Шарль Эксбрайа - Мы еще увидимся, детка !
- Я вас слушаю, мистер Блисс, - произнес Бойланд.
- Около полудня я бродил возле "Нью Фэшэнэбл"...
- Вы что же, значит, никогда не спите, мистер Блисс?
- Редко, супер, особенно когда занят расследованием "мокрого" дела.
Суперинтенданта покоробил этот уголовный жаргон, к тому же, честно говоря, он не испытывал особой симпатии к инспектору Блиссу, хотя и ценил некоторые его качества.
- Ну и что же вы обнаружили?
- Как раз в это время шотландец выскочил из гостиницы, сел в такси и поехал. Мне посчастливилось поймать другую машину, и я отправился следом. Так, друг за другом, мы и приехали в Блумсбери, вернее, подъехали к Британскому музею.
- К Британскому музею?
- Еще точнее - в сад при музее. И там его ждали!
- Так... так... и кто же?
- Всего-навсего мисс Патриция Поттер собственной персоной!
Инспектор торжественно откинулся на спинку стула.
- Ну и что?
Блисс посмотрел на шефа с таким же недоумением, как нормальный человек - на умственно отсталого.
- Как так "ну и что"? Вы же в курсе, какую роль играет мисс Поттер в махинациях Дункана!
- То-то и оно, что нет, мистер Блисс, я об этом понятия не имею.
- В любом случае свидание шотландца с подружкой хозяина "Гавайской пальмы" - явная улика, что все они заодно и мисс Поттер просто-напросто пришла передать этому типу указания главаря.
- В Британском музее?
- А почему бы и нет? Никому бы и в голову не пришло искать их там!
- Кроме вас.
Полицейский кивнул.
- Да, кроме меня, - сказал он с таким видом, что было ясно, как крупно не повезло Малькольму и Патриции: они встретили на пути настоящего стража закона.
- Скажите, мистер Блисс... вы никогда не были влюблены?
- Все времени не хватало, супер!
- Очень жаль...
- Что?
- Это избавило бы вас от утомительных и совершенно ненужных действий. Тогда бы вы знали, что влюбленные имеют обыкновение назначать свидания в самых невероятных местах. А этот шотландец, по его же собственному признанию, так любит мисс Поттер, что хочет увезти ее с собой на родину. Только этому мешает Дункан... и вот, желая ускользнуть от его бдительного ока, влюбленные решили встретиться там, куда Дункан ни за что не явится.
- Это только предположение!
- А не заметили ли вы, мистер Блисс, в их поведении чего-нибудь такого, что подтвердило бы мои слова?
- То есть... ну... короче говоря, они целовались. Но это же ничего не доказывает!
- О, совсем наоборот, мистер Блисс... И позвольте дать вам совет: ни на шаг не упускайте из виду шотландца, потому что именно с этого момента ему грозит смертельная опасность! Я, по крайней мере, в этом не сомневаюсь.
- Ему грозит опасность?
- Да, мистер Блисс, и будет крайне прискорбно как для него, так и для вас, если случится несчастье. Вы меня поняли?
- Прекрасно, супер.
- Тогда все в порядке. Но, главное, оставьте его в покое и не предпринимайте никаких мер, не посоветовавшись предварительно со мной. У меня есть предчувствие, мистер Блисс, что этот овцевод, с его наивностью, попав в мир дунканов и дэвитов, обязательно вызовет там изрядное замешательство, а мы не преминем этим воспользоваться.
Уходя от Бойланда, Блисс размышлял, что надо бы отправлять людей в отставку раньше, чем они выживают из ума - ведь когда суперинтендант полиции впадает в маразм, это не может не сказаться на работе всего отдела.
Слушая Мак-Намару, Дункан мысленно благодарил Господа Бога за то, что он создал дураков ради вящего процветания всех прочих. Шотландец описывал свою будущую свадьбу с Патрицией, когда они приедут в Томинтул, перечисляя имена всех, кого пригласят. Джек испытывал к Малькольму что-то вроде насмешливого презрения и в то же время не мог удержаться от странной жалости к наивному горцу и его иллюзиям. Но Дункан знал и исповедовал только один закон - право сильнейшего, и он быстро прервал разглагольствования Мак-Намары.
- Мистер Мак-Намара, вам скоро идти. Вы хорошо помните инструкцию?
- Не дергайтесь зря, старина, у меня самая замечательная память во всем Томинтуле!
- Тем лучше... И самое главное, ни под каким видом не уклоняйтесь от намеченного маршрута, иначе... Короче, когда дело касается наркотиков, мы становимся крайне недоверчивы и склонны ко всякого рода ложным интерпретациям. Будет очень печально, если мои люди, которым поручено наблюдать за вами, вообразят, будто вы собираетесь прикарманить товар...
- А что бы я с ним делал?
Дункан вздохнул. Слышать от человека, что он не знает, куда девать целое состояние, которое тащит под мышкой, было почти нестерпимо. В комнату неслышно проскользнул Питер Дэвит.
- Вы, как обычно, слушали под дверью? - недобро усмехнулся Джек.
- Как же иначе я мог бы быть всегда в курсе дел?
Мужчины в упор взглянули друг на друга, и легкий смешок странно противоречил их горящим ненавистью взглядам. Дункан думал, что настало время расстаться с Дэвитом (на языке хозяина "Гавайской пальмы" это слово имело ужасающе конкретный смысл), а Питер, в свою очередь, представлял себе, какая рожа будет у его патрона, когда тот узнает, что героин увели у него прямо из-под носа. Не говоря уж о том, что Дункану придется объясняться с "большим боссом" Сохо и объяснение это очень даже может закончиться погружением на дно Темзы, и такая перспектива более чем радовала Дэвита.
- Вы, конечно, не будете спускать глаз с нашего друга, Питер?
- Разумеется.
- Но вы сумеете устроить так, чтобы ваша... дружеская забота не напоминала слежку?
- Я не новичок, Джек.
- Тогда, джентльмены, мне остается лишь пожелать вам удачи!
- Ну, сегодня мы ничем не рискуем. Это же просто проба!
- Она будет иметь смысл только в том случае, если вы, Питер, будете расценивать ее как настоящую операцию.
Когда Мак-Намара поднялся, Дункан заметил рядом с его креслом чемодан необъятных размеров. Малькольм взял его за ручку.
- Это еще что такое?
- Моя волынка.
- Но вы, надеюсь, не намерены тащить этот инструмент в Дроу-док?
- Это мой талисман. Без него я теряю половину способностей.
Как и было условлено, Мак-Намара вышел из "Гавайской пальмы" с видом туриста, болтающегося по Лондону без определенной цели, и пошел далее размеренным шагом. Он пересек Ромилли-стрит и Комптон-стрит, не обращая внимания на уличное движение. Это, естественно, вызвало яростную брань таксистов, а Малькольм, не желая оставаться в долгу, отвечал в том же духе. Все это происходило на глазах удивленного и перепуганного Дэвита, который следовал за шотландцем на расстоянии сотни шагов. "Решительно, у этого олуха довольно странные представления о способах не привлекать к себе внимания", думал он. На углу Шафтсберри-авеню крыло какой-то машины зацепило юбочку шотландца, и тот счел своим долгом проучить наглеца шофера. Вынужденный вмешаться полицейский объявил, что Малькольм неправ, но Мак-Намара ответил, что у них в Томинтуле никто не гоняет с такой сумасшедшей скоростью. Полисмен оказался человеком миролюбивого склада.
- Где находится это место, о котором вы говорите, сэр?
- В Шотландии, в графстве Банф.
- Так, понимаю. И значит, в Граминтуле...
- В Томинтуле!
- Простите, сэр. Так в Томинтуле вас не научили, что желательно пересекать улицу по пешеходным дорожкам?
- Нет.
- Вы меня удивляете, сэр.
- Дело в том, старина, что в Томинтуле вообще нет проезжей части, а стало быть - ни машин, ни пешеходных дорожек. И все-таки Томинтул - очень неплохое место. Вам стоит туда съездить.
- При случае не упущу возможности, сэр.
Глядя вслед удаляющемуся шотландцу, полисмен приподнял каску и почесал голову, что служило у него признаком растерянности.
Добравшись до Черринг-Кросс, Малькольм спустился в метро, не преминув заметить контролеру, что цена кажется ему просто скандальной, сел на "Метрополитен энд дистрикт лайнз", сделал пересадку в Уайтчепеле и наконец добрался до Блумсбери, где его ожидало такси. Машина доставила его на перекресток Саундерс-Несс и Гленгарнок-авеню и остановилась как раз напротив Дроу-дока. Дальше шотландец пошел пешком. Он сразу же заметил "Звезду Индии" и матроса, со скучающим видом облокотившегося на борт. Малькольм увидел, как матрос, едва взглянув на него, быстро спустился по мостику и стал ждать. Вскоре моряк подошел к Мак-Намаре.
- Простите, сэр, но вы, конечно, шотландец?
- Точно!
- Тогда, может быть, вы знаете мою кузину Элспет из Стирлинга?
- Нет, но очень об этом жалею, потому что слышал, какая она красотка.
- О'кей, пошли опрокинем по маленькой.
И они бок о бок направились в "Разочарованного пирата", где, заказав две порции виски, матрос вышел в туалет. Оттуда он вернулся с объемистым пакетом и вручил его Малькольму.
- Мое дело сделано. Теперь очередь за вами, приятель.
Они вышли и стали прощаться. Уходя, матрос сказал:
- Завтра в это же время.
Чтобы вернуться в Сохо, Малькольм снова сел в ожидавшее его такси, потом спустился в метро и вышел на Черринг-Кросс. По-прежнему следовавший за ним Дэвит уже решил, что дела идут наилучшим образом, и стал прикидывать, как бы ему завтра уничтожить жителя Томинтула и отобрать драгоценный пакет. Но тут его размышления были нарушены самым неожиданным образом: на углу Шафтеберри-авеню Малькольм вытащил волынку и заиграл "Берега Аргайла". Это тут же вызвало в толпе взрыв самых разнообразных чувств. Одни, застыв, смотрели вслед шотландцу, другие двинулись за ним по пятам. Совершенно сбитый с толку Питер спрашивал себя, уж не рехнулся ли часом Мак-Намара. Наконец произошло то, чего и следовало ожидать. Перед Малькольмом, скрестив руки, вырос полисмен, тот самый, с которым он уже имел дело в начале прогулки.
