Мария Жукова-Гладкова - Фаберже для русской красавицы
– Так, Светлана Николаевна, я сейчас подъеду, и вы мне все подробно расскажете.
А мне внезапно ударила в голову мысль. Ко мне тоже приходила тетка – пыталась обвинить меня в краже чужого мужа, о чем я рассказала Ильичу.
– Ее фотографий у вас, конечно, нет?
– Откуда же? Но мы с матерью Людмилы Борисовой можем сверить описание.
– Вы поедете со мной?
– А как же! – меня распирало любопытство.
Мы с Ильичом Юрьевичем сели в мою машину. Дело об убийстве Людмилы, как и о покушении на Соню, висело на нем. По пути я впервые увидела «памятник» – деда на постаменте, о котором мне рассказывала соседка Варвара Поликарповна.
– Вы раньше видели это восьмое чудо света? – поинтересовалась я у следователя.
– Еще бы! – улыбнулся он. – Это вы, Наталья Петровна, недавно в наш район переехали.
– А ведь он мог видеть возвращающихся убийц Людмилы Борисовой… Или следующих к стройке…
– Думаете, они пешком шли? Или она бежала в нижнем белье? Нет, Наталья Петровна. Я уверен, что девчонку к щиту привезли уже заколотой, вероятнее всего, в багажнике. И возвращались явно на машине.
– Но давайте все-таки предъявим фотографии деду, – настаивала я.
– Давайте, – согласился Ильич. – Хуже не будет.
Я припарковала машину, и мы направились к памятнику с конвертом в руках.
– Купите дедушке пива! – прокричал восточный человек из ларька. – А то у него горло пересохло.
– Дедушка, может, лучше водки? – спросила я.
– Лучше, – кивнул дедушка, глядя на нас с постамента.
Он на самом деле здорово походил на Владимира Ильича. Продавец тем временем выбежал из ларька с открытой бутылкой и пластиковым стаканчиком. Я дала ему денег.
– Вы будете? – спросил он.
Мы с Ильичом покачали головами.
– Дедушка, на фотографии не взглянете? – спросила я, держа в руке конверт.
Дедушка скосил взгляд с постамента. Ильич продемонстрировал краешек удостоверения.
– Я тебя и так знаю, – сказал «Владимир Ильич» Ильичу Юрьевичу. – Расследуешь распятие блудницы?
– О мертвых или хорошо, или никак, – заметила я.
Дед опять скосил на меня прищуренный глаз и протянул руку за фотографиями. Я отдала конверт, он достал из кармана очки, нацепил на нос и долго разглядывал.
– Молодого видел. Несколько раз. Когда точно – не скажу. Но, может, он тут живет?
– А старшего?
– Нет, никогда. Или не обращал внимания. Покажите Алику, – дед кивнул на ларек. – Может, он опознает.
– Дедуль, а ты не мог бы позвонить, если вдруг увидишь одного или второго?
Ильич достал визитку.
– У меня мобильного телефона нет. С Аликом договаривайтесь.
– Договоримся, но если вы увидите, пожалуйста, скажите Алику, чтобы позвонил.
– Ладно, – обещал дедок и хлебнул водки.
Мы отправились к Алику, опасливо выглядывающему из окошечка. Он уже понял, что мы оба или по крайней мере Ильич из органов. Фотографии он смотрел внимательно и долго, потом покачал головой.
– У меня они ничего не покупают. Точно. Я всех постоянных покупателей знаю. Дед говорит, что видел молодого? Я не видел. Если увижу, позвоню.
Ильич и ему визитку оставил.
– Не желаете ли пивка или еще чего с собой? Товар качественный, – стал предлагать Алик.
Мы оба покачали головами и направились к моей машине, припаркованной чуть поодаль. Постамент возвышался на углу, где ставить машину было нельзя, поэтому я заехала в ближайший карман. Я несла конверт в руке, мы беседовали с Ильичом Юрьевичем, и вдруг какое-то шестое чувство заставило меня поднять голову.
На нас по тротуару несся огромный черный джип.
– Ильич!!! – завопила я, отпрыгивая на мокрый газон и увлекая за собой следователя.
Но спас нас не наш прыжок века, а Варвара Поликарповна, которая проходила мимо, направляясь в гости к какой-то подруге. Соседка не растерялась, схватила булыжник, которые в нашем районе валяются в большом количестве, и запустила оружием пролетариата в заднее стекло джипа с воплем:
– Ах ты, мерзавец, людей давить?! На, получай, ирод!
Я услышала звон разбиваемого стекла, потом человеческий крик, джип вильнул, к счастью, в противоположную сторону от нас с Ильичом, валяющихся на мокром газоне, потом водитель все-таки справился с управлением, рванул на шоссе и понесся прочь.
Ильич очень быстро пришел в себя. Из ларька к нам уже бежал Алик, дедуля спрыгнул с постамента, Варвара Поликарповна с гражданами тоже спешила на помощь.
– Тихо всем! – рявкнул Ильич, который быстро взял ситуацию в свои руки. – Номер кто-нибудь видел?
– Был заляпан грязью, – ответил дед.
– Последняя цифра 3. Ну и 78, конечно. Наша, питерская машина, – объявила Варвара.
Ильич достал из кармана трубку и звонил коллегам, чтобы передали информацию всем постам. Варвара Поликарповна с другими женщинами осматривали меня. Хорошо, что я была в кожаной куртке, которую легко отмыть от грязи. Джинсы, наверное, тоже отстираю.
– Наталья, ты давай быстро домой, а то простудишься, – забеспокоилась Варвара Поликарповна. – Мужчина, и вам бы тоже неплохо обсохнуть.
– Мне нужно дождаться бригаду, – заметил Ильич Юрьевич.
– Дождитесь и давайте к нам в дом. Вы же всех знаете? И свидетели все без вас дадут показания. Наши сами запишете. Так, граждане, кто еще что видел?
Я сама видела, что водитель был в черной вязаной шапочке, надвинутой на глаза. По-моему, молодой.
– За рулем была баба, – вдруг объявил «памятник».
– Не может быть! – воскликнула Варвара Поликарповна.
– Наталья Петровна? – посмотрел на меня Ильич.
– Нет… – покачала головой я.
Все сошлись во мнении только насчет черной вязаной шапочки.
Коллеги Ильича подъехали очень быстро, стали что-то мерить на асфальте, а мы с ним, временно позабыв о матери Людмилы Борисовой, направились ко мне обсыхать и отмываться. Варвара Поликарповна тоже забралась ко мне в машину и потом, естественно, зашла ко мне домой. Ей было очень любопытно.
Пока я стирала джинсы, а Ильич сидел в выданном Варварой Поликарповной халате ее внука (его одежда сушилась на батарее), следователю позвонили и сообщили, что джип найден брошенным примерно в километре от места происшествия. Его опознали по пробитому заднему стеклу и валявшемуся в салоне булыжнику. Последней цифрой номера на самом деле оказалась 3, меньше всего заляпанная грязью. Молодец, Варвара Поликарповна! Мне бы ее орлиный взор в ее годы.
Автомобиль принадлежал некоему не дружащему с законом типу, несколько дней назад отправленному в «Кресты». Машина стояла перед его домом. Никто никогда на нее не покушался, опасаясь гнева владельца. Но сегодня кто-то воспользовался… И заявить об угоне было некому. Любимая женщина с утра отправилась на Арсенальную набережную перекрикиваться с милым, томящимся в камере.
Конечно, никто не видел, как машину угоняли. Правда, две мамаши с детьми, прогуливающиеся во дворе, где бросили автомобиль, заметили убегавшего типа. Обе сказали, что это молодой парень, довольно худой, одетый во все черное, включая надвинутую на глаза вязаную шапочку. Также обе сказали, что у него что-то со спиной – то ли ранен, то ли радикулит…
Услышав это, Варвара Поликарповна расплылась в широкой улыбке.
– У меня за метание учебных гранат по начальной военной подготовке всегда пятерки были, – сказала она гордо.
– Но как его искать по этим приметам? – спросила я у Ильича.
– Сейчас первым делом отправим телефонограммы во все медицинские учреждения. Не исключено, что гражданин обратится за медицинской помощью. Булыжник большой был, Варвара Поликарповна?
– Грамм семьсот-восемьсот.
Ильич почесал голову.
– Есть надежда, что обратится, – сказал он наконец и посмотрел на меня. – Вы понимаете, что на вашу жизнь покушались, Наталья Петровна? Он ведь ехал прямо на вас. С намерением убить.
– О господи! – всплеснула руками Варвара Поликарповна. – Еще не хватало, чтобы и Наталью убили!
А до меня впервые начала доходить суть случившегося.
– У вас есть какие-нибудь идеи? – устало спросил Ильич, врываясь в поток моих мыслей.
– Я влезла туда, куда не следует. Куда кто-то не хочет меня допускать… И покусились на меня после посещения Общества потомков царской семьи. Я ведь вчера там была… До этого никаких покушений не происходило.
– Значит, вы видели или слышали что-то, что может навести вас на мысль о местонахождении коллекции или о том, кто ее украл. С кем вы там говорили? Или, может, лучше нам Иванова сюда пригласить?
У Ильича опять зазвонила трубка. Это оказалась мать Людмилы Борисовой. А мы про нее совсем забыли. Мы же к ней направлялись.
И кто-то не дал нам до нее доехать.
Но кто знал, что мы едем к ней? Сама женщина, мы с Ильичом и Соня.
Или все-таки наезд связан с моим вчерашним посещением Общества? Я склонялась к этой версии.
– Зовите ее сюда, – прошептала я Ильичу. – А потом Иванову звоните.
