Виктор Пронин - Не приходя в сознание
— В универмаге точно такие пропали, — сказал Шестаков.
— Ну что это доказывает, опровергает, кого в чем уличает?
— Остановитесь, Бузыкин. — Демин похлопал парня по массивной коленке. — Эти ботиночки продавцы припрятали. Не пустили в продажу. Нарушили закон. А накладные и прочая документация остались. Понимаете?
— Что, и здесь влип? — обиженно спросил Бузыкин.
— Похоже на то, парень, — кивнул Демин. — Похоже на то.
— Вот непруха пошла! — искренне воскликнул Бузыкин. — Даже на чужих преступлениях летишь! Надо же, а я гвоздь в стену вбил, хороший гвоздь выбрал, все по каюте ходил, место подыскивал, где бы это, думаю, бинокль повесить? И почему, вы полагаете, я повесил его именно здесь? О, расчет правильный... Плывешь мимо зеленых берегов, мимо золотых пляжей, на которых девушки загорают и руками машут, а ты, к примеру, у борта стоишь, и возникло в тебе желание с девушкой познакомиться... Протягиваешь руку в иллюминатор, снимаешь бинокль с гвоздя, а он новенький, кожей от футляра пахнет, на солнце синими искрами играет...
— А ведь в самом деле неплохо! — воскликнул Демин. — Самому захотелось на этой посудине в плаванье пойти!
— Точно? — обрадовался Бузыкин. — Берите бинокль! Не жалко.
— Я бы взял, да вот товарищ не позволит. — Демин кивнул на Шестакова. — Для него этот бинокль — важное вещественное доказательство.
— Так осквернить вещь? — горько воскликнул Бузыкин. — Бинокль обозвать таким словом! Вещдок! Ужас!
— Скажите, Бузыкин, а как зовут приятеля, о котором вы рассказывали?
— Какого приятеля?
— Ну, который уговорил вас без перчаток работать.
— А-а... Мне приятно, конечно, что вы прониклись моей мечтой заветной, но назвать его не могу. Он со мной поступил нехорошо, но это наше дело, наши расчеты. А вот так запросто взять да выложить.., Нет. Совесть не позволяет.
— А в универмаг лезть тебе позволяет совесть?! — гневно воскликнул Шестаков, нависнув над Бузыкиным небольшим своим телом.
— Позволяет, — кивнул Бузыкин. — Очень даже позволяет.
— Жаль, — сказал Демин. — Приятель ваш человека убил. И не одного. Так что вторая статья появляется... Укрывательство. И мечта ваша голубая отодвигается на неопределенное время. Такие дела, старик.
— Точно ухлопал? — спросил Бузыкин серьезно.
— Потому я и здесь. Ведь я из соседней области... Приятель оттуда?
— Да, он нездешний, — осторожно сказал Бузыкин. — Я подумаю, ладно?
— Подумайте, конечно, — сказал Демин. — Только недолго. Пока он еще кого-нибудь на тот свет не отправил. Нервный он какой-то, ваш приятель, сдержаться не может... Вас вот продал, видно, знал, что согласитесь за него отсиживать.
— Да не надо меня уговаривать! — махнул рукой Бузыкин. — Я должен сам все обдумать, принять решение в спокойной обстановке, чтобы не ссылаться потом на горячность, поспешность... Да и вам важнее, чтобы решение мое было искренним, а не случайным. Правильно?
— А ну-ка встань! — подошел к нему Шестаков. — Обыск мы закончили, но за малым исключением. — Шестаков извлек из карманов Бузыкина пачку денег, папиросы, авторучку, замусоленный блокнотик и большой перочинный нож.
Наибольший интерес представляла, конечно, записная книжечка, но разобраться в наползающих друг на друга записях, в фамилиях, поверх которых были написаны телефоны, было непросто, и Демин решил отложить это до более удобного случая.
— Ну, скажу, кто он, этот мой сообщник, — снова начал рассуждать вслух Бузыкин. Шестаков хотел было прервать и уже на цыпочки встал, чтобы сказать что-то резкое и значительное, но Демин успел его остановить. — Скажу, заработаю себе пару очков, однако судья все равно даст мне сколько положено, и единственное, что я заработаю, так это ее материнскую улыбку, когда она будет отправлять меня в те самые места. Одобрение общественности тоже на моей стороне, но суть... Суть останется прежней. Ну, заложу я Серегу, — Демин и Шестаков быстро переглянулись, — заложу, расплачусь с ним, и что же — уподоблюсь ему? Не хочется. Совесть не позволяет. Назови я его, а они потом очную ставку... А как мне Сереге в глаза посмотреть?
— От очной ставки можете отказаться, — быстро вставил Демин.
Все дальнейшее произошло в две-три секунды. Усыпив настороженность оперативников неторопливыми словами, расслабленной позой, ленивыми, замедленными движениями, Бузыкин вдруг резко прыгнул к двери, оттолкнув понятых, выскочил на палубу, захлопнул дверь и чем-то подпер ее снаружи. Все оказались запертыми. Было слышно, как он пробежал по гулкой металлической палубе к перекидной доске, как спрыгнул на берег, но тут же шаги снова зачастили по доске.
