Марина Серова - Подкова для летучей мыши
– Ну, предположим, хочу. Чего такого особенного я требую? Единственная новость, которую ты мне сообщил сегодня, – это имя покупателя. А я тебе сообщила две новости. Так что должок за вами, товарищ начальник.
– Вот хитрюга! Всегда на свое выведет.
– На том стоим.
– Ладно, что с тобой делать. Играют в квартире. Первый этаж, трешка на Заводской. Запишешь или запомнишь?
Адресов и фамилий по этому делу уже набиралось много, поэтому для верности я решила записать.
После этого, еще раз мысленно перебрав в голове вопросы, на которые хотела получить ответы, и убедившись, что узнала все, что нужно, я стала прощаться.
– До новых встреч, – улыбаясь, проговорила я. – Надеюсь, в следующий раз буду иметь удовольствие представить вам кандидатуру обвиняемого по этому делу.
– Если только мы сами не отыщем его раньше.
– Куда уж вам со мной тягаться. Разве что сфабрикуете.
– Интересная мысль. Я подумаю об этом.
Оказавшись на улице и снова устроившись за рулем, я подумала о том, что сейчас мне пришлась бы весьма кстати способность раздваиваться. Или даже растраиваться. Количество мест, в которые необходимо было съездить, после разговора с Андрюшей увеличилось, а день заканчивался, и, чтобы все успеть, мне, похоже, придется научиться находиться в нескольких местах одновременно.
Впрочем, для начала не помешало бы принять свой повседневный вид. Все оставшиеся респонденты, которых мне предстояло опросить, кроме, пожалуй, Семенова, принадлежали к средним и низшим слоям общества, и являться пред их очи в том же сокрушающе прекрасном виде, который весьма пригодился мне при встрече с Борзовым, было рискованно. Впечатляющее зрелище могло надолго лишить их дара речи, а мне от них преимущественно этот дар и был нужен.
Чтобы вызвать доверие рядового обывателя, нужно самой выглядеть так же, и, включив зажигание, я поехала домой, чтобы снова переодеться в обычные джинсы с майкой.
Чай и кофе, весь сегодняшний день перебивающие мой здоровый аппетит, сделали свое черное дело, и после встречи с Андрюшей есть совершенно не хотелось. Поэтому дома я задержалась минут на десять.
Этого вполне хватило, чтобы отделить главное от второстепенного и определиться с тем, куда мне ехать в первую очередь.
Помечтать иногда бывает приятно, но реальной способностью раздваиваться обладают только герои фантастических фильмов. Поэтому, поразмыслив и приняв во внимание, что в настоящий момент я стараюсь проверить версию с иконой, я и решила для начала пообщаться с теми, кто причастен к ее продаже. Ведь, кроме Борзова, я не видела никого из них, а Борзов, как выясняется, причастен меньше всего. Его роль была чисто технической. А вот Стряпухин или, например, Плешивый… Они-то, пожалуй, могли бы рассказать весьма интересные подробности. Двести тысяч… Скажите, пожалуйста!
Впрочем, понятно было, что вот так вот просто никто ничего никому не расскажет. Но чтобы определиться с тем, на какую наживку лучше всего ловить каждого из моих потенциальных собеседников, необходимо было понаблюдать их в повседневной обстановке и составить хотя бы ориентировочное представление о том, что это за личности. Этому я и собиралась посвятить сегодняшний вечер. Объехать адреса и посмотреть откуда-нибудь из укромного места, что там происходит. А завтра, уже конкретно поговорив с Борзовым, узнав реальные расценки и определившись, откуда растут все эти загадочные ноги, можно будет и к решительным действиям приступать.
Даже мне, человеку, очень далекому от торговли антиквариатом, было понятно, что реальная цена старинной иконы составляет сумму, намного превышающую названные двести тысяч. И кража, как причина такой неслабой уценки, не вызывала у меня ни малейшего доверия.
Вещь приходит через десятые руки – кому какое дело, откуда она взялась? Да они через одну краденые, все эти картины-иконы. И если на каждую из-за этого делать такие скидки… Да этот бизнес умер бы, даже не родившись.
Нет, что-то здесь не то. И выяснить это – сейчас главная моя задача.
Кроме Семенова, с которым встречаться я пока не планировала, и Борзова, с которым уже встречалась, в знаменательной сцене у сейфа участвовали еще Стряпухин и Плешивый. Стряпухин проживал в частном доме, а Плешивый – в той самой квартире на Заводской, где все и происходило. Там же велась игра, там же стоял сейф, там же наверняка решались многие судьбоносные вопросы списания и взимания долгов, поэтому что-то подсказывало мне, что наблюдение за этой квартирой будет сопряжено с некоторыми неудобствами.
Частный сектор в этом смысле был более удобен, и я решила для начала посмотреть, как поживает господин Стряпухин. В моих записях значился дом на улице Таежная, и где бы таковая могла находиться в нашем, в общем-то, далеком от лесных чащ городе, я не имела ни малейшего представления.
Терпеть не могу пользоваться картой в телефоне, но пришлось. Ничего другого не оказалось под руками.
То и дело перемещая туда-сюда по мизерному экранчику необъятную географию родного города, я наконец обнаружила, что улица Таежная пролегает в самой непрестижной части в целом довольно престижного Речного района, и добраться до нее от того места, где я сейчас нахожусь, в общем-то не так уж и сложно. Главное, доехать до Прибрежной, а там уже все они и пойдут, перпендикулярно к ней и параллельно друг другу: Дальняя, Таежная, Солнечная…
Хм… Солнечная… Что-то такое где-то было… Что-то такое мелькало, очень похожее… И, кажется, как раз в этом деле.
Я отложила телефон и взялась за свой блокнот.
Ну да! Конечно! Вот что значит – профессиональная память. Солнечная, 16, Дмитрий Крайнев. Он же – один из двух «некарточных» друзей Коли, которых опрашивали следователи и с которыми я еще не успела поговорить.
Впрочем, если быть честной до конца, кажется, я и не особенно стремилась. Никто из друзей этих в последний день жизни с Колей не встречался, и все их показания сводились к серым и незначительным фразам, типа «не знаю», «не помню».
Несмотря на то что мои повторные опросы уже давали некоторые дополнительные результаты, на друзей в этом смысле я почему-то мало надеялась. Наверняка это были такие же зачуханные и потерянные, вечно полупьяные бедолаги, как и сам Коля. Ну что там такого могли они сообщить?
В общем, к друзьям я как-то не спешила. А между тем, посмотрите-ка, какая интересная штука… Получается, что друг по имени Дима живет по соседству с одним из интереснейших фигурантов сделки купли-продажи. Дима у нас на Солнечной, 16, а Стряпухин на Таежной… какой там дом?
Я перелистнула страницу в записной книжке и, когда увидела цифру, ненадолго потеряла дар речи. Таежная, 16! Как вам это покажется?! То есть ближайший Колин друг и посредник при продаже иконы живут друг от друга просто через забор? Если у них параллельные улицы и одинаковый номер дома, значит, неминуемо должен быть общий задний фасад, иначе и быть не может. А учитывая, в каком состоянии в подобных районах нашего города пребывает частный сектор, можно с огромной долей вероятности предположить, что граница эта – чисто номинальная. То есть две фигуры из первого уголовного дела проживают чуть ли не в одном дворе. Так получается?
Вот это новость так новость. И официальное следствие – ни сном ни духом. Впрочем, оно и не удивительно. Они ведь не выезжали на место. Дима – свидетель второстепенный, ничего не решающий, а Стряпухин, наоборот, – слишком важный. Его, я думаю, лишний раз и спросить-то не дерзали, не то что домой ехать. Как же – главное доказательство кражи. Это ведь благодаря его показаниям вышли на Колю. Официально вышли. Чай, берегли пуще глазу, – не ровен час передумает да откажется. Весь карточный домик рассыпется…
Впрочем, ладно. Хватит лирики. Надо действовать.
Крайнев и Стряпухин – близкие соседи, это теперь ясно. Не ясно, означает ли это близкое соседство столь же близкое знакомство, знаком ли Стряпухин с Колей лично, знал ли он, что Коля – действительный продавец в сделке с иконой?
Коротко сказать – было ли ему известно, откуда растут ноги в той истории, где взялся он посредничать?
Способов выяснить это два: переговорить с Крайневым и самим Стряпухиным. Что касается второго, здесь, я думаю, из методов возможны только подслушивание и подглядывание, сам Стряпухин такие вещи навряд ли станет рассказывать, а вот относительно первого вполне может прокатить дружеская доверительная беседа. Особенно, если угощение окажется подходящим. Помянуть друга… чем не предлог?
Но для осуществления подобной стратегии необходима подходящая легенда, а придумывать ее у меня уже не было времени.
Ладно, все потом. Не будем гоняться сразу за всеми зайцами. Поездка моя сегодня планировалась как ознакомительная, такой пускай и остается. Объеду явки, понюхаю, чем пахнет. А что в клювике унесу – все мое. В конце концов, сегодня мне напророчили удачу.
