Михаил Ежов - Лестница страха
— Да уж, зашибись! — буркнул Смирнов.
— Думаешь, управляющий пытается прикрыть своих работников?
— Вряд ли. Если кто-то из них замешан в убийствах, в его интересах сдать парня с потрохами.
Открылась дверь, и вошел мужчина лет сорока. На нем был желтый халат с замысловатыми камонами. Голова чисто выбрита, в обоих ушах — массивные серьги.
— Горельц, — представился он, садясь в одно из кресел. — С чего бы мною заинтересовалась полиция?
— Мы расследуем одно дело. В принципе от вас нужно лишь алиби, если оно у вас есть, — пояснил Смирнов.
Горельц приподнял изогнутые брови.
— Как я вообще оказался в списке подозреваемых — вот что мне непонятно, — сказал он. — Может, хотя бы скажете, кого убили?
— Это пока несущественно. — Следователь постучал ручкой по странице блокнота. — Вы нам поможете?
— А я могу отказаться?
— Конечно.
— Хм. — Горельц прищурился. — На какое время нужно алиби?
— На вчерашний день с четырех до семи и на сегодняшнее утро с девяти до одиннадцати.
— И на сегодня тоже, — добавил Казимов. — С трех до пяти.
— Дайте подумать. — Горельц поднял правую руку и потеребил серьгу. — Так, вчера я был дома, это могут подтвердить Ян и Валька, а сегодня утром я спал. Вечером же ездил по магазинам, убирался по дому. Свидетелей нет. — Он улыбнулся одними губами.
— Телефоны Яна и Вальки есть? — спросил Смирнов.
— Давайте запишу.
Следователь дал Горельцу блокнот и ручку. Тот быстро нацарапал два номера.
— Это все?
— Да, спасибо.
— Мы ему все равно ничего не сможем предъявить, — заметил Казимов, когда Горельц вышел.
— Если алиби подтвердится, то и не надо будет.
Следующим в комнату вошел Руслан Заборов.
Это был тощий тридцатилетний блондин с забранными в хвост волосами и резкими чертами лица. Светло-серые глаза смотрели холодно и неприязненно.
— В чем дело? — спросил он отрывисто, едва усевшись на плетеный стул и назвав свое имя.
— Мы из полиции, — представился Смирнов. — Хотели бы узнать, что вы делали вчера днем, сегодня утром и…
— Основание? — перебил Заборов, сдвинув тонкие светлые брови.
— Мы расследуем убийство, и…
— Я тут при чем?
— Скорее всего, ни при чем, но мы стараемся проверить все…
И снова Смирнову не удалось договорить, но на этот раз его перебил администратор. Он распахнул дверь и крикнул:
— Мишка сбежал!
— Что?! — опешил следователь. — Какой Мишка?
— Фарин!
Казимов вскочил и бросился из комнаты первым, Смирнов — за ним.
— Как он сбежал?! — на ходу выкрикнул дознаватель.
— Через черный ход! — отозвался администратор, едва поспевая за полицейскими.
— У него машина?
— Нет, мотоцикл.
— Номер помните?
— Нет.
— А марку?
— «Ямаха».
— Где черный ход? — вмешался Смирнов.
— Туда! — Администратор устремился через танцпол.
Полицейские не отставали. Расталкивая локтями посетителей клуба, они пробирались к двери с надписью «Для персонала». За ней оказался извилистый коридор, который вывел преследователей на задний двор, где была парковка.
С нее как раз выезжал мотоциклист.
— Он?! — крикнул Смирнов, хватая запыхавшегося администратора за локоть.
— Да! — прохрипел тот, отдуваясь.
Казимов тем временем уже мчался вокруг здания клуба туда, где они со следователем оставили машину.
— Уйдет! — пробормотал Смирнов, но кинулся вдогонку.
Пока он заводил автомобиль, Казимов набрал номер дежурного и продиктовал ему имя и фамилию подозреваемого. Теперь тот выяснит номер мотоцикла, и беглеца задержат. Если же ему удастся проскочить, то его возьмут дома. Для этого Казимов позвонил Павлову. Как только дежурный выяснит адрес Фарина, на квартиру к нему отправятся оперативники.
— Он не поедет домой, — сказал Смирнов, вглядываясь в дорогу без особой надежды увидеть мотоциклиста.
— А вдруг?
Через пять минут перезвонил дежурный и продиктовал адрес Фарина.
— Павлова с ребятами я уже отправил, — добавил он.
Смирнов и Казимов подъехали к дому, где жил Фарин, когда там уже стояли две полицейские машины. Свет фар ложился на мокрый асфальт длинными желтыми полосами, над парадным тускло горела лампочка, забранная железной сеткой.
Возле одной из машин курил знакомый опер по фамилии Триполов.
