Александр Савельев - Аркан для букмекера
— Ждал одного человека — не приехал. Теперь уж, наверное, и не приедет.
— Наш общий знакомый?
— Окончательный ответ я дам тебе завтра. Думаю, он будет утвердительный. Я уверен в этом почти на сто процентов…
Кривцов не лукавил. Он действительно верил, что Липатников согласится. И в этом его убеждало то обстоятельство, что он назвал сумму. Иначе зачем такая определенность?
— Если не возражаешь, поедем отсюда. У меня есть к тебе деловое предложение. Разговор, как ты понимаешь, конфиденциальный. Я немного проиграл тебе, плачу за столик. Посидим в спокойной обстановке. Кое-что обсудим.
Филин все надеялся, что Игорь Николаевич проколется, ненароком сболтнет что-нибудь лишнее, обмолвится о Жженом. Вечер свободный. Решил поехать. В машине Кривцов включил магнитофон и слегка приглушил звук.
— Я долго колебался, прежде чем решился поговорить с тобой. Хочу предложить тебе поучаствовать в одном деле, верном на двести процентов. Предвижу резонный вопрос: зачем, если дело такое выгодное, привлекать к нему кого-то еще? Отвечаю: один я его не потяну.
— А что твои друзья менты? Не клюнули?
— Зря ты так, Володя. Я к тебе со всей душой. Ведь мы с тобой пацанами знали друг друга. Я тебе верю, как самому себе. Даже больше. Понимаешь?
— На карнавале, под сенью ночи, вы мне шептали: «Люблю вас очень».
— Тебе все шуточки, а я серьезно. Помнишь, как ты отмазал меня в «Шестиграннике»? На меня поперли трое, кажется, с Разгуляя. Один из них — с ножом. До сих пор ума не приложу, что ты им сказал? Побурчали, побурчали и отошли. Помнишь? По гроб тебе буду благодарен.
— Как же, как же не помнить? Только вот запамятовал, это было до того, как тебя подсадили ко мне в 89-м отделении милиции, или уже после?
— Вот всегда ты так. Все настроение испортишь. К тебе как к человеку, а ты…
«Или он полный кретин, или только прикидывается? Нормальный человек разве может предложить мне, который знает его как профессионального дятла, что-то криминальное? Кому рассказать, не поверят. Впрочем, пусть поболтает. Как говорится, на хитрую жопу есть…»
— Дело-то хоть стоящее?
— Миллиона по полтора долларов выйдет, не считая накладных расходов. Как, по-твоему, стоящее?
Филин присвистнул:
— Широко шагаешь, портки порвешь.
— Я к этому делу два года шел. Капкан волчий — не соскочит. Или уплатить по счету, который мы предъявим, или тюрьма с полной конфискацией.
— Если я что-то смыслю в высокой моде, то речь идет о кляузе, которая гуляет по кабинетам Аграрного комитета Думы?
— Верно. Соображаешь неплохо. Вот взгляни. Это копии. Половины этих бумажек хватит, чтобы упрятать любого надолго. Ну, как?
Филину было достаточно беглого взгляда, чтобы оценить убойную силу документов, но он сейчас думал не об этом.
— Володя, ты меня не слушаешь? Где ты витаешь?
— А… Это все ты со своими бумажками?
— Что скажешь? Неплохо я поработал? Теперь твоя очередь. Подключайся. Думаю, не обломаешься. А деньжищи какие! Я не жмот. Поделим по-братски.
Филину вдруг жгуче захотелось врезать Кривцову по гладкой, самодовольной харе, врезать от всей души в самый пятак, чтобы запах хлынувшей в нос крови оглушил его, вогнал в транс, сделал жалким пришибленным дебилом.
«Погань. Он, у которого нет за душой ничего святого, который живет исключительно ради своей кишки, который только и делал всю жизнь, что изворачивался, продавал, предавал, хочет, чтобы я считал его равным себе. Сволота. Он даже не знает свой болевой порог, не знает, сколько может терпеть физические и душевные муки, потому что оставлял это удовольствие другим. А если мы залетим? Я должен буду в первую очередь выгораживать его, не думая о своей участи. А когда наступят ему на хвост? Даже подумать противно. Дескать, извини, друг. Я не знал, что будет так больно».
— Послушай, ты, деятель сельского хозяйства. Ты — мент и останешься им навсегда. Понимаешь? А вор менту не товарищ. Не может быть у нас с тобой никаких дел, кроме тех, о которых договорились. И все. Моли Бога, что ты лично передо мной чист.
— Ты что, Володя? Я что-то не так сказал? Извини. Но такие деньжищи!.. Неужели тебя не впечатляет сумма?
