Марина Серова - Риск, засада, пистолет
Пока что вся картина участия этого малопривлекательного субъекта складывается довольно убедительно: позавчера он забрал у Петечки украденную «Талию», а вчера его видела Верочка, сразу после убийства… Господи, только бы машина была не ворованная и не в угоне, а числилась бы за хозяином, и хозяином этим был бы сам «кукиш». Неужели я прошу у Всевышнего слишком много? Некоторые богатства просят, красоты, а я всего-то, чтобы эта машина была личной машиной «кукиша». Такую скромную просьбу можно бы и удовлетворить…
И все-таки, куда теперь ехать? Рассмотрев все варианты, я проголосовала за возвращение домой. Во-первых, как я уже упоминала, начало темнеть, следовательно, можно было сделать вывод, что день кончился и наступил вечер. Во-вторых, я страшно устала и проголодалась, что было неудивительно, поскольку непрерывная беготня и разговоры истощают организм, а чай, пусть даже и хорошо заваренный, и с печеньем, не является полноценной заменой обеду и ужину. В-третьих, больная голова все настойчивее требовала покоя, а с головой, как известно, надо дружить. Что же касается первоочередной задачи, поиска Мельникова, мне было даже удобнее делать это из дома, по телефону. Решено, еду домой, уж очень есть хочется!
Андрея нигде не было. Я безуспешно пыталась дозвониться ему уже полчаса. Зато еды оказалось навалом. Я обнаружила банку консервированной фасоли в томате, два яйца, засохший кусочек сыра, вполне достойный кусок колбасы, половинку черствого батона и открытый пакет молока. Кроме того, в моем распоряжении было сколько угодно лука и одна хилая морковка. Я снова взяла телефонную трубку, но тут раздался звонок в дверь. Вот уж чего мне сейчас не хотелось, так это общаться с кем бы то ни было. Ругнувшись про себя, я открыла дверь. Андрей влетел в квартиру с возгласом:
— Танька, я есть хочу, умираю! Проезжал мимо, дай, думаю, забегу к Ивановой, может, накормит по старой памяти. А то ведь до дома живой не доеду!
Я молча поманила его на кухню и указала пальцем на стол, где во всем своем великолепии были разложены мои продуктовые запасы. Осмотрев стол, он укоризненно на меня покосился и пошел к холодильнику. Я не препятствовала. Распахнув дверцу, Мельников внимательно изучил пустые полки.
— М-да… ужасы нашего городка… Тань, а тебе никто не рассказывал, что в нашем славном городе встречаются такие заведения, продуктовые магазины называются. И там можно сто-о-лько всякой еды купить!
— Подожди, — встрепенулась я, — у меня же еще в морозилке что-то было!
Из морозилки я извлекла охапку открытых пакетов с замороженными овощами. В каждом из них болтались какие-то остатки. Там было немного цветной капусты, брокколи, горсть стручковой фасоли и смерзшийся комок шампиньонов величиной с кулак. Мельников грустно смотрел, как я вытряхиваю все это в миску.
— Танька, ну ты же все-таки женщина! А женщины должны уметь! Сочини что-нибудь из всего этого, а то есть охота, сил нет. У меня дома вообще ничего нет. Я вчера искал, ничего найти не смог.
— Ладно, я все поняла. Но согласно уставу ты дома должен иметь неприкосновенный запас.
— Ясное дело, что должен. Он же у меня был. Так я еще на прошлой неделе к нему прикоснулся… А к тебе я случайно попал, просто мимо проезжал.
— Кстати, где тебя носило, я битый час дозвониться пыталась, — пробурчала я, не дожидаясь ответа. — Пошли в комнату, я тебе мультфильм поставлю, посмотришь, пока готовить буду. Так и быть, накормлю тебя, голодающее Поволжье.
— Ты что, Иванова, какие мультфильмы, ты мне еще книжку с картинками предложи посмотреть… Ух ты, где взяла? — Он схватил небрежно брошенную на диван кассету.
— Купила сегодня. Кстати, в приложение к этой кассете получила ценные сведения по интересующему нас делу. Так что, когда поедим, будет о чем поговорить. А пока включай видик и сделай погромче, я с кухни слушать буду.
К этому времени у меня уже созрела гениальная идея по поводу ужина. Все-таки мои родители не зря приучали меня с детства к художественной литературе, герои книг часто подсказывают выход из сложных жизненных ситуаций. Итак, да здравствует Джером К. Джером и «Трое в одной лодке…», на ужин у меня будет ирландское рагу!
