Джеймс Чейз - Я сам похороню своих мертвых
– У меня впечатление, что вы уже обращались к ней. Мне кажется, что она давала вам двести долларов в неделю, не так ли?
У Шермана дрогнули веки, но он улыбнулся:
– Я никогда не выдаю интересов моего клиента, но она, по-видимому, информировала вас, поэтому могу сказать, что да. У нас с ней была маленькая договоренность. Предложение, которое я собираюсь сделать теперь, конечно, гораздо серьезнее. Речь идет о том, чтобы сразу заплатить мне сумму, а не выдавать по двести долларов в неделю.
– Я не думаю, что она сможет заплатить.
– Возможно, однако вы можете ей помочь.
Инглиш сел и закурил сигарету.
– А во сколько вы оцениваете свои сведения? – Он бросил спичку в камин.
– Я думаю, что с вас могу потребовать двести пятьдесят тысяч долларов сразу. Но если мне придется иметь дело с ней, я не уверен, что газеты не узнают о том, что ваш брат занимался шантажом. За определенную сумму я могу дать вам гарантию, что этого не случится.
Инглиш скрестил ноги, но казался в отличном настроении.
– Пока меня интересует лишь одно: как Рой вошел в контакт с вами?
– Я не считаю нужным это обсуждать, – возразил Шерман.
– У нас с вами много времени, и мы можем поговорить обо всем. Как Рой попал в вашу компанию?
Шерман колебался:
– Агентство вашего брата было неплохой ширмой для приема там моих клиентов. Рой был не прочь получать деньги, не прилагая усилий. А я ему хорошо платил, он получал комиссионные десять от ста.
– Понимаю. И он решил, что десять от ста ему недостаточно. Ему хотелось большего, и он утаивал часть того, что получал. Он собирался удрать вместе со своей секретаршей Мэри Сьюит и старался нахватать как можно больше. Вы обнаружили это и, полагаю, решили проучить его. Семнадцатого вечером вы вошли в контору Роя, выстрелили ему в голову из его пистолета, стерли свои отпечатки и забрали все досье, в которых фигурировали фамилии ваших клиентов. Не так ли?
Шерман продолжал улыбаться, но взгляд его стал жестче.
– Примерно так, – сказал он. – Конечно, я не буду свидетельствовать об этом перед судьей, но между нами… Это похоже на правду.
Инглиш утвердительно кивнул и пустил к потолку струйку дыма.
– Потом вы отправились на Ист-Плейс, 45, где жила Мэри Сьюит. Вы задушили ее и повесили на двери ванной комнаты. Я думаю, вы убили ее потому, что она была в курсе всех дел Роя и могла сказать полиции, что у вас были причины убрать его.
– Я должен отдать вам должное, мистер Инглиш, вы отлично разобрались во всем, – проговорил Шерман, однако его уверенность несколько поубавилась.
– В конце сегодняшнего дня некий Хенесси пришел в контору, – продолжал Инглиш, – пришел, чтобы заплатить свой взнос. Он встретился с человеком, который теперь руководит агентством, и тот заставил его разговориться. Каким-то образом вам удалось присутствовать при их разговоре, и вы убили Хенесси, раздавив его машиной, когда тот шел домой. Перед смертью Хенесси говорил о некой Мей Митчел, и она также стала вашей жертвой. Часом позже вы зарезали ее.
Наступило долгое молчание, во время которого Шерман разглядывал Инглиша. Его улыбка теперь исчезла, а взгляд стал беспокойным.
– Все это очень интересно, мистер Инглиш, – наконец проговорил он. – Но не вернуться ли нам к нашей маленькой теме. Время идет, а у меня скоро свидание.
Инглиш улыбнулся:
– Уж не думаете ли вы серьезно, что заставите меня «петь»?
– Ну конечно же, да, – в голосе Шермана вдруг появилась твердость. – Вы легко можете найти четверть миллиона и избавитесь от многих неприятностей. До сего времени вы пользовались в городе всеобщим уважением. Вы хотите дать госпиталю ваше имя. Вы сказали мне очень много полезного, и будет жаль, если вы замараете свою репутацию из-за брата, который не отличался честностью, как вы. С вашей стороны это будет просто глупо.
– Но не я должен договариваться с вами, а вы со мной, – возразил Инглиш.
– Что вы хотите этим сказать?
– Но это же так очевидно. В течение четырех дней вы убили четырех человек. Я держу вашу жизнь в своих руках.
У Шермана вырвался нетерпеливый жест:
– Все это нелепо. Между подозрениями и доказательством вины лежит пропасть.
– Мне не надо будет доказывать. Это вы должны будете доказать, что никого не убили.
– У меня впечатление, что мы зря теряем время, – резко сказал Шерман. – Вы будете платить или я обращусь к вашей любовнице?
Инглиш засмеялся.
