Марина Серова - Поиграли и хватит
Гуляка Бану? Тоже нет: этот в отчетный период по крайней мере до четырех утра развлекался в веселой компании, и компания это подтвердила. Так что Сашу убить он никак не мог. Отпадает.
Скромняга Магнус Мэлорд? Говорят, в тихом омуте черти водятся… У этого вообще никакого алиби: мирно спал у себя в комнате. В принципе мог бы потихоньку прокрасться мимо дрыхнущих соседей и… Но черт меня подери, если у него не натурально дрожали руки, когда он показывал мне Сашину книгу: «Я должен был сегодня вернуть ему…» К тому же мужик в черном плаще на лестнице был высок и здоров, а Магнус — маломерок.
И, уж конечно, это не влюбленная Тина. Но тогда кто же?
Кто, кто… Дед Пихто!
Вконец обозлившись на себя за боязнь взглянуть в глаза ужасной правде, я отправилась на встречу с оставшимися четырьмя африканцами, которые обитали на отшибе — в студгородке. Я ехала к ним только для очистки совести, твердо зная: с тем, кто мне нужен, я уже знакома.
И все же часа три я на это бестолковое мероприятие убила. Пришлось дожидаться, пока кое-кто вернется с занятий. Ну, так и есть: впустую потраченное время. Если не считать того, что я узнала несколько любопытных подробностей из жизни известных мне персонажей. Например, меня просветили, что Нари Разамиманана до того, как отправиться в Россию грызть гранит технических наук, пытался у себя на родине сделать карьеру киноактера, безжалостно прерванную его папашей-ретроградом. И что Род Адриамануни обожает париться в русской бане, но своего «патрона» никогда туда с собой не берет… Вот только я ума не приложу — с какого боку мне это может пригодиться в моем расследовании?
Сотовый телефон неразлучно находился при мне, я то и дело поглядывала на него с надеждой. Но он не подавал признаков жизни. Вингер не звонил. Да и Гарик, подлец, тоже. Неужели затянет до вечера, когда я буду в обществе Рэя? Чтобы этот дьявол по моим глазам читал всю информацию…
Он позвонил — я имею в виду Гарика, — когда я во весь опор гнала свою «девятку» в обратный путь по так называемой новой дороге — в объезд запруженных транспортом городских улиц.
— Частному сыску — от уголовного розыска! — приветствовал меня капитан Папазян. — Таня-джан, если с тобой сейчас мужик, лучше прогони его сразу: новостей у меня много. У твоего хахаля от долгого ожидания…
И мой дорогой друг завернул такое, что даже я, воспитанная не в Смольном институте для благородных девиц, и то поморщилась — давясь от смеха. Любого другого за нечто подобное я давно отлучила бы от своей особы. Но только не Гарика. Ментовский юмор является такой же неотъемлемой частью капитана Папазяна, как и его… тьфу ты, я, кажется, становлюсь похожа на этого обалдуя!
— Ара, какой же ты зануда! Я одна-одинешенька, болит голова, зверски хочу есть, и я не в ладу с самой собой. Кроме того, я веду машину. Так что перестань доставать меня и выкладывай, если не хочешь, чтобы я врезалась в какой-нибудь столб! — С этими словами я съехала на обочину и остановилась.
— Ладно. Я хотел сказать, что друг Гарик хоть сейчас прилетит к тебе на край света, чтобы немножко побыть в ладу с тобой. Но теперь не скажу: ты наплевала мне в душу…
И, тут же переключившись на протокольно-деловой стиль, Папазянчик выдал мне информацию «с милицейской волны». Новостей было не то чтобы много, но все толковые. Гарик всегда знает, что мне нужно.
Во-первых, на месте исчезновения Ольги Вингер был обнаружен очень любопытный след от протектора иномарки, совсем свежий. Установить, что ни у кого из местных такой машины нет и ни к кому не приезжали на такой гости из города, было плевым делом. Дальше началась работенка посложней, и все же через несколько часов она привела следственную группу к самой машине, брошенной на глухом пустыре на окраине города и полусожженной. Старенький темно-синий «Опель», принадлежащий мяснику рынка «Северный» Чохову, был угнан днем в минувшую субботу, около четырнадцати тридцати со стоянки неподалеку от дома Чохова на улице Шехурдина и числился в розыске. Свидетели показали, что поблизости от машины непосредственно перед ее исчезновением крутился тощий и долговязый тип в коричневой клетчатой фланелевой куртке, коричневой кепке и темных очках, без особых примет.
Хотя салон автомобиля сильно пострадал от огня, в нем удалось обнаружить следы пребывания Ольги Вингер: ее волосы в большом количестве, пушинки серой мохеровой пряжи от ее свитера, пуговицу от рубашки и даже обгоревший носовой платок. Все это идентифицировано и опознано родителями потерпевшей. А кроме того, обнаружены несколько пятен крови, по группе совпадающей с кровью пропавшей девушки, и несколько довольно четких отпечатков пальцев, предположительно тоже принадлежащих ей. Еще найдены отпечатки самого Чохова и членов его семьи, что вполне естественно, но больше — никаких.
