Андрей Остальский - Жена нелегала
Игорь тут же потерял интерес к происходящему и исчез в коридоре. Самолюбивая Валентина, чуть побледнев, отвечала:
— Он ничего не передавал. Но я думаю, что это связано с поездкой Ельцина в Германию.
— Ладно, сейчас наберу его по вертушке. Еще что-нибудь? — спросил Данилин, заметив, что Валентина не собирается возвращаться на свое рабочее место.
— Эта женщина, которая звонит. Что-то такое в ней есть… Уверенная в себе особа. И еще — голос такой необычный.
Валина интуиция очень редко подводила ее, и Данилин привык всерьез прислушиваться к ее мнению.
— Голос необычный? В каком смысле?
— Ну такой, низкий…
Последнее слово Валя попыталась пробасить, но с имитациями да и музыкальным слухом у нее как раз было неважно. Но Данилина вдруг осенило.
— Соедини в следующий раз.
Следующий раз наступил буквально через пять минут, в момент, когда к Данилину как раз явились с очередными претензиями международники, которых и вправду несколько затирали в последнее время. Данилин их выпроводил, обещав разобраться, и взял трубку.
— Вы меня узнаете? — сказал знакомый голос.
— Да, конечно, мы же с вами виделись совсем недавно!
— Только не надо никаких имен, ладно?
— Ладно. Как угодно. Чем могу быть вам полезен?
— Нам с вами надо бы встретиться, причем срочно.
— Неужели я так сильно вам понравился?
Голос засмеялся.
— Да-да, как вы угадали! А я вам?
— Ну как же вы можете не понравиться!
— Ладно, я сегодня освобожусь не раньше восьми вечера.
— И я тоже что-то в этом роде. Давайте в девять в кафе каком-нибудь или в ресторане японском поужинаем…
— Ну нет, нет. Давайте так — заберите меня к себе в машину… ну, скажем, от здания школы-студии МХАТа. Знаете, где это? Заодно домой отвезете.
— Нет, — откликнулся Данилин. — Никаких театров, пожалуйста! И зачем так уж прямо адреса вслух называть? Давайте, скажем, так. На улице, где вы работаете. Пройти вперед в сторону центра. На шесть домов. Около седьмого где-то я вас буду ждать. Если припарковаться не удастся, буду ездить кругами. А вам, кстати, в какую сторону?
— На Профсоюзную.
— Договорились, — сказал Данилин. И сердце у него екнуло.
Сегодня вечером его ждали новые приключения.
Хотя, казалось бы, хватит уже. И что, интересно, он скажет Татьяне?
14
Когда Данилин увидел Люсю в зеркале заднего вида, то первая мысль, которая пришла ему в голову, была такая: «Эта фигова белая шуба слишком заметна, вон как народ со всех сторон пялится».
А потом опомнился: что со мной происходит вообще? Совсем уже рехнулся, сплошной детектив в голове. А может, на самом деле это не триллер, а мелодрама? Может, начало нового романа? Каково это, заиметь любовницу — следователя?
Представил себе полупьяный разговор со школьным другом Каминским, любовным успехам которого с отрочества привык завидовать. У тебя кто сейчас, — балерина? Лихо, но у меня покруче будет. Капитан милиции! — Не может быть, ну ты даешь! — Да-да, вообрази, следователь по особо важным делам. Убийц изобличает. — И что, хороша собой? — Ой как хороша! Мужики на улице столбенеют. Особенно как наденет свою белую шубку…
Дверь «Сааба» хлопнула, Люся устраивалась на сиденье рядом с Данилиным, сопела, натягивая ремень безопасности поверх шубы. Сказала:
— Добрый вечер!
«Нет, с ума сойти, какой голос, просто кончить можно на месте», — думал Данилин.
— Добрый вечер! — запоздало откликнулся он.
— Поехали! — приказала Люся.
И только тогда Данилин вспомнил, что ни к чему им долго на месте стоять, маячить на глазах у вечерней публики. Мало ли на кого можно в девять часов напороться у станции на Петровке! Ни с какой стороны не желательно, вне зависимости даже от того, к чему приведет их встреча, какое направление примут их отношения.
«Это просто игра, это же я так, дурачусь, — утешал сам себя Данилин, давя на педаль газа. — Не хватало мне и на самом деле еще одного романа прямо сейчас… Хотя… где-то я слышал такую народную мудрость: если трудно с двумя бабами, заведи третью… Да ладно, глупость это, конечно, а не мудрость. Но от небольшого флирта — никого и ничего не убудет».
Но Люся тут же направила его мысли в совсем ином направлении.
— Вы понимаете, что этой нашей встречи не было никогда? — сказала она, и ее контральто вдруг дрогнуло, словно попало мимо ноты.
«Оказывается, она волнуется!» — почему-то обрадовался Данилин.