— Он думал, на дураков напал, — удовлетворенно проговорил Шестаков. — Я же оставил двух ребят на берегу. Куда ему деваться... В мартовскую воду не прыгнешь — без подготовки больше минуты не продержаться.
Капитан подошел к иллюминатору, покрутил какие-то винтики и распахнул его. Но выбраться на палубу никто не успел. В иллюминаторе показалась улыбающаяся физиономия Бузыкина. Он некоторое время молча рассматривал оставшихся в каюте, и улыбка его становилась все шире и радостней.
— Ну что, курепчики? Попались? Бдительность у вас хромает, товарищи следователи, вынужден буду доложить начальству. — Встретившись взглядом с Деминым, он вежливо поманил его пальцем.
— Еще пришибет чем-нибудь! — предупредил Шестаков.
Но Демин все-таки подошел. Бузыкин дал знак, чтобы тот наклонил голову, и прошептал на ухо:
— Нефедов. Только я ничего не говорил. — И уже громко добавил: — Пойду выпущу вас. А то еще попытку к бегству пришьете.
У двери послышался грохот отодвигаемого ящика, и дверь открылась. Бузыкин вошел, стараясь держаться на расстоянии от оперативников, от Шестакова, только мимо Демина прошел без опаски, оставив его за спиной. Снова сел на лежак.
— А то смотрю, уже кое-кто засыпать начал... Дай, думаю, распотешу.
В дверь заглянул запыхавшийся оперативник, оставленный Шестаковым на берегу.
— А-а, — протянул он, увидев Бузыкина. — Вернулся... Ну и слава богу. Я пойду? — спросил он у Шестакова.
— Да, все остается по-прежнему. А то он еще вплавь решится к берегу добираться... Парнишка с юмором, как видишь.
Демин присел к столику и начал перелистывать рассыпающуюся записную книжку Бузыкина. Найдя страницу, помеченную буквой «н», он увидел адрес, а ниже два слова: «Нефедов Сергей». Посмотрел на Бузыкина. Тот еле заметно кивнул, дескать, все правильно, это он и есть.
— Ну что, подъем? — спросил Шестаков.
— Да, ночевать вам здесь тесновато будет, — ответил Бузыкин, поднимаясь.
11
Почти всю ночь Демин провел в машине. Дневная оттепель, мокрый снег сменились привычным ночным заморозком, дорога покрылась коркой льда, и водитель ехал не быстрее сорока километров в час, останавливался, чертыхался, стараясь не разбудить подремывающего пассажира.
Перед самым городом Демин проснулся. В свете встречного света дорога сверкала льдистым покрытием, в ней отражались фары машин, огни далекого города. Почувствовав, что Демин на заднем сиденье уже не спит, шофер вздохнул с облегчением — видно, тягостно было в одиночку вести машину.
— Что, Валя, отдохнул?
— Скорее в себя пришел.
— Ничего, образуется. Лишь бы домой добраться. Как раз к началу рабочего дня поспеваем... Если не перевернемся, конечно. Куда поедем?
— К Рожнову. Надеюсь, стерпит он мою суточную щетину. Опять же усталый вид подчиненного заставляет таять сердце начальника, верно, Владимир Григорьевич?
— Судя по обстоятельствам дела, — усмехнулся водитель.
Когда въехали в город, было уже светло, и первые прохожие осторожно шли по обледенелым тротуарам, кое-где дворники посыпали дорожки песком. Весенний туман пропитывал улицы, наполнял ветви деревьев, обещал оттепель.
— А все-таки остановите, — тронул Демин плечо водителя, когда они проезжали мимо парикмахерской.
— Во! — злорадно протянул водитель. — Побаиваешься начальства.
— Не о нем думаю, о себе!
Когда Демин минут через двадцать вернулся, водитель крепко спал, склонив голову на руль. Но едва хлопнула дверца, он поднял голову и легонько тронул машину с места. Глянув на Демина в зеркало, удовлетворенно кивнул.
Рожнов слушал не перебивая, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза.
— Одно меня настораживает, — сказал Демин, — не пытается ли Бузыкин пустить нас по ложному следу?
— Нет, он сказал правду. На Нефедова мы вышли и без тебя. По твоим наводкам, но без тебя. Ты давал задание навести справки о прежнем месте жительства Дергачева?
— Да, я хотел узнать, где он жил до того, как поселился у Жигунова. Там могли остаться хорошие следы.
— На, прочти. Это рапорт Пичугина.
Демин взял несколько листков, исписанных мелким корявым почерком. Из рапорта следовало, что, когда оперативник пришел на квартиру, где раньше снимал комнату Дергачев, хозяин рассказал, что несколько дней назад к нему зашел высокий молодой человек — хотел видеть Дергачева. Узнав, что тот переселился, молодой человек в «чрезвычайном огорчении», как выразился Пичугин, ушел.
