Ольга Хмельницкая - Шпион в костюме Евы
– Не глупи, – рассмеялась Чайникова, – ты пухлая, как булочка. Чего тебе скрывать-то? На самом деле, шансов за то, что мы победим, очень мало, – честно сказала она Грицак, – у второй команды две машины, при поломке одной из них вторая продолжит борьбу. А у нас только «Сузуки». Мы-то на целый круг отстаем.
– Мы вообще можем их обойти? – спросила Диана. – Хотя бы теоретически?
Зад красного «Паджеро» и бежевая «Нива» маячили метрах в ста перед «Сузуки», впритирку за которым ехал, громыхая, ржавый «УАЗ» девушек.
– Да, – кивнула Люда. – Теоретически обойти можем. На озере. Там много места. Наверняка Рома попытается сделать это. А мы будем отвлекать конкурентов.
– Ой, – вдруг пробормотала Диана, – меня тошнит уже невыносимо. У меня морская болезнь!
Со стороны сиденья штурмана раздались характерные звуки.
– Если бы только это, – ровным голосом отозвалась Чайникова, не выпускающая руль из побелевших от напряжения пальцев, – у нас странно гудит правый подшипник. Как бы он не полетел!
«Сузуки» тем временем подъехал к бежевой «Ниве» уже вплотную. Лес закончился. Впереди тускло засияла серебром поверхность озера, скованного льдом. Лед был покрыт слоем снега и представлял собой совершенно гладкую белоснежную поверхность.
– Там же где-то полыньи, – проговорила Диана, – ты точно помнишь, где?
– Да, – ответила Люда.
На самом деле она вовсе не была в этом уверена.
Четыре машины вылетели на лед. Теперь они ехали, практически упираясь друг другу в бамперы.
Заправщик скользнул по Чену равнодушным взглядом и заправил ему полный бак 92-го бензина.
– Ну и погода, – сказал он, принимая деньги, – видимости вообще никакой.
– Да, – кивнул Ли Минь, – типично российская зима.
– Ничего, – пожал плечами заправщик, почесав небритую щеку, – скоро начнется глобальное потепление, у нас все растает, а в Сибири зацветут яблони.
– Но зато затопит весь Лаос, – насупился Чен Ли Минь.
– Ну и фиг с ним, – легко согласился заправщик, закручивая пробку бензобака. – Кому он нужен, этот Лаос?
На асфальте, слегка припорошенном снегом, виднелась небольшая лужа бензина, вытекшего из заправочного шланга.
«Мне нужен. Это моя родина!» – хотел было сказать Чен, но сдержался.
Вместо этого он вытащил из кармана зажигалку.
«Щелкнуть, подождать, пока загорится огонек, бросить в лужу, – злобно думал Чен, – узнает тогда, что такое Лаос и кому он нужен».
Он сцепил пальцы и сдержался.
– Ничего, – бормотал Ли Минь, отъезжая с заправки, – вот сделаем мы бомбу, и тогда все запляшут под нашу дудку.
До фермы оставалось совсем немного. Дорога сворачивала в лес. И там было по колено снега. Чен остановился, вышел из машины и посмотрел на покрышки угнанной «копейки».
– «Морозко», – прочитал он по слогам. – И шины, судя по рисунку протектора, зимние. Вполне и по снегу могут проехать.
Он удовлетворенно кивнул, нащупал под задником ботинка тонкий длинный стилет, а потом сел в машину и поехал дальше.
– Можно не спешить, – сказал он по-лаосски, – я не могу себе представить ситуацию, чтобы русская разведчица выбралась из той западни, где я ее оставил. Стальные наручники, столб и почти полное отсутствие одежды. Да, она все еще там. И я ее убью!
Автомобиль повернул, и Ли Минь увидел стоящую на холме ферму. До нее было всего несколько сотен метров.
Полковник шел вверх по склону. Летящий прямо в лицо снег набивался в нос, рот и залеплял глаза. За его спиной пыхтел Чабрецов.
– Владимир Евгеньевич, вы знаете, почему генералы не бегают? – спросил Денис полковника.
– Нет, – отозвался Рязанцев, – если бы я был генералом, то, возможно, и знал бы.
– Потому что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику.
Несмотря на нервное напряжение, Владимир Евгеньевич улыбнулся, а потом повернул голову и посмотрел назад. Снег сразу же засыпал все следы. Ферма была уже совсем близко. Черные провалы окон зловеще зияли. Темнело.
– Этот анекдот мне рассказал тамада на нашей с Алевтиной свадьбе, – сказал Чабрецов.
– Вы женаты? – спросил Рязанцев.
– Да, на профессоре, – улыбнулся Чабрецов. – Мы познакомились в поезде.
– На профессоре? – переспросил Евгений Владимирович.
– Почему-то при слове «профессор» у людей в сознании сразу же возникает образ седого старичка, – сказал Денис Леонидович, – а не молодой и красивой женщины. Но в моем случае это именно так.