— Ну что? — спросил у него Смирнов, подходя.
— Никого. Он тут не появлялся.
— А где остальные?
— Наверху.
— Что они там делают?
— Обыскивают квартиру.
— Что? — поразился Казимов. — А откуда ордер?
Опер усмехнулся:
— Открыто было.
— Правда? — усомнился Смирнов.
— Ага. — Полицейский щелчком отправил окурок в кусты. — Нараспашку.
— Пойдем посмотрим, — кивнул следователь Казимову.
— Четвертый этаж! — крикнул им вдогонку опер.
Они поднялись на лифте.
Перед распахнутой дверью сидел на корточках Дымин и разглядывал содержимое какого-то пакета.
— Здорово, — сказал Смирнов.
— Здорово, — поднял глаза опер.
— Что это у тебя?
— А ты как думаешь? — Дымин протянул пакет следователю.
— Трава, — констатировал Смирнов, заглянув внутрь.
— У него там такого добра кило на двадцать, — пояснил Дымин, вставая. — И еще колеса, амфетамины, гашиш. Ребята сейчас ищут тайники.
— Как дверь открыли? — поинтересовался Казимов, осматривая замок.
— Так было уже.
— Ты лапшу-то на уши не вешай! — буркнул Смирнов, возвращая оперу пакет с травой.
— А кто бы нам дал ордер? На каком основании? Только из-за того, что парень смылся?
— Узнай, не числится ли Фарин у наркоотдела. Если он у них на заметке, договорись оформить облаву.
— Я думаю, это в любом случае сделать можно, — отозвался Дымин. — Им только в плюс, если такой склад наркоты себе в актив запишут.
Смирнов кивнул.
— А по нашему делу что-нибудь есть? — вмешался Казимов.
— Нет, — ответил опер. — По нулям.
Смирнов достал блокнот, вырвал листок и протянул Дымину:
— Вот телефоны приятелей Горельца. Они должны подтвердить его алиби.
— Они же его могут прикрыть, — заметил тот.
— А ты и их проверь.
— Ладно. Сделаю. — Дымин сложил листок и спрятал в карман.
— Вызывай наркоотдел и сдавай им Фарина, — сказал следователь. — А нам тут делать нечего, — добавил он, обращаясь к Казимову.
Тот кивнул.
— Куда теперь? — спросил дознаватель, когда они со Смирновым вышли на улицу. — Обратно в «Пленную сакуру»?
— На кой черт?
— Мы не успели толком допросить Заборова.
— Он тебе ничего не скажет. Да и что с него взять? Мы им занялись только потому, что пара официантов и гардеробщик назвали его странным.
— Ну, вообще-то да, — согласился Казимов.
— Знаешь, мне все кажется, что ниточки тянутся в школу, — признался Смирнов, когда они сели в машину. — И эти гвозди… тоже…
— Что? — нахмурился Казимов. — При чем тут гвозди?
— Видел у трудовика инструменты? На полках… — При воспоминании Смирнов невольно содрогнулся. — Их там целая куча. Наверняка и гвоздезабивные имеются.
— Спорим, что нет, — отозвался Казимов.
— Почему это?
— А зачем? Это же кабинет труда, а не стройплощадка.
— Я все равно проверю.
— Валяй, только это бесполезняк.
— Посмотрим. Завтра с утра зайду в школу.
— Знаешь, у трудовика ведь алиби.
— Весьма сомнительное. Кроме того, он был на другой работе, где гвоздезабивной инструмент есть наверняка.
— Это верно, — согласился Казимов. — Тогда на нем должна остаться кровь.
— И гвозди можно сравнить. Думаю, трудовик взял их на работе.
— Гвозди он мог и купить.
— Но при проходе через инструмент на них могли появиться характерные отметины.
— Как на пуле, — понимающе кивнул Казимов.
— Так что я завтра узнаю, где трудовик работает, и заеду туда.
— Думаешь, это он?
— Не знаю. Но проверить стоит. Кстати, надо еще узнать, где наши подозреваемые были в момент взлома архива поликлиники.
Казимов усмехнулся:
— Ну, тут они скажут, что спали.
— Что, они все живут одни?
— В любом случае родственники их не сдадут.
— Знаешь, надо накопать на эту школу все, что можно.
— Я поручу Павлову.
— Давай. И пусть поторопится.
Казимов достал мобильник:
— Сейчас позвоню.
Смирнов довез дознавателя до отдела, где тот оставил свою машину.
— Ну что, до завтра?
Казимов кивнул:
— Да. Ты во сколько будешь?
— Думаю, часам к одиннадцати самое позднее.
— Надеюсь, завтра никого не убьют.
Смирнов невесело усмехнулся.
— Как думаешь, почему прикончили священника? — спросил он.
