Юлия Алейникова - Труп на английской лужайке
Когда она скрылась в густых зарослях ближайшей аллеи, голоса в доме уже смолкли. Свет погас, она даже не заметила, когда точно. Но в библиотеке явно никого уже не было. Спугнула! Отбежав подальше от окон, она постаралась уловить хоть какое-то движение внутри дома. Но все было мертво и тихо.
Но профиль она все же рассмотрела. Это был Кук. С кем же он разговаривал? Что за тип мог позволить себе в подобном тоне беседовать с ученым, чего бы тот ни натворил? Страх уже прошел. Главное, что это не воры. Но загадка осталась.
Юля еще немного поглазела на родные окошки и не спеша побрела к скутеру. Как ни странно, на душе стало легче. Свернув на широкую тисовую аллею, Юля залюбовалась кружевной тенью, падавшей на посыпанную гравием дорожку, словно покрытую изморозью лунного света, и, задумавшись, едва не наткнулась в темноте на что-то большое.
Хрипло вскрикнув, она отскочила и непроизвольно схватилась за сердце. Неизвестный тоже вскрикнул и присел от страха.
– Вы кто? – выпалила Юля, пятясь назад.
– А, – облегченно протянула странная скукоженная тень, поднимаясь с земли и вытаскивая из кустов какую-то штуковину.
– Сэр Патрик? – с удивлением протянула Юля, узнавая металлоискатель.
– Тише ты!.. Не ори, а то всех перебудишь.
– Вы что тут делаете посреди ночи? – подозрительно спросила оправившаяся от испуга Юля, наступая на незваного ночного гостя.
– Тебе-то что? Сама-то чего здесь шаришь?.. – огрызнулся опустившийся эвпатрид.
– Охраняю поместье от мародеров, – ехидно заявила Юля, уже догадавшаяся о сути неурочного визита.
Задрав тощий, заросший щетиной подбородок, достойный сэр лишь презрительно фыркнул, не найдя ответа.
– Что? Перепугались, не из-за сокровища ли старушку пришили? – Судя по горячечному блеску в глазах кладоискателя, так он и думал. – В таком случае вы что-то далековато ушли от роковой скамьи.
Сэр Патрик от раздражения даже зашипел.
– Да ладно. Я на добычу не претендую, – миролюбиво проговорила Юля, в голове которой созрел свежий план действий.
– Давайте подброшу до усадьбы. А то время позднее, пока доплететесь. У меня тут скутер в кустах. – Юля кивнула в сторону кустов и подхватила ершистого аристократа под руку. – Поехали, поехали. «Совершенно» бесплатно.
Единственное, о чем сейчас жалела Юля, неспешно тарахтя по лесной тропинке в сторону высоких, уходящих в ночное небо труб Хелиат Хауса, это об отсутствии водки и колбасы. Если бы у нее была с собой бутылка дармовой выпивки… Не обязательно водка, сойдет что угодно, и немудреная мясная закуска. С ними она бы без всяких затруднений проникла в приют сэра Патрика и вытрясла бы из него все, что угодно, включая признания в детском энурезе и украденные во втором классе у соседа по парте пятнадцать пенсов.
Сейчас же вспоминая «приветливое» лицо своего пассажира, задача представлялась ей почти непосильной.
Погруженный в кромешную тьму, дом вынырнул из-за одичавших зарослей сирени, и Юля с удивлением увидела в свете луны многочисленные пни возле дома. Ах да. Джон рассказывал, что лет десять назад, когда сэр Патрик еще окончательно не обленился, он в целях экономии отапливал дом дровами, раздобытыми тут же возле крылечка. Но теперь возня ему наскучила, и он предпочитает вообще не заморачиваться с отоплением. Электричество он также отключил.
Любопытно…
Глава 19
Призраки
Они вошли в темный, пропахший затхлой сыростью дом. Сэр Патрик двигался в темноте довольно уверенно, Юля, выставив руки и неуверенно шаркая ногами, следовала за ним, почти ничего не различая в кромешной тьме вестибюля. Они миновали холл и свернули направо в огромный залитый лунным светом зал. Когда-то это была парадная гостиная. Лепнина на потолке местами обвалилась, кое-где можно было увидеть темные разводы многочисленных протечек. Портьеры там, где они еще оставались, висели криво и выглядели так, словно были ровесниками дома. Совершенно очевидно, что их лет сто не снимали с карнизов. Сэр Патрик опустился, и дом пришел в ужасное запустение вместе с ним. На стенах виднелись темные пятна в тех местах, где когда-то висели картины. Вероятно, их все давно продали. Потертый ковер на полу был так безнадежно испорчен, что годился разве что на помойку.
– Как давно умерла ваша жена? – неожиданно спросила Юля у возившегося в углу сэра Патрика.
– Лет двадцать назад или около того, – пробурчал он себе под нос. – Свалилась с буланой кобылы и свернула себе шею, – с каким-то зловещим удовлетворением проговорил аристократический пария.
– Вы что, радуетесь этому? – Юлю передернуло. Дом больше походил на склеп, чем усыпальница Апон-Тайнов, а ее жуткий обитатель сейчас смахивал на мерзкого падальщика.
