Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани
— Есть у меня несколько просьб, Владимир Семенович. Во-первых, мне нужно узнать, собирается ли кто-нибудь из сотрудников редакции газеты «Триумф» сегодня или завтра лететь в Москву.
— Орган круликовцев, — хмыкнул- тот. — Агрессивные ребята слегка нарушают Закон о печати.
— Догадываюсь. С другими законами у них тоже фривольные отношения.
— Сейчас распоряжусь, чтобы узнали.
— Если летят, то пусть сразу запишут все данные вплоть до номера места.
Начальник управления не мешкая дал по телефону задание одному из сотрудников пресс-центра.
— Что еще?
— Времени у меня мало, а сделать нужно так много. Пешком я не очень-то мобилен. Можете ли выделить мне на оставшиеся два дня машину?
Владимир Семенович с сожалением развел руками:
— Вот это совершенно исключается. Машин у нас маловато. К тому же сейчас нагрянула большая следственная бригада из Москвы, будут выяснять причины вчерашнего слабого сопротивления. Пришлось даже свою отдать в их распоряжение. Возникают абсурдные ситуации — скоро начнется совещание в МВД, так москвичи заедут за мной на моей же машине. Не я за ними, а они за мной. Чисто анекдот. Так что не обессудьте, Александр Борисович. Единственное, чем могу помочь, так это выписать пропуск, чтобы вас — если раздобудете машину — не останавливали на блокпостах. Их сейчас много понаставили.
— Спасибо, учту. Еще я хотел пообщаться с кем-нибудь из близких родственников похищенного генерала Цаголова. Есть у него жена, дети? Как с ними связаться?
— Есть и жена, и дети. Но тут вам лучше поможет кто-нибудь из близких цаголовских соратников. С минуты на минуту я поеду на совещание в МВД, захвачу вас и там познакомлю с кем-нибудь из его сотрудников.
— Спасибо. Можно я тем временем позвоню своему здешнему знакомому?
— Что за вопрос!
Турецкий набрал тавасиевский номер:
— Руслан Сосланбекович, опять я к вам на поклон.
— К вашим услугам.
— Если я через час-другой попрошу вас, сможете повозить меня на машинке?
— Конечно. Буду ждать вашего звонка.
— Я тем временем подготовлю для вас подарок: пропуск, чтобы нас не задерживали на блокпостах. Сегодня там можно изрядно постоять. Диктуйте номер машины, на которой будете ездить…
Дальше все происходило в быстром темпе. Только успел оформить пропуск, как помощник прокурора пригласил его в машину. Через десять минут они были в МВД, где Владимир Семенович представил гостя начальнику Управления уголовного розыска — мрачного вида, плохо выбритому человеку:
— Подполковник Альдиев Ростан Костоевич. Он расскажет вам о Цаголове.
— Собственно говоря, Ростан Костоевич, сейчас меня интересуют чисто утилитарные вещи, — сказал Турецкий своему хмурому собеседнику, когда помощник прокурора удалился. — Например, зачем генерал поехал в деревню Тальяшево?
— Это то, что называется малая родина. Эдуард Бесланович родом оттуда, у него там живут родственники. Поэтому время от времени он туда наведывался. И в этот раз ездил на очередное семейное торжество, точно не знаю на какое.
— Без охраны?
— Не всегда же ездить с охраной. Выходной день, до этого всегда все было спокойно. Кому в голову могла прийти мысль о похищении. Тем более что Тальяшево находится на северо-западе.
Почувствовав, что начальник управления разговаривает с ним без особого желания, Турецкий подумал, что хорошо бы найти более словоохотливых собеседников, и спросил:
— У Цаголова есть близкие родственники — жена, дети?
— Есть и жена, и дети, две дочки.
— Они сейчас в Назрани?
— Дочки сейчас работают в оздоровительном лагере, они воспитательницы. А жена здесь.
— Интересно, почему жена не поехала с ним на день рождения родственников?
— Кто сказал, что не поехала?! Любовь Ивановна была там. Но в город не возвращалась, потому что хотела отдохнуть какое-то время в деревне. Она школьная учительница, сейчас отпуск. Вдобавок в Тальяшево приехали погостить ее псковские родственники.
— Мне хотелось бы поговорить с ней.
— Давайте сейчас прямо позвоним. — Он набрал номер. — Любовь Ивановна, здравствуйте. Это Альдиев говорит. Сейчас у меня сидит гость, известный московский следователь. Он изъявил готовность помочь в розыске Эдуарда Беслановича. Ему хотелось бы поговорить с вами.
Турецкий взял трубку и, поздоровавшись, сказал:
— Любовь Ивановна, конечно, мне хотелось бы встретиться с вами лично, а не спрашивать по телефону. Но время торопит. Прежде чем задействовать опергруппы, я намерен проехать по маршруту Эдуарда Беслановича до деревни и обратно.
— Мне хотелось бы поехать вместе с вами.
— Если вы согласны, это, конечно, идеально. Я даже не мечтал о таком, боялся предложить. А вам не страшно отлучаться сейчас из дома? Вдруг будет звонок… — Турецкий замялся, опасаясь, что таким напоминанием расстроит женщину, но та сама озвучила его мысль:
— Насчет выкупа? Такого мы ждем не переставая. Дома остается отец Эдуарда Беслановича. А я, с вашего позволения, все-таки съезжу с вами.
— Спасибо. Уверен, ваше присутствие будет полезно. Мои вопросы станут более конкретными. Тогда мы с моим знакомым заедем за вами. Только у меня просьба: захватите, пожалуйста, какой-нибудь документ, имеющий отношение к вашей машине.
После разговора с Цаголовой следователь позвонил в управление ГАИ и узнал, что с воскресенья никаких аварий на этой трассе не было.
Александр Борисович собрался уходить. Возле дверей Альдиев протянул ему руку:
— Вы извините. Возможно, вам показалось, что мы не слишком интенсивно занялись поисками Цаголова, бездействуем. Но я действительно сейчас выбит из колеи. Сегодня ночью у меня погибли семеро сотрудников.
Глава 4
СПАСИТЕЛЬНАЯ СКОВОРОДКА
Жанна успокаивала мужа как могла, говорила, что ей совершенно не страшно оставаться дома одной. К тому же соседи, с которыми Захарины были едва знакомы, после взрыва фугаса проявили большое участие и помогали ликвидировать его последствия.
Утром в министерстве подвернулась свободная машина, и Юрий Алексеевич поехал на улицу Нефтяников, на рынок, чтобы поговорить там с трезвым и, стало быть, рассудительным Володькой. Однако «медвежатника» там не оказалось. Факт, удививший не только участкового Ильгиза, но и закадычных Володькиных собутыльников. Их вывод был единодушным, как в свое время решение пленума ЦК: для отсутствия Володьки должны иметься сверхуважительные причины, не может он не прийти просто так.
Это все равно что работу прогулять. Все дружки уже в сборе, а его нет. Значит, произошло чрезвычайное происшествие.
К сожалению, никто из его дисциплинированных друзей не знал домашнего адреса Володьки, что донельзя огорчило капитана. Лишь в последний момент, когда огорченный следователь уже собирался уезжать, один забулдыга сказал, что может показать дом, где тот живет. Водитель уже было посетовал Захарину на то, что вынужден возвращаться. Но тут выяснилось, что Володькин дом находится в том же районе, где министерство. Поэтому капитан и его добровольный проводник Федор вернулись на машине к МВД, откуда быстро дошли до нужного дома.
Узнать Володькину квартиру было проще пареной репы. Три другие двери на этаже обтянуты искусственной кожей, аккуратные, с глазками. Его же поцарапанная дверь на соплях держится. Но все-таки держится, заперта. И, судя по оставшимся без последствий звонкам, в квартире никого нет.
Обескураженные Захарин и Федор вышли во двор. Мимо них проехал маленький мальчик, степенно крутивший педали трехколесного велосипеда. За ним наблюдал мужчина лет шестидесяти. Мужчина был высокий, очень круглолицый, стоял, держа руки в карманах брюк.
— Вы случайно не видели сегодня Владимира из шестой квартиры? — спросил его Захарин.
— Володьку-то? — переспросил тот, после чего вынул руки из карманов и скрестил на груди. — Его вчера вечером ножом пырнули. Он лежит в больнице.
— Во, блин, что делают! — изумленно воскликнул Федор.
— В какой?
— Ну уж этого я не знаю. — Мужчина опять засунул руки в карманы. — Я-то сам не видел, мне потом рассказали. Вон возле того дома, где утиль принимают, на него напали, а потом приехала «скорая помощь» и увезла. Тут ближе всего горбольница. Наверное, туда.
Захарину не пришлось уточнять дорогу. Оказалось, Федор знал город как свои пять пальцев. Он вызвался проводить капитана и до больницы.
— А там как искать? Я даже его фамилии не знаю, — с досадой произнес капитан.
— И я не знаю, — почему-то радостно сказал рыночный забулдыга. — Во, блин, как бывает! Столько лет знакомы, выпивали вместе, а фамилию не знаю.
— Мусалитин, — подсказал мужчина.
Капитана раздражала услужливая болтливость успевшего с утра «принять» Федора, но все же он не мог не признать за ним двух безусловных достоинств. Во-первых, тот действовал совершенно бескорыстно, не пытаясь извлечь из неожиданного знакомства хоть малейшую выгоду. Во-вторых, благодаря ему Юрий Алексеевич сэкономил немало времени. Какими-то хитрыми закоулочками, мимо старой детской поликлиники, мимо заброшенного Дома культуры, Федор быстро привел его к горбольнице.
