительно переглянулись. Последние события до странности сблизили их.
— Я могу сбегать в деревню и принести все, что надо, — предложила Аделия.
Люк Адама покачал головой, закусив губу, чтобы не застонать.
— Никто не выйдет из этого дома раньше завтрашнего вечера, и вы в том числе.
Аделия, казалось, была возмущена его ответом:
— По-моему, вы опасаетесь, что я не вернусь?
— Н-нет… теперь уже нет. Но вы можете сообщить полиции о наших планах.
— Мне ничего не известно о ваших планах!
— Даже той малости, которая вам известна, если вы поделитесь ею с полицейскими, вполне достаточно для того, чтобы все полетело к чертям.
— Джозеф! Как вы могли хоть на один миг предположить?.. Вы меня оскорбляете! После всех доказательств люб… преданности, которые вы от меня получили, вы думаете, будто я способна…
— Не спорю, вы хорошо ко мне относитесь. Согласен, вы не способны подстроить мою гибель. Но вам не нравится мое поведение, вы с удовольствием вернули бы Памелу ее отцу. А главное, вы совсем не прочь сделаться орудием моего… скажем, искупления моих грехов.