Ферма еще немного приблизилась. Мужчины тяжело дышали на ходу.
– Вон там! – вдруг приглушенно воскликнул Денис, показав рукой куда-то в сторону от здания.
Они побежали. Спустя мгновение полковник вскрикнул и провалился в снег по пояс.
Чабрецов остановился.
– Беги один! Проверь, что там! – воскликнул полковник. – Похоже, я застрял. Тут что-то типа заброшенного люка. Я сейчас попытаюсь выбраться.
Чабрецов секунду колебался, а потом вытащил пистолет и побежал в ту сторону, где ему послышался женский крик.
Доцент Кондрашкина ходила туда-сюда по квартире. Даже у себя дома она была одета вычурно и кричаще – на ней был шелковый оранжевый пеньюар, подпоясанный кушаком, и розовые атласные туфли с помпонами. Волосы, выкрашенные в цвет воронова крыла, лежали на плечах упругими завитками. Запах духов был такой силы, что перехватывало дыхание. Впрочем, саму Веронику Гавриловну запахи не особенно волновали. Сегодня она нервничала по гораздо более серьезному поводу.
– Я же точно слышала разговор, – говорила Кондрашкина сама себе, – и у меня нет никаких сомнений, что я правильно поняла ситуацию. Конечно, Чен не тот, за кого себя выдает. Ха! Женская интуиция у меня колоссальная.
Она прошла в кухню и налила себе зеленого чая с жасмином.
– Конечно, я принесу Ли Миню то, что ему нужно, – пробормотала Вероника Гавриловна, делая маленькие глоточки из фарфоровой чашки с изображением дракона. – Правда, он ничего не говорил о цене. Но надеюсь, что сумма меня не разочарует.
Тем не менее доцент Кондрашкина очень, очень беспокоилась.
Ева едва передвигала ноги, налившиеся свинцовой тяжестью.
– Все! Не могу! – прошептала она, останавливаясь перед густыми зарослями каких-то колючих кустов.
Гнучкина подтолкнула ее под спину. Из рта актрисы вырывались клубы пара, а глаза горели фанатичным огнем. Не удержавшись, Ершова едва не упала, но Гнучкина подхватила ее под мышки и потащила через кусты, колючки которых больно впивались Еве в руки и в ноги, а также царапали ее спину.
Режиссер, лопата которого тускло поблескивала, был уже совсем близко. При виде него у Евы проснулись новые силы. Она вскочила на ноги и принялась продираться через кусты вместе с Гнучкиной. Скорость их передвижения при этом несколько повысилась. Сзади опять звякнуло – Селедкин зацепил лопатой за ствол дерева.
Ева повернула голову. Бешеный режиссер был уже совсем близко. До Евы доносилось его хриплое дыхание.
– Нам от него не уйти! – прохрипела Ершова.
– Бежим! – закричала в ответ Гнучкина. – Я вижу дорогу, а по ней едет какая-то машина!
С радостными криками женщины ринулись вперед. У них проснулись новые силы, открылось второе дыхание. Не чувствуя ни холода, ни боли, они мчались в сторону, как они верили, спасения.
По дороге ехала старая грязная «копейка».
– Нам надо вырываться вперед, – прошептала Люда, отирая одной рукой пот, выступивший как от физического напряжения, так и от ужаса, – мы сейчас свернем направо. Есть шанс, что наш маневр отвлечет пилотов «Паджеро» и «Нивы», и тогда «Сузуки» сможет обойти их слева.
Грицак послушно закивала.
– Диана, – сказала Люда подруге, – готовься. Сейчас мы будем жертвовать собой.
Штурман «УАЗа» посмотрела на нее с ужасом.
– А может, не надо? – спросила она.
– Не надо. Но что делать? – философски отозвалась Чайникова.
Прищурившись, Люда оценила расстояние. Маневр, который она задумала, был очень рискованным, но она понимала, что других шансов может и не представиться. Вся поверхность озера была покрыта слоем снега, колеи видно не было, и совершенно непонятно, где именно проходила трасса. На это она и рассчитывала. Перекрестившись и глубоко вздохнув, Люда повернула руль в сторону полыньи.
Проводив глазами убегающего Чабрецова, застрявший в люке Рязанцев отчаянно пытался освободиться. Его нога была словно зажата в тиски. Полковник попытался расслабиться, но нога сидела крепко. Тогда Владимир Евгеньевич, не привыкший сдаваться на волю обстоятельств, принялся раскапывать снег вокруг себя. Он работал и работал, пока не показалось металлическое кольцо, в которое он провалился примерно по колено. Кольцо было старым, ржавым и перекошенным.
– Коммунальщики совсем не следят за порядком, – выругался Рязанцев, пытаясь пошевелить ногой.
Нога явно была цела. Полковник продолжил копать. Через несколько минут выяснилось, что ботинок Евгения Владимировича попал в узкую щель между двумя кирпичами. Присмотревшись, Рязанцев удивился: кирпичи были клейменными.