— Вы понимаете, что, если о ней станет известно, моей карьере конец? Даже посадить могут. Но я решила рискнуть, потому что хочу вам помочь. И потому что мне показалось, что вы порядочный человек.
— Вы не ошиблись! — радостно подхватил Данилин. — Клянусь вам — ни сном, ни духом, ни намеком, ни полунамеком не выдам вас никогда!
Люся посмотрела на Данилина оценивающе и, кажется, удовлетворилась увиденным.
— Я верю: сознательно вы меня не выдадите, но вот проговориться можете, под стрессом. Я слышала через дверь, как вы на Бережного кричали. Не стоило этого делать, кстати, он человек крайне злопамятный. Страшный вообще человек.
— Не сомневайтесь во мне, Люся! Я умею быть благодарным, и кроме того… Кроме того, вы вообще мне очень симпатичны. Ни за что не допущу, чтобы у вас были неприятности!
— Хочется надеяться… Можно я закурю?
Данилин, который сам с огромным трудом бросил курить несколько лет назад, никому и ни за что в своей машине курить не разрешал. Но сегодня пришел черед первого исключения.
— Курите, конечно, — быстро сказал он. — Только окно приоткройте чуть-чуть.
Люся долго прикуривала, чиркала зажигалкой, смотрела на Данилина искоса, видно, решалась, нырять в омут с головой или в последний момент опомниться, остаться на берегу. Наконец заговорила:
— Вы действительно не помните Геннадия Леонова?
Ее голос действовал на него так, что он плохо воспринимал смысл сказанного.
— Что-что, простите? Я отвлекся на дорожную ситуацию…
На обледеневшей улице действительно произошло очередное дорожно-транспортное происшествие, и «Сааб» Данилина чуть не врезался в резко затормозившую «Волгу».
— Я говорю о Геннадии Леонове…
— А кто это?
— Вы действительно его не помните?
— Клянусь! Не помню — вернее, не знаю. У меня хорошая память на имена, если бы я с таким сталкивался, то обязательно бы запомнил! Я всех внештатников по именам знаю, а многих и по отчествам!
— Это не внештатник… он вообще к журналистике никакого отношения не имеет. Геннадий Леонов подозревается в убийстве. И даже не в одном. Находится во всероссийском розыске.
— Бред какой-то! — Данилин чуть-чуть рассердился. — Я-то тут при чем? Смею вас уверить, что у меня нет никаких контактов в уголовном мире.
Люся вздохнула. Помолчала. Сказала:
— Алексей Павлович, увы, тут вы ошибаетесь. Вы в прошлом году ремонт дачи делали?
— Ну да, да! Жена в основном занималась, мне не до того было. Но при чем здесь моя дача?
— Бригада рабочих у вас там трудилась целый месяц. И жили они почти все это время прямо там, на даче. Не так ли?
— Кажется… я не уверен… я половину этого времени за границей находился… Но я все равно не понимаю…
— Но вы же с ними познакомились, не так ли? И даже как-то раз шашлыки с ними вместе жарили, разве нет?
— Да, это правда. Но я все равно никак не…
— А как бригадира рабочих звали, помните?
— Бригадира? Это такой усатый, загорелый? Нахальный такой… Деньги прямо из глотки вырывал…
— Насчет нахальности сведениями не располагаю, а что усатый и смуглый, могу подтвердить.
Наступила пауза. Данилин делал вид, что полностью захвачен дорожной обстановкой, но в то же время мучительно шевелил мозгами.
— Так припоминаете, как его звали?
— Бригадира-то?
— Бригадира, бригадира…
Данилин помолчал еще совсем чуть-чуть, выдержал маленькую паузу (Татьяна бы одобрила). А потом признался:
— Кажется… Геннадием.
— Ну вот видите… А фамилия?
— Фамилию… фамилию я не то что не помню, а и не знал никогда! Жена с ними дела вела, бумаги подписывала. Мне их представила по именам. Гена, Вася, Саша, Миша. Но фамилии — нет, понятия не имею!
— Бригадира звали Геннадий Леонов, — жалобно, будто извиняясь, сказала Люся.
— Но я знать этого не ведал! — заволновался Данилин. — Христом Богом клянусь! Вот первый раз от вас услышал. И вообще вспомнить рабочих, живших на даче полтора года назад, да мне и в голову такое не пришло бы!
— Осторожнее, следите за дорогой… А то если мы с вами сейчас вместе в аварию попадем, то можем костей не собрать, во всех смыслах.
Кажется, Люсе нравилось чуть-чуть пугать Данилина, ей было лестно, что так быстро удалось сбить с него спесь, заставить уверенного в себе человека напрягаться и нервничать.
![Эльфрида Елинек - Перед закрытой дверью [Die Ausgesperrten ru]](/uploads/posts/books/124800/124800.jpg)