– А что лучше было бы, если бы она повисла на мне мертвым грузом, парализованная и нищая? А я бы менял ей подгузники? – Брезгливость и отвращение в голосе сэра Патрика вызвали в Юлии желание немедленно сбежать отсюда. Но она не позволила себе поддаться слабости. Второго шанса припереть сэра Патрика к стене у нее не будет. И, подавив в себе отвращение, она злорадно спросила:
– Говорят, она хлестала вас вожжами за мелкие шалости?
Из темноты донеслось злобное шипение, словно она разозлила гадюку. В тот же миг вспыхнул свет. Всего лишь обычная лампочка, прикрученная к проводу, закрепленному за железный крюк на стене. Она едва могла рассеять мрак на пару метров вокруг, оставляя в густой тени углы зала и уходивший во тьму потолок.
– Набрались в Гарте всяких небылиц? – зло выплюнул «любезный» хозяин. Наверняка он проклинал свою мягкотелость за то, что позволил этой богатой дуре переступить порог собственного дома.
– Вовсе нет. Апон-Тайнам и без вас забот хватает. Это мне рассказали в деревне.
– Старые мымры!…… – Длинная, непередаваемая литературным языком тирада смогла отразить отношение сэра Патрика к местным дамам, хотя Юля поняла далеко не все из богатого лексикона достойного сэра.
– Говорят, по молодости за вами водились кой-какие грешки. – омерзительным злорадным тоном спросила Юля, не в силах избавиться от отвращения, которое стал вызывать в ней этот потомок английской знати.
Настроение сэра Патрика вдруг изменилось. Причем столь внезапно, что Юля даже не сразу смогла это оценить.
С его лица исчезла гримаса ненависти и горечи. Лицо разгладилось. Он по-прежнему был жалок, но уже не отвратителен.
– Да, – задумчиво проговорил он. – Как это ни странно, но еще полвека назад я был вполне на это способен. Половину своего века, – уточнил он. Потом обернулся к Юле. – Выпить есть?
– Нет, – с искренним огорчением ответила она. – Но есть деньги. – И Юля вытащила из кошелька двести фунтов и положила их на столик возле обшарпанного дивана.
Сэр Патрик не обиделся, сгреб их в карман и прежним тоном проговорил:
– Знаете, перемены происходят как-то незаметно. Просто в один прекрасный день ты подходишь к зеркалу и видишь там совершенно другого человека, и этим человеком оказываешься ты сам. – Сэр Патрик взмахнул рукой, словно представляя сам себя. – И ничего с этим уже не поделать, приходится лишь продолжать катиться дальше. Ты уже не спускаешься по ступеням, а съезжаешь по перилам и только надеешься, что когда достигнешь дна, то наконец-то уже умрешь. – Он невесело усмехнулся.
Повисла тишина, которую Юля не решалась нарушить, чтобы не обидеть стоящего перед ней раздавленного временем, сдавшегося человека.
– Ну, так что вам наболтали в деревне? – нарушил молчание сэр Патрик слегка насмешливым, но незлым тоном.
– Мне сказали, что у вас был роман со второй женой Ника.
– Лили? – его лицо разгладилось. – Вряд ли это можно назвать романом.
– Как вы могли переспать с женой друга? – спросила его неприятно удивленная Юлия.
– Да бросьте, вас не это интересует. Вас интересует, как кто-то мог предпочесть Нику меня, – отмахнулся он от идиотского комментария, ошарашив Юлю своей прозорливостью. – Никто и не предпочитал. Знаете, я больше никогда не встречал людей, настолько лишенных каких-либо духовных запросов. Только физиология. Лили ничего не интересовало, кроме радостей плоти. Секс, вино, еда, наркотики. Конечно, только легкие. Жить ей ужасно нравилось, и сдохнуть раньше времени она не собиралась. Она и за Ника выскочила лишь потому, что знала его еще до смерти Кейт.
– Кейт – это его первая жена, мать Адама?
– Да, после ее гибели он лет десять был словно мертвый. Не представляю, как Лили удалось затащить Ника к алтарю. Может, соврала, что беременна? Пожалуй, это могло бы сработать, – пожал он плечами. – Но ей ужасно этого хотелось. Пока была жива Кейт, в поместье каждый день был праздником. Музыка, гости, вольные нравы, в духе хиппи. Но все это было каким-то чистым, возвышенным. Для Кейт на первом месте была душа, а для Лили – плоть. И она себе ни в чем не отказывала. У Ника не было ко мне претензий. К тому же он спал и видел, как бы избавиться от Лили. Думаю, он даже был благодарен мне, точнее, моей покойной жене, за грандиозный скандал, который вышел, когда она нас застукала. Это дало ему веский повод попрощаться с женушкой. К тому же он сам крутил роман с ее родной сестрицей. Розмари была намного тоньше, порядочнее сестры. Ник общался с ней и после развода. У них завязалось что-то вроде дружбы. Даже после ее отъезда в Америку они какое-то время поддерживали связь.