– Я зря думал, что, найдя убийцу своего брата, сразу прикончу его. Я знал, что мой брат был бедным дурачком, слабым и безвольным, но тем не менее я решил отомстить за него. В нашей семье это традиция. Мы сами хороним своих мертвых. Другими словами, мы предпочитаем решать все вопросы, касающиеся нашей семьи, не призывая посторонних. Я хотел найти убийцу Роя и сам заняться им. Ну что ж, я нашел его, но обстоятельства уже не те. Я убедился, что мой брат был шантажистом, а для меня, мистер Шерман, шантажист – не тот человек, который должен жить на свете. Он не достоин жалости. Если бы вы не убили его, это сделал бы я. В сущности, мистер Шерман, я почти благодарен вам, что вы избавили меня от Роя.
У Шермана вытянулось лицо, а глаза загорелись желтым пламенем.
– Все это очень интересно, но вы не ответили на мой вопрос. Вы будете платить или мне отправиться к вашей любовнице?
– Ни о какой плате не может быть и речи, ни от меня, ни от мисс Клер, – ответил Инглиш.
– Значит, у меня нет выбора. Я продам свои сведения в другом месте.
– Никто не захочет их купить. До сих пор вы заставляли «петь» людей, которые не могли защититься. Я же могу. У меня много денег и большое влияние. У меня есть друзья, которые могут быть полезны. Я не хочу иметь ничего общего с шантажистом потому, как я уже сказал, что не считаю вас за людей.
Инглиш помолчал, потом заговорил жестко:
– Я буду преследовать вас, как крысу, которая заползла в мою комнату. Я уничтожу ее без всякой жалости и при первой возможности. Я знаю, что вы убили четырех человек. В настоящий момент у меня нет доказательств, которые я мог бы предъявить суду, но я получу их через два-три дня. У меня отлично налаженная организация. Мы найдем людей, которых вы шантажировали. Я предложу им безопасность и компенсацию за потерянные деньги, если они выступят со мной против вас. Тогда я оповещу полицию и этим докажу, что не хочу иметь с вами ничего общего. Я уверен, что лейтенант Морили сам займется этим делом, и он с большим удовольствием заставит вас говорить, особенно если я буду ему благодарен за это. И весьма возможно, что вы не выдержите допроса и признаетесь во всем. Если же вы окажетесь более крепким, чем выглядите, то мы изобретем другие необходимые доказательства, что будет для нас детской игрой. Это обойдется мне в кругленькую сумму, но у меня есть деньги. Найдется фальшивый свидетель убийства Хенесси. Другой свидетель поклянется перед судом, что видел, как вы убивали Мей Митчел. Еще один – видел вас, когда вы покидали Мэри Сьюит в день ее смерти. Том Калумб, привратник, подтвердит, что вы последний человек, который видел моего брата живым. Организовав все это, я найду судью, который осудит вас. Я знаю всех судей в этом городе, и они только и мечтают о том, чтобы оказать мне услугу. Я также позабочусь повидать присяжных до суда, чтобы пообещать им хорошую компенсацию. Как только вас задержат, мистер Шерман, я клянусь вам, до вашей смерти останется лишь несколько месяцев. Не стройте иллюзий на этот счет.
– Уж не думаете ли вы запугать меня? – усмехнулся Шерман. – Вы просто блефуете.
– Я не стал бы говорить так на вашем месте. Если я отдам вас полиции, то, очень может быть, газеты узнают, что мой брат был шантажистом. Я признаю, что, заставив вас задержать, я сам подвергаюсь опасности, но, выбирая между тем, чтобы быть шантажируемым или сберечь мисс Клер от шантажа, я лучше попробую получить вашу шкуру. И уж если я начну, вас больше ничего не спасет от электрического стула.
Он неожиданно встал и стал ходить по комнате. Потом продолжил:
– Я не могу позволить вам остаться в городе. Я хочу сделать вам предложение. Меня в настоящий момент не устраивает выдача вас полиции. Вы должны исчезнуть в конце недели и больше сюда не возвращаться. Вы прекратите свой шантаж… В противном случае я обещаю вам электрический стул через шесть месяцев. Если это помещение не будет пустым к субботе, то в воскресенье утром сюда явится полиция. Это мое последнее предупреждение.
Он подошел к двери.
– Так как я не надеюсь вас больше увидеть, то не говорю вам «добрый вечер». Прощайте.
Шерман стал совершенно белым, но его глаза горели злым пламенем.
– Война всегда заканчивается во время последней битвы, мистер Инглиш, – проговорил он.
Инглиш смотрел на него с отвращением.
– Это и есть последняя. – Он открыл дверь.
Глава 5
1
Корина Инглиш принесла кофеварку в гостиную и поставила на стол. Затем села, зевнула, провела пальцами по своим светлым волосам.
