Елена Арсеньева - Бабочки Креза. Камень богини любви (сборник)
Точно, вспомнила Алёна, пробегал мимо парикмахерской какой-то бородатый с фотоаппаратом. Заснял бабочек, ну и писательница Дмитриева в кадр попала невзначай. Экий папарацци оказался проворный! Однако иметь свою фотографию в обскубленной прическе у Алёны не было ни малейшего желания. Она и в зеркало-то лишний раз теперь старалась не смотреть, утешалась только мыслью, что рано или поздно голова обретет прежний легкомысленно-пышноволосый вид. А увековечиваться в таком виде… Нет уж, спасибо, не надо. Даже странно, что фотограф ее узнал, в новой-то прическе! Что значит профессиональная память и профессиональный взгляд…
— Конечно, спасибо большое, я вам визитку дам, — сказала Алёна с искусственным воодушевлением в голосе, совершенно точно зная, что визиток у нее в сумке при встрече с фотографом не окажется, — и вы мне пришлете фотографии. Значит, через час около бабочек? Вас зовут-то как?
— Андрей Овечкин, — представился мужчина. — Кстати, туда еще две бабочки прилетели. Правда, не такие красивые, как прежние. Тех-то, прежних, кто-то стер, а рядом вот новых нарисовали. Какие только забавы люди себе не находят, да? Ну, до встречи!
Фотограф Андрей Овечкин положил трубку.
То же сделала и Алёна Дмитриева, писательница. Потом она еще немножко потыкала пальцами по клавиатуре, но дело не шло… Уже который день дело не шло — роман не писался, сюжет вырывался, как строптивый мустанг из рук ковбоя… Очень плохо, конечно, но она порадовалась, когда появилась приличная причина выключить компьютер и отправиться кормить того ненасытного зверюшку, имя которому было — Любопытство.
Алёна пришла первой и не замедлила убедиться, что Андрей Овечкин оказался прав. На месте первых двух бабочек на стене сейчас находилось размазанное сине-зеленое мутное пятно, однако рядом красовались две другие нарисованные летуньи. Одна была желто-красная, с черными, сиреневыми и белыми пятнами, полосками и овалами на крыльях. Другая оказалась мертвенно-голубовато-белая, с черными пятнами и голубовато-серой каймой крыльев. Прямо скажем, невыразительная бабочка. Первая еще ничего, но вторая убогонькая какая-то. Интересно, как она зовется? Может, Сева знает? Разве что пойти в «Мадам Баттерфляй» и спросить?
За спиной вдруг раздался щелчок, потом другой. Алёна оглянулась и увидела человека с фотоаппаратом, который деловито снимал стену и бабочек.
— Здрасьте! — оживленно воскликнул бородатый фотограф. — Вот и я! Как вам новые бабочки?
— Да так себе, — пожала плечами Алёна, поняв, что перед ней Андрей Овечкин. — Зачем первых стерли, не пойму. Как они там назывались… Зефир бриллиантовый и морфидей Менелай, он же сапфировая бабочка. Я еще вчера подумала, что эту серую стену не худо было бы всю расписать, куда веселей смотрелась бы.
— Точно, здорово было бы, — кивнул Андрей. — Кто знает, может, завтра и новых сотрут.
— Кто знает, — согласилась Алёна. Затем достала мобильник — недавно купленный, с фотоаппаратом, видеокамерой и еще разными всякими примочками, даже с выходом в Интернет! — и на всякий случай тоже сфотографировала бабочек.
— Да я пришлю вам фото, если хотите, — сказал Андрей. — Только вечером, у меня днем работы полно. Кстати, вот ваш список, в целости и сохранности.
Алёна развернула белый листок, сложенный вчетверо. Посмотрела — и аж в глазах зарябило!
Ап. — АлРжБяИчШАм
Кр. — крРчШИГржБ
Мн. — АлОбАк
Мен. — САлчШ
Гар. — АлИчШГр
Агл. — ПлтрАлжБчШорРкрР
Гек. — АлчШкрР
Ип. — чШжБорРГртИАл
Сф. — АмчШАлгСТур
Атр. — чШАлжБорРТоп
Зеф. — ИчШ
Да уж небось зарябит!
— А вы хоть понимаете, что все это значит? — усмехнулся Андрей, и Алёна подумала, что ее новый знакомый оказался мужчиной не без проницательности.
— Ни слова, — честно призналась Алёна. — И даже ни буквы. Но ничего, листок-то не мой, я его должна была одной даме передать, да обронила. Наверное, он ей нужен. Штука в том, что я не знаю ни где она живет, ни какой у нее телефон.
— Фамилию знаете? Имя-отчество? — деловито осведомился Андрей.
— Ну, знаю.
— А в адресное бюро не хотите съездить?
— Честно? — усмехнулась Алёна. — Не хочу. Та дама не слишком порядочно со мной обошлась, поэтому сильно бить ноги ради нее я не стану. Вот упал странный список с неба, в смысле, вы его принесли, — и очень хорошо. Теперь, если даме и впрямь судьба его получить, значит, получит. И я, кажется, придумала, как его передать.
