Татьяна Рябинина - Семь понедельников подряд
- Надо же! – вежливо удивилась я. – А у меня родственник один был, еще до войны, священник. В Моршанске служил. Потом его в Александро-Невскую лавру перевели. А потом, как водится, расстреляли. Как я ни пыталась о нем хоть что-то разузнать, ничего не выходит.
- Почему? – в свою очередь удивился Евгений. – Разве это так трудно? Надо просто отправить в ФСБ запрос, в Питере. Я так о своем прадедушке все выяснил.
- У вас прадедушка, вам проще. А у меня – двоюродный брат прадедушки. Может, по отцу, может, по матери – никто не знает. Так что фамилии – вариантов пять, а может, и больше. Имя – тоже. То ли Алексей, то ли Леонид. Родные звали его Лешка-монашенок.
- Леонид обычно Ленька.
- Ну да, не всегда. Отчество – вообще неизвестно. Год и место рождения – приблизительно. Что можно нарыть с такой вводной? В ФСБ соваться смысла нет. В епархиальный архив – тоже. Подсказали мне координаты одного человека, который в лавре архивами ведает, но и он ничего не смог сделать.
- А для вас это так важно – узнать о нем? Все-таки даже не прямой родственник, - похоже, Евгения рассказанное мною неподдельно заинтересовало.
- Да, - чуть поколебавшись - потому что разговор постепенно приобретал так не любимый мною исповедальный оттенок, - ответила я, - важно. Это единственный священник в нашем роду.
- А где он служил в Моршанске, знаете? Просто я родился в Тамбове и жил там до двенадцати лет, потом с родителями в Питер переехал. А в Моршанске жила моя бабушка, я у нее часто гостил. И город знаю хорошо.
- Нет, не знаю, - вздохнула я, допив кофе. – Единственное, дедушка говорил, что в начале 30-х эта церковь была недалеко от вокзала.
- Вообще-то вокзал несколько раз переезжал с места на место. Но если в начале 30-х… - Евгений задумался. - Пожалуй, эта могла быть старая Барашевская церковь. Или новая?
- Барашевская? – переспросила я. – Это разговорное название? А как по-настоящему?
- Честно говоря, не знаю. Она не сохранилась. Но, думаю, смогу вам помочь. Мой друг, к которому я еду, он корреспондент одной городской газеты. И как раз занимается историей местных церквей. Я выясню у него точное название и адрес церкви, тогда вы сможете написать письмо в архивный отдел Тамбовской епархии и выяснить, кто служил там в 30-е годы. Если, конечно, эти данные сохранились. Дайте мне ваш номер телефона.
Я с готовностью начала диктовать ему номер сотового, но на четвертой цифре запнулась.
- Стоп! Похоже, у меня нет больше сотового. Посеяла на вокзале. Или украли.
Евгений пристально посмотрел на меня, словно зная, что я вру.
- Ну тогда вот вам мой номер, - он достал из портмоне визитку. – Позвоните через месяц.
«Евгений Андреевич Чертков», - прочитала я вслух. И номера телефонов – домашний и мобильный.
- На домашний не звоните, - сказал Евгений.
- Жена не одобрит? – похоже, коньяк вовсю буянил в моей голове.
- Я разведен, - на мою бесцеремонность он внимания не обратил. Или сделал вид, что не обратил. - Просто трудно дозвониться. Или я на смене, или еще где-нибудь. А если дома, то либо сплю, выключив телефон, либо сижу в интернете.
- Чертков, - повторила я, - Чертков. Что-то знакомое. А, ну да. Моя родня из Вараксы, а где-то рядом было поместье графа Черткова. Это не ваш родственник случайно?
- Очень дальний, - кивнул Евгений. – Моя прабабка вышла замуж за кого-то из его племянников. Потом их всех расстреляли. Скажите, Оля… Нескромный вопрос…
- Замужем. Сыну восемь лет. А мне… Скажем так, замуж я вышла уже после окончания университета.
Евгений посмотрел на меня, как на собаку с двумя головами.
- Я же не слепой. У вас кольцо обручальное на пальце. Замужние женщины не всегда кольца носят, но если уж оно есть – стопроцентно замужем. А о возрасте я женщин никогда не спрашиваю.
Я почувствовала себя последней кретинкой. Эдакой чопорной фифой, на добродетель которой никто и не думает покушаться – тоже еще, возомнила о себе! Примерно так же смотрел на меня Генка, когда я заявила ему, что не желаю работы с интимом.
- Тогда…
- Я хотел спросить вас вот о чем. Вы сказали, что для вас важно – узнать о единственном в роду священнике. И я вас встретил в храме. Вы верующая?
- Д-да, - запнулась я, потому что уже знала, о чем он спросит. И не ошиблась.
- Тогда как же вы пишете детективы?
Я сидела и размазывала по стенке чашки нерастаявший сахар. Что я могла ответить? Этот вопрос не задавал мне разве что ленивый. И я сама задавала его себе не раз. Как это совместить?
Я пыталась рассказать себе, что «Преступление и наказание» – это тоже детектив, что Честертон писал не только о патере Брауне, но и эссе о христианстве, что дело вовсе не в жанре, а в том кто и с какими взглядами пишет. Что я пишу не для того, чтобы смаковать чернуху и порнуху. И что сюжеты беру из жизни, даже если и уродую их по своему усмотрению. И что вопросы жизни и смерти, отношения к ним – самые что ни на есть христианские. И что…
Все это я уже говорила не раз. Но почему-то именно сейчас подобное выглядело бы жалко и неубедительно. Словно я оправдываюсь. Оправдываться не хотелось.
- Я думала о том, чтобы написать что-то другое, - медленно сказала я, глядя на свои ногти. – Но, боюсь, что еще не готова к этому.
- Если вам есть, что сказать, выберите другой жанр. В ваших книгах есть разумные мысли, но никто не обратит на них внимание. В детективе главное – интрига, а не философия с психологией.
- Если я выберу другой жанр, обратит ли вообще кто-нибудь внимание на книгу? Да и что толку? Любой, даже самый серьезный роман по сути либо любовная драма, либо производственная. Либо тот же детектив. А чаще всего – всего понемногу. От того, что на обложке не будет картинки с пистолетом, ничего не изменится.
- Просто, может быть, ее прочитает тот, кто не читает книги с пистолетом на обложке.
- Вот именно, что может быть. А может, и нет. Но сама книга от этого не изменится. А писать что-то чрезвычайно духовное… Я действительно до этого еще недозрела.
Евгений хотел возразить, но в этот момент из-за моей спины выросла чья-то тень.
8.
- Ни черта себе! – присвистнула моя четвероюродная сестричка. – Я ее жду, а она тут сидит и лопает в три горла. Ну и свинья же ты, Оля!
- Почему, интересно, в три? – уточнила я. – И, между прочим, я ничего не лопаю.
- Уже все схомячила?
- Евгений, это Света, моя сестра, - я поспешила уйти от ответа и в спешке грубо погрешила против правил хорошего тона, представив женщину мужчине, а не наоборот. – Мы едем… - тут я вспомнила, что так и не сказала ему, куда еду, и быстренько нашлась: - в Пензу.
Светка захлопала глазами, а Евгений мягко поправил:
- Вы хотели сказать, в Фитингоф?
Вот дьявол, что же это я так попадаю неловко все время! Неужели все из-за коньяка? Или из-за врожденной беспросветной глупости? Как я могла забыть, что он за мной в очереди стоял?!
- Да-да, конечно, в Фитингоф, - кивнула я, отчаянно краснея. - Там у нас тетя живет. Это я случайно оговорилась. Свет, а это Евгений, мой сосед по купе.
- Очень приятно познакомиться, - вежливо улыбнулся Евгений и подозвал официанта. Расплатившись, он встал. – Оставляю вас, девушки. Вы, Света, наверно, обедать будете? Приятного аппетита. Надеюсь, Оля, вы сами до своего вагона доберетесь?
Светка плюхнулась на его место, обернулась и проводила долгим, одновременно оценивающим и подозрительным взглядом. Затем снова повернулась ко мне и вполголоса сказала одно емкое и короткое слово.
- Ну надо же! – ехидно улыбнулась она. – Ты что, Олечка, больше суток без мужика не можешь обходиться? Стоило мужу удалиться на некоторое расстояние, ты тут же шасть в ресторан, соседу по купе глазки строить.
- Совсем дура? – завопила я.
Дежавю! Вчера вечером мы вот так же сидели с ней в вагоне-ресторане, и я орала так, что соседи оборачивались.
- Между прочим, коза рогатая, меня чуть не прирезали и не выкинули с поезда, - добавила я, уже тише. – А Евгений меня спас.
- Ага, - фыркнула Светка. – А потом сказал, что читал твои книги.
- Мало того, - задрала нос я. – Он меня еще и по фотографии узнал. На этих самых книгах. И фамилию мою, то есть псевдоним, сказал до того, как я представилась.
- Ладно врать-то! – Светка перестала фыркать и даже тон сбавила. – Рассказывай, что случилось.
- А то и случилось, - заказав подошедшему официанту две порции куриного жаркого с грибами, я вкратце рассказала о том, как собралась прогуляться до ее пятнадцатого вагона и что из этого вышло.
- Да-а… - протянула Светка. – Ну и дела. Кстати, а он ничего, Женечка этот, вполне. Женат?
- Нет.
- Может, мне к тебе в гости наведаться, а?
- Ну, и кто из нас без мужика не может обойтись? – рассмеялась я.
- А что такого? Я женщина свободная, в отличие от некоторых. Может, это моя судьба?