Согласно классическому рецепту я мелко накрошила лук, колбасу и морковку, кинула их на сковородку и начала постепенно подбрасывать остальное — грибы и мороженые овощи. Из черствого батона решила сделать гренки. Поставила на огонь вторую сковородку. Одно яйцо разбила, смешала с молоком и, нарезав батон на аккуратные ломтики, обмакивала их в эту смесь и жарила. Все это пританцовывая под музыку, доносящуюся из комнаты. Горка поджаренного хлеба быстро росла. Я открыла банку фасоли в томате и выложила содержимое в рагу. Основное достоинство этого блюда в том, что туда можно класть все.
— Тань, можно, я дверь закрою, а то запах! Я же сейчас слюной захлебнусь… — раздался из комнаты жалобный голос.
— Ни за что, я тоже слушаю! Да ты не страдай, через семь минут будет готово.
Сыр засох настолько, что натереть его было довольно сложной задачей. Он скрипел и крошился, но все-таки я его победила. Разбила в рагу оставшееся яйцо, высыпала сыр, помешала, попробовала. Посолила, добавила какие-то специи. Коробочку с этими специями мне подарили в прошлом году. Что это такое, никто не знал, арабскую вязь, покрывавшую упаковку, расшифровать было невозможно. Но пахло вполне прилично, и я эту штуку активно использовала. Вид у месива в сковородке был не слишком привлекательный, но на вкус было очень даже неплохо. С хлебом возиться я уже закончила, так что можно было приступать к ужину. Поставив на огонь чайник, я вернулась в комнату и, очистив журнальный столик, принесла посуду, салфетки, тарелочку с гренками. При виде сковородки Андрей завертел носом.
— Это и на еду-то не похоже!
— Тебе что нужно, шашечек или ехать? — огрызнулась я, накладывая ему полную тарелку. — Это ирландское рагу, на него не смотрят, его едят!
— Ну-ну, а это что такое? — Он осторожно, двумя пальцами, взял поджаренный кусочек хлеба.
— Это гренки.
— Гренки не такие. Я знаю, гренки — это подсушенные ломтики хлеба.
— Андрюша, я тебя сейчас ударю, — честно предупредила я. — Подсушенные ломтики хлеба — это тосты, а вот это, — я сердито ткнула пальцем, — в нашем доме всегда называлось гренками и будет так называться впредь, независимо от твоего мнения, ясно? А сейчас заткнись и ешь, иначе выгоню!
Мельников послушно набил рот, я сосредоточилась на своей тарелке. Некоторое время мы молча жевали, не сводя глаз с экрана, где мельтешили нарисованные битлы. Андрей доел первым и потянулся за добавкой.
— Танька, ты чудо, — удовлетворенно вздохнул он. — Я на тебе женюсь.
— Еще чего! Тебя не прокормишь, всю жизнь у плиты стоять придется. — Я успела цапнуть один из двух остававшихся кусочков хлеба. Андрей укоризненно посмотрел на меня и выскреб в свою тарелку остатки из сковороды.
— Между прочим, тезис о том, что меня не прокормишь, это даже не тезис, а гнусная клевета. — Он держался с достоинством принца-консорта в изгнании. — Я вообще почти ничего не ем, так, поклюю немножко и сыт. А кофе пить будем?
Я вздохнула, собрала грязную посуду и пошла на кухню. Чайник уже закипел. Доставать парадные чашки для плебейского напитка мне показалось бессмысленным, поэтому мы пили кофе из расходных. Мультфильм кончился, и я выключила видик.
— А теперь, душа моя, давай поговорим. Ты, когда ко мне ввалился, ни о чем, кроме еды, думать не мог, так что даже не обратил внимания на мои слова, что я тебя разыскивала. Теперь, когда ты подкрепил свои угасающие силы, будь добр, напряги свой могучий интеллект и скажи, как ты думаешь, зачем я тебя искала?
— Судя по твоему противному тону, ты что-то узнала. — Андрей сыто развалился, откинувшись на спинку дивана и вытянув длинные ноги почти до середины комнаты. — И узнала что-то важное. Докладывай, Иванова.
Я не стала докладывать. Я просто достала записную книжку, вырвала из нее страницу и молча подала ему.
— «Е 68 °CТ», — прочитал вслух Андрей и посмотрел на меня. — Ну и что?
— Согласно показаниям свидетеля, — скромно опустила я глазки, — этот номер принадлежит вишневому «Мерседесу», левая задняя дверь немного помята, который позавчера, незадолго до восьми вечера, подъехал к ожидавшему его Леонтьеву П. А. Водитель «Мерседеса» получил из рук означенного Леонтьева сверток, размером соответствующий украденной из галереи Маслова статуэтке, после чего немедленно уехал. Внешность водителя свидетель описать затруднился, однако на предположение, что морда у того была кукишем, а волосенки дыбом, свидетель подтвердил, что описание внешности полностью соответствует увиденному им типу.
— Черт побери! Что же ты молчала? — Андрей вскочил и сердито посмотрел на меня.