— Все. Разговор окончен. Жду твоего звонка. Крайний срок десять дней. Понял? Останови машину.
Филин вышел, оставив дверь открытой. Игорь Николаевич опешил. Несколько минут он сидел неподвижно, пытаясь упорядочить мысли и понять, чем не угодил Филину, но, так и не сумев найти сколько-нибудь приемлемое объяснение, поехал к Липатникову.
— Кажется, сейчас я сморозил большую глупость, — выпалил он с порога. — Доверился Филину, рассказал то, чего было нельзя.
— Поконкретней не можешь? Без эмоций.
Кривцов коротко рассказал о своем предложении Филину. Выложил копии бумаг и вопросительно посмотрел на Липатникова.
— Игорь, я тебя не узнаю. Ты столько лет ходишь по острию ножа и вдруг запаниковал из-за какого-то Филина. Был Филин, да весь вышел.
— Филин есть Филин и всегда им останется.
САМОУБИЙЦА
Выходя с ипподрома, Ольховцева сразу обратила внимание на двух мужчин, копавшихся в моторе стареньких «Жигулей». Оттуда, где они стояли, просматривались все выходы с ипподрома. Именно это обстоятельство насторожило Наталью Евгеньевну. При ее появлении мужчины оживились и принялись еще жарче обсуждать причину неисправности в двигателе.
Джип Ольховцевой стоял неподалеку и мог быть предметом их интереса, но причиной их появления здесь могло оказаться и расследование неординарной аферы на ипподроме. Она решила это проверить.
Наталья Евгеньевна выехала на Беговую улицу, свернула на Ленинградский проспект, направилась к центру. «Жигуль» ехал за ней в пределах видимости.
Избавиться от преследователей в этот вечерний час и при таком оживленном движении достаточно сложно. Ольховцева и не пыталась. Не спешила она и беспокоить коллег из Федерального центра биологических исследований, компактную группу единомышленников, готовых прийти на помощь по первому зову, убежденных, как и она, что успех в борьбе с преступностью способны обеспечить не костодробители, выбивающие признания любой ценой, нередко из невиновных, а высоконравственные, разносторонне образованные криминалисты. Прекрасно осознавая всю сложность криминогенной обстановки и высокий профессиональный уровень преступников, они, помимо обширных научных познаний, в совершенстве владели приемами рукопашных единоборств, стреляли из всех видов стрелкового оружия, водили любые марки автомашин.
Ольховцева, признающая риск в работе сыщика лишь как неизбежность, не торопила события, анализируя поведение преследователей и обдумывая ход дальнейших действий. На случай крайней опасности в ее арсенале имелось достаточно эффективных средств самозащиты, хитроумных, безотказных технических новинок из разработок спецслужб, вмонтированных в пуговицы, сумочку, заколку для волос…
Покружив четверть часа в центре, Ольховцева свернула на Бульварное кольцо, миновала Арбатскую площадь и остановилась в Малом Власьевском переулке около салона высокой моды.
Стемнело. В безлюдном переулке тускло теплились фонари. Из черных дыр подворотен тянуло сыростью и запахом тлена.
Наталья Евгеньевна зашла в магазин, обменялась парой дежурных фраз с продавцом и вышла, готовая к любым неожиданностям, и все-таки внутренне вздрогнула, услышав за спиной мужской голос:
— Без шуток, мадам. Разрешите вашу сумочку.
Из темноты появился второй субъект. Направил на Ольховцеву пистолет. Бегло взглянув, она поняла, что это — пугач, детская игрушка, рассчитанная на слабонервных. Застиранный ворот рубашки, галстук, давно вышедший из моды, заношенные ботинки в дополнение к ветхому «жигуленку» позволили ей составить полное представление о статусе нападавших.
— Вы грабители?
Вопрос был явно провокационный.
Тип с пистолетом подошел и грубо вырвал из рук сумочку.
— Аккуратней. Денег там почти нет. Не рассыпьте косметику.
Но грубиян не внял ее просьбе, открыл сумочку, и в тот же миг ему в лицо ударила струя газа. Лицо его исказилось от ужаса, он судорожно схватился рукой за горло и стал медленно оседать.
Ольховцева обернулась к его коллеге.
— Без глупостей, — предупредила она. — А то у меня и для вас найдутся не менее эффектные сюрпризы.
Предупреждение прозвучало властно и холодно.
— Идите помогите ему, а то простудится, — добавила она уже мягче.
Напарник пострадавшего послушно пошел.
— Теперь верните мне сумочку вместе с вашими документами.
Обе коричневые книжечки оказались давно просроченными удостоверениями служащих НИИ «Фазотрон».
— Итак, я слушаю вас. Что вы хотели найти в моей сумочке?