Интенсивные поиски тела в районе обнаружения машины пока не дали результата. «И не должны дать!» — заметила я про себя, а у самой мурашки по спине побежали: а вдруг?! Ведутся оперативно-разыскные мероприятия по установлению личности человека в коричневой куртке, коричневой кепке и «без особых примет».
— Да, старушка, — подытожил Гарик. — Похоже, накрылась эта самая Оленька, твоя подопечная. Симпатичная была девчушка… Вот сволочи! Подонки! Я бы их всех…
Длинный и заковыристый «приговор» на армянском языке не сулил сволочам и подонкам ничего хорошего.
— Похоже, Гарик, похоже. СЛИШКОМ даже похоже…
— Постой-ка… Ты думаешь, что это… что это все «липа», да? — ошеломленно проговорил мой умный друг. — То-то я смотрю, гэбисты забегали…
— А они забегали?
— А то! Этот Вингер сейчас под их прямым патронажем, ты уже, наверно, знаешь… Сдается мне, Таня-джан, они с минуту на минуту заберут это дело себе. Так что если ты там чего-то химичишь с фактами, то очень не советую, слышишь?
Так как я не отвечала, размышляя, заволновавшийся капитан повысил голос и переспросил, как на допросе:
— Татьяна, ты ничего не скрываешь от следствия? Может, вызнала что-то у папаши Вингера, а?
— Нет, кэп, ничего я у него не вызнала, к сожалению, — честно призналась я. — Неужто я не поделилась бы, если б отхватила что-нибудь себе не по зубам? Ты ж меня знаешь!
— Именно поэтому-то и волнуюсь, — резонно заметил Гарик. — Смотри у меня!
— Смотрю в оба. Ты не знаешь, за Вингером установили наружное?
— Мы — нет, это точно. А вот «серый дом»… более чем вероятно.
М-да… Ситуация осложняется с каждой минутой. Но этого и следовало ожидать! Кто мог всерьез думать, что ФСБ станет хлопать ушами, когда у главного разработчика секретного госзаказа таинственно исчезает дочь? Разве что сам Лев Анатольевич, бедняга. Надеюсь, он хоть не собирается на самом деле преподнести этим негодяям «ноль-первый заказ» на блюдечке?! Этого еще не хватало.
— Да, коллега, если твой Вингер темнит — я ему не завидую. — Гарик будто прочитал мои невеселые мысли. — Вряд ли «серый дом» так легко проглотит сказочку про случайных насильников на угнанной машине. Если это и впрямь сказочка, конечно. Я поначалу сам как-то не задумался, а вот теперь вижу: слишком много «белых ниток» торчит… Да, забыл одну вещь: соседка Вингера — ну, та, у которой телефон, — показала, что в субботу вечером, поздно, около двенадцати ночи, инженеру звонил мужчина, не назвавший себя. Извинился за поздний звонок, очень просил пригласить соседа — все честь по чести. Сказал только, что очень важное дело. Ты слушаешь?
— Спрашиваешь!
— Так вот: разговор Вингера длился совсем недолго, но бабушке показалось, что инженеру он очень не понравился. Она даже спросила, все ли в порядке. Ну, тот, конечно, — да, мол, все о’кей, не беспокойтесь. Чтоб отстала, значит. По телефону Вингер говорил только «да» и «нет», а в конце сказал: «понял» — и положил трубку. Вот так, Татьяна. Может, это ничего и не значит, а может…
— Какой был голос, Гарик? Молодой, старый? Без иностранного акцента?
— Голос как голос. Старушке показалось, мужчина средних лет. Про акцент она ничего не говорила, значит, и акцента никакого не было. Она наблюдательная бабуленция, заметила бы.
— А что сам Вингер сказал по поводу этого звонка? Как объяснил?
— Таня-джан, ты думаешь, Гарик — Господь Бог?! Наверняка он как-то объяснил, только кто ж мне даст материалы чужого дела? Ты думаешь, все то, что Гарик тебе сейчас широким жестом отдал совершенно бесплатно, ему самому дешево досталось?!
Начинается…
— Нет, Таня-джан: все это стоило Гарику много дружеского и в первую очередь мужского обаяния! А ты думаешь, эти драгоценные ресурсы легко восстанавливаются? Гарик Папазян, между прочим, иногда тоже нуждается в реабилитации.
— Гарик, о чем ты говоришь? Да ты у нас в этом смысле вечный двигатель. Перпетуум мобиле!
— Попрошу не выражаться. Что тебе еще нужно от Гарика, эксплуататорша? А то шеф уже меня с собаками ищет.