— Как? — спросил Андрей, и Алёна подумала, что он тоже относится к особому подвиду людей, название коему «Варвара Любопытная». Ну и здорово!
— А пошли со мной — и узнаете, — усмехнулась она и направилась ко входу в парикмахерскую.
В холле перед высоким застекленным шкафом со множеством лосьонов, шампуней, кремов, лаков, бальзамов, красителей, гелей, пенок и прочих парикмахерских примочек стоял Сева и придирчиво разглядывал какой-то флакон. При виде Алёны он высоко поднял свои невероятные брови:
— Привет. Что, нового клиента к нам привели? — Затем экспериментатор повернулся к мужчине: — Вас постричь, побрить, сделать художественное обрамление бороды?
Услышав его слова, Андрей испуганно схватился горстью за подбородок и не слишком внятно пробормотал:
— Ничего мне не надо обрамлять. Я вообще здесь случайно. Сопровождающее лицо, так сказать.
— Слушайте, Сева, помните, дама здесь такая была, Наталья Михайловна? — взяла бразды правления в свои руки Алёна. — Ну, вы нам с ней еще про бабочек рассказывали…
— Конечно, помню, — кивнул Сева. — Кстати, вы видели новых бабочек на стене? Теперь там появились парусники — Аполлон и Мнемозина.
— Парусники? — изумился Андрей. — Вы про бабочек говорите? Или, может, там еще кораблики где-то нарисованы?
— Кораблики тут совершенно ни при чем. Парусники, морфиды, павлиноглазки, перламутровки, бражники, бархатницы — это виды бабочек. Внутри каждого вида есть еще подвиды. Ну вот, например, вид — парусники, подвиды — Аполлон и Мнемозина. Понятно?
— Уже понятно. Странно только, что у них у всех мифологические имена, — сказала Алёна.
— Так ведь очень многие бабочки называются по именам мифологических персонажей. Кого только нет! Прометей, Артемида, Эвриала, Медуза, Циклоп, Гектор, Парис, Приам, Менелай, те же Аполлон и Мнемозина, а еще Гарпия, Аглая…
— А Аглая — она чего богиня? — нахмурился Андрей, и Алёна посмотрела на него с симпатией: если не спросил, кто такая Эвриала, Гарпия и Медуза, значит, знаком с мифологией. Нечасто сейчас таких людей встретишь, тем более вот так, на улице.
— Аглая — одна из трех харит, или граций, — пояснила она.
— Точно, — кивнул Андрей. — Забыл. А еще были три сестры, которые пряли нить жизни, парки. Их звали Атропос, Клото, Лахесис.
— Ну и ну, — сказал Сева. — Уважаю! Вы, может быть, тоже бабочками интересуетесь? Я вот специально читал мифологический словарь, чтобы в их названиях разбираться.
— Да нет, я про бабочек ничего не знаю, — усмехнулся Андрей. — Я просто люблю картины, где древние боги и герои нарисованы. Ну и почитывал на досуге, кто есть кто.
— А я филфак заканчивала, — сообщила Алёна. — У нас там с мифологией строго было, зачет по античной не сдашь, если, не дай бог, перепутаешь Аталанту с Атлантом, Бризеиду с Гесперидами, Подалирия с Подаргой или имя какой-нибудь музы забудешь. Вот и въелось в память на всю жизнь. Впрочем, мы отвлеклись. Значит, вы помните Наталью Михайловну? Где она живет? Может быть, телефон ее знаете?
— А вам зачем? — Голос Севы стал подозрительным, и Алёна с горечью подумала, что, видимо, производит на людей впечатление не только легкомысленного, но и глубоко порочного, криминально опасного существа.
— Да мне кое-что передать ей нужно. Она некий список искала. Так вот он у меня.
— А… — сказал Сева, слегка успокаиваясь насчет преступных замыслов Алёны. — Ну, если передать, тогда конечно. Только я вам ничем помочь не могу, к сожалению. Мне лишь фамилия, имя и отчество клиентки известны — она же записывалась ко мне.
— Ясно, — огорченно протянула Алёна. — Знаете что, Сева? Если Наталья Михайловна один раз к вам записалась, то, может, и еще раз придет. — Сомнение, которым была пронизана эта фраза, она постаралась, как говорится, спрятать в самый глубокий карман. — И тогда вы передадите ей мою визитку и скажете, что я нашла список и прошу ее мне позвонить. Хорошо?
Она протянула Севе визитку, и тот легчайшей гримаской сопроводил впечатление от ее более чем скромного вида. В самом деле, это был просто жемчужно-серый прямоугольничек, по краю обрисованный тонкой извилистой линией, в центре которой курсивом было напечатано: Елена Дмитриевна Ярушкина, а также телефон домашний, телефон мобильный и e-mail. На обороте можно было прочесть: Алёна Дмитриева, писатель, и те же самые телефоны и e-mail. Сева прочел текст с одной стороны визитки, потом с другой и вслед за тем произвел умозаключение, делающее честь его умению мыслить логически:
