Александр Чернов - Меценат из ментовки
― Мне этой информации мало, братишка, ― проговорил он потеплевшим голосом. ― Давай-ка шевели мозгами, вспоминай все, что с ними связано. В тот вечер ты же их обслуживал?
― Я, ― признался Дима.
― Ну, вот и вспоминай… Когда они пришли? Что делали?
Парень немного успокоился, перестал дрожать. В глазах появилось осмысленное выражение. Он сосредоточился.
― В половине девятого вечера, примерно, ― начал он медленно. ― На закрытую территорию кафе не так-то просто попасть. Только через хозяина. Он ко мне их и подвел. Приказал проводить в кабинет и обслужить. Я так и сделал. Отвел компанию в пятнадцатый кабинет, подал меню.
Жорик продолжил задавать наводящие вопросы.
― Говорили ли они в твоем присутствии о чем-нибудь?
Официант покрутил головой.
― Нет. Когда я входил, они смолкали. Говорили со мной только по делу, когда и что подавать. ― Парень уже освоился, осмелел и вдруг брякнул: ― Они еще одного человека ждали. Потому что заказ на четверых сделали. Я так стол и сервировал ― на четыре персоны.
Жорик насторожился.
― А ты случайно, парень, не знаешь, кого ждала компания?
― Точно сказать не могу, но, по-моему, начальника своего или шефа ― словно размышляя вслух, заявил официант.
― А с чего это ты взял? ― подивился Привольнов.
Томилин отчего-то смутился, но быстро справился с собой и уверенно заговорил.
Я в кабинет заглянул, узнать подавать ли горячее, а сутулый мужик сказал, мол, подавай, но три порции, четвертую позже принесешь, и добавил, что неизвестно когда этот начальник пожалует.
― Вот как! ― будто, разговаривая сам с собой, негромко произнес Привольнов. ― Начальника, говоришь, ждали, или шефа… ― Он уставился на Томилина. ― А майору с капитаном ты об этот говорил?
― Говорил, ― вяло подтвердил Дима.
― И что?
― Мимо ушей пропустили. На первом допросе, когда они узнали о четвертом мужике, они сказали, что те трое, по-видимому, ждали главаря банды, он и пришел, только в маске, ну и расстрелял их. А позже перед опознанием объявили, что главаря поймали и мне нужно его опознать. ― Парень был озадачен теми вопросами, которые задавал ему Жорик. Они никак не вязались с тем, о чем по его разумению, должен был бы его расспрашивать истинный убийца. У Томилина самого на языке давно вертелся вопрос и вот он, его наконец задал: ― Так в воскресенье в маске в кафе вы были?
Привольнов криво ухмыльнулся:
― Нет, но я тоже, Дима, очень опасный человек, и мое обещание перерезать тебе глотку остается в силе. Так что держи язык за зубами. В случае чего я тебя и из зоны достану.
Парень взглянул на Привольнова очумело и на всякий случай слегка отодвинулся.
― Я никому ничего не скажу! ― проговорил он так, будто давал торжественную клятву, вступая на сходке в ряды какой-нибудь подпольной организации. ― Обещаю!
«Будет молчать», ― решил про себя Жорик и фамильярно похлопал парня по плечу.
― Молодец! А теперь, дуй, Дима, на работу, и веди себя в кафе повеселее.
Обрадованный тем, что так легко отделался, официант вскочил и подался прочь из прохода, а Жорик еще немного посидел на скамеечке, подумал. Было над чем.
«Значит, в банде было все-таки не пять, а четыре человека, ― размышлял он. ― Начальник или шеф он же и есть главарь, а Загребнов ― киллер, обычный киллер. Шеф этот собрал свою банду в «Аладдине», сказав ей, что придет к девяти часам, скажем, обсудить очередное дело. Сам на встречу не пошел, а отправил наемного убийцу Загребнова. Тот сделал свое черное дело, учинил погром в кафе, потом подставил под удар меня, а позже сам пал от руки главаря банды. Жаль, что Ковалев и Лысенко, пошли на поводу у главаря банды, подкинувшей им в качестве приманки меня. Копни они поглубже и следствие, возможно, пошло бы по иному пути… Эх, поговорить бы еще с хозяином «Аладдина»!
Хотя Привольнов был уверен, что трусоватый Дима не расскажет о встрече с ним ни работникам кафе, ни милиционерам, он на всякий случай решил сменить пункт наблюдения. Жорик покинул скамейку, перешел дорогу и занял позицию в подворотне, с таким расчетом, чтобы при малейшей опасности, уйти дворами. Но напрасно он простоял в подворотне дома около часу. Хозяин кафе так и не появился.
Жорик прогулялся по улице, покрутился возле винного магазина. Выпить хотелось ужасно, аж до зуда во всем теле. Привольнов и раньше мог обходиться без выпивки несколько дней, но потом его вдруг кто-то будто толкал под бок ― выпей! Мысль о выпивке свербела в его мозгу до тех пор, пока он не выпивал первый стакан вина или рюмку водки. А потом становилось легко и просто до тех пор, пока имелись деньги. А они как правило заканчивались быстро, уже на второй, ну, максимум на третий день. И тогда начинал мучить похмельный синдром и вечно стоящий перед алкоголиками вопрос ― где добыть деньги? Привольнов понимал: сделай он сейчас хоть один глоток пива и все, не остановится, снова уйдет в запой. Понимал он и то, что нужно перетерпеть. Преодолей он себя один раз, и дальше будет легче.
Жорик выпил бутылку минеральной воды и отправился к Тамаре домой. Здесь, чтобы скоротать время, отвлечься от мыслей о выпивке, а заодно хоть как-то отблагодарить хозяйку за приют, материальную, медицинскую помощь, а также за моральную поддержку, он взялся за работу. Ее для мужчины в доме, где живут только женщины, скопилось предостаточно. Он подкрутил и подогнал кое-где расшатавшиеся и покосившиеся дверцы на мебели, поменял на кранах прокладки, отремонтировал в туалете сливной бочок, подправил вешалку в коридоре и сделал еще много нужных и полезных дел. После ужина, когда стемнело, Жорик вновь вышел из дому.
Трамвай катился по вечернему городу медленно, да и Привольнов никуда не торопился. Он сидел в середине полупустого вагона позади парня с девушкой и смотрел в окно. Проехали мимо института педиатрии, сельскохозяйственного института, свернули на широкий залитый огнями фонарей проспект. Вскоре Жорик вместе с тремя пассажирами вышел из трамвая. Перейдя дорогу, он перепрыгнул сточную канаву и стал подниматься к стоявшему на бугорке «Аладдину».
К кафе он приблизился с тыльной стороны. Места были ему знакомы. Привольнов перелез через забор, спрыгнул с мусорного контейнера и, прислонившись к забору, немного постоял в темноте. Двор освещала единственная, впрочем, довольно мощная лампочка, висевшая над черным входом в «Аладдин». Во дворе было пустынно, из кафе доносились звуки музыки, пел мужской хриплый голос. Жорик подошел к водопроводному крану, набрал в горсть воды, затем приблизился к двери и плеснул ее на лампочку. «Чпок» ― раздался звук лопнувшего стекла и двор погрузился в темноту. Жорик отошел вглубь двора и сел на скамейку, слившись с кустами вьющихся роз позади нее. С этого места ему была видна дверь и длинный ярко освещенный коридор.
Ждал Привольнов более двух часов. Иной раз во двор на несколько минут выходили люди, по одному, по два, а то и компаниями, подышать свежим воздухом, покурить, но нужный Жорику человек не появлялся. И все же Привольнов дождался. Часов в двенадцать в коридоре показался Миша. Он зашел в туалет, затем вновь возник в коридоре и, заметив, что на улице не горит свет, вышел на крыльцо. Хозяйская жилка сработала. Бывший борец на сей раз был в цивильном, а не в спортивном костюме. Лейкопластыря на его мощной шее видно не было. Хозяин «Аладдина» задрал голову, чтобы посмотреть, что случилось с лампочкой и тут его окликнул из темноты мужской голос:
― Миша!
― Да! ― тотчас откликнулся хозяин заведения, продолжая пялиться в звездное небо. Разглядел пустой патрон и негромко выругался. ― Какая сволочь лампочку выкрутила…
― Можно тебя на минуточку! ― не унимался человек.
Вот пристал. Миша резко обернулся.
― Чего тебе?
― Подойди, узнаешь! ― нахально заявил незнакомец. ― Чего на расстоянии базарить.
У себя в заведении Миша был царь и бог. Он не привык, чтобы ему указывали.
― Сам иди! ― буркнул он.
― Боишься что ли? ― насмешливо спросили из темноты.
Его, спортсмена, борца, чемпиона страны какой-то хам заподозрил в трусости. Небывалая дерзость.
― Миша никогда и ничего не боялся! ― с вызовом сказал хозяин «Аладдина». ― Запомни это! ― он спрыгнул со ступеней и направился вглубь двора. У кустов вьющихся роз стоял человек. Миша уверенной походкой приблизился к нему и грубо спросил: ― Ты кто?
Высокий худой человек сложил на груди руки, встал в независимую позу.
― Я Привольнов Георгий, ― ответил он дерзко. ― Надеюсь, ты помнишь меня?
Хозяин «Аладдина» вгляделся в Жорика. Он узнал его.
― Ты?! ― заорал он, мгновенно разъярившись. Даже в темноте было видно, как на мощной шее его вздулись вены. ― Ты тот самый тип, который расстрелял в моем заведении троих человек? Ты, который убежал из-под стражи и опять-таки из моего заведения? Ты по вине, которого я скоро вылечу в трубу? И теперь ты, подлец, посмел заявиться ко мне?.. Ну ты, даешь! Да я ж тебя! ― И хозяин «Аладдина», растопырив пятерню, попытался наложить ее на физиономию Привольнова.
