Джон Гарднер - Возвращение Мориарти
К концу сезона в жизни молодого человека произошла серьезная перемена: попав под подозрение, он был вынужден уйти со службы и перебраться к своим новым приятелям, в воровской притон среди трущоб Сент-Джайлса, прозванного Святой Землей и служившего убежищем для множества преступников в середине века. В то время эти трущобы тянулись от Грейт-Рассел-стрит до Сент-Джайлс-Хай-стрит.
Именно там репутация Питера Батлера быстро пошла в гору. Знание, пусть и ограниченное, но точное, общества и внутренней жизни богатых домов начало приносить непосредственный доход. Он мог без труда сойти и за проверенного слугу, а потом, набравшись опыта, и за молодого сельского джентльмена, приехавшего в город покутить и поразвлечься. Тогда же появились и приклеившиеся к нему навсегда клички: Питер Дворецкий и Лорд Питер.
В конце 1880-х Батлер, готовя ограбление в Хертфордшире, познакомился с Грином. Оценив мгновенно совместный потенциал и признав друг за другом право на честолюбивые устремления, эти двое объединили усилия с целью войти в элиту уголовного сообщества. Ничего уникального в таком союзе зла не было, подобное случалось раньше и, несомненно, случится еще не раз, прежде чем наша планета сойдет с орбиты.
За два с половиной года Грин и Батлер создали небольшую, но крепкую банду из прожженных уголовников, однако так и не пробились в тот желанный круг, где планировались и осуществлялись крупные дела и грандиозные махинации и куда неизбежно притягивались самые лучшие, самые жесткие и самые сильные. Да, они контролировали нескольких торговцев в Ист-Энде, около сотни уличных женщин, обслуживавших преимущественно солдат и матросов, и пару заведений, привлекавших немногочисленных клиентов из среднего класса. Но реальный контроль по-прежнему принадлежал Мориарти, и Грину с Батлером хватало ума не переходить ему дорожку — до тех пор, пока по Уайтчепелу не распространился слух о преждевременной смерти Профессора.
Но и тогда они не ринулись поспешно делить оставшийся без присмотра пирог, а выждали еще полгода и лишь затем перешли к активным действиям. За это время парочка успела оценить структуру и силу оставшейся без головы семьи, собрать всю возможную информацию и определить стратегию проникновения.
Первой их целью стали Фрэй и Роуч, слабое звено, недовольные, которые, как только контроль перешел из твердых рук Мориарти в слабые и неуверенные руки Морана, оказались открытыми для любого внешнего влияния: давления, подкупа, обещаний.
— Полковник Моран — бездельник, которого интересует только он сам да игровые клубы, — сказал им Культяшка. — Профессор — урок для нас всех. Такого, как он, больше не будет.
Фрэй кивнул, а Роуч пробормотал, что Моран не уважает тех, кто всегда считал себя частью семьи Мориарти.
— Ничего не осталось. Ни уважения, ни страха.
Культяшка никогда не скрывал, что считает страх верным орудием достижения контроля и внушения уважения. Он всегда и не без основания боялся Мориарти и теперь, когда злой гений бесследно исчез, тешил себя мечтой достичь того влияния, которым пользовался некогда Профессор.
— Вам обоим будет лучше перейти ко мне, — откровенно заявил он.
Фрэй замялся. Роуч опустил голову и переступил с ноги на ногу.
— Многие все еще сохраняют верность Мориарти, — сказал он, поглядывая в сторону. — Каждый, кто перейдет к тебе, многим рискует.
— Еще больше рискует тот, кто отказывается от предложения и упускает свой шанс.
Парочка снова замялась, потом переглянулась. В голосе Майкла Культяшки прозвучали суровые нотки. Он, конечно, не внушал такого страха, как Мориарти, но Фрэй и Роуч понимали: его предупреждение — не пустые слова. Жадность, сила и страх всегда были для них определяющими факторами, и именно эти факторы определили, чьей стороны следует держаться.
Фрэй и Роуч стали ядром организации Майкла Культяшки, и, опираясь на них, он перешел в наступление. Одних перетягивали убеждением, других запугивали. При этом Культяшка не трогал тех, кто составлял костяк банды Мориарти, но сосредоточил внимание на головорезах, дубинщиках, матчерах, паломниках, тулерах и прочей уголовной мелочи.
Грин с Батлером начали с малого: надавили на торговцев спиртным, которые вследствие безалаберности Морана оказались без надежного прикрытия, уличных грабителей, скупщиков краденого — всего около дюжины рэкетов.[40] Взялись они и за проституток, прежде всего за тех, что работали на границе контролируемого Мориарти района. В течение года к ним перешел и по крайней мере один дом терпимости в Вест-Энде, поставлявший клиентам товар более высокого класса.
На встрече, состоявшейся в день смерти полковника Морана, Грин и Батлер пребывали в восторженном настроении. Новость, которую они принесли своим подручным, состояла в том, что под их крыло перешло еще одно заведение, на этот раз у Сентджеймского парка, и что после длительных переговоров достигнуто соглашение о присылке нескольких сельских девушек, готовых обучаться высокому искусству плотских утех. Известие это немало порадовало тех немногих, кто был в курсе применяемых Грином и Батлером методов. Для людей вроде Фрэя и Роуча не было удовольствия больше, чем лишить девственности юную, здоровую, кровь с молоком, селянку.
Кроме того, речь шла о двух планируемых ограблениях, так что домой бывшие «подданные» Мориарти возвращались довольные и преисполненные оптимизма. Витая в облаках и слегка покачиваясь после выпитого, они не заметили нищего в темном углу возле «Головы монашки», не услышали негромкого свиста и продолжали путь по грязным улицам. Между тем свист послужил сигналом, получив который отиравшийся неподалеку мальчишка сорвался с места и сломя голову, словно самой его жизни угрожала некая опасность, помчался к месту назначения.
Причин для беспокойства не появилось даже тогда, когда парочка наткнулась на болтающегося на углу улицы проныру Эмбера.
— Джонас! Уолтер! Ну и ну! Давненько не виделись. Где это вы прячетесь? В надежном месте и подальше от закона, а?
Как всегда, глазки у Эмбера бегали туда-сюда, замирая на мгновение, будто для того, чтобы пронзить ночную тьму.
Ни Грин, ни Батлер Эмбера не боялись.
— Как делишки, Эмбер? — Роуч подступил к бывшему приятелю, нависнув над ним грозной глыбой.
— Слыхали, ваш хозяин откинулся сегодня.
Эмбер печально кивнул.
— Что-то вам не везет, — прокаркал Роуч. — Как Профессора не стало, так вас и качает. Теперь вот полковничек отчалил… да он, собственно, не очень-то и старался.
— Поэтому Профессор его и списал, — сказал негромко Эмбер.
Смысл и полное значение реплики дошли не сразу. Фрэй недоверчиво ухмыльнулся.
— Профессор? Ты что имеешь в виду?
Они даже не услышали, как за спиной у них, выйдя из-за угла, встала четверка экзекуторов.
— Профессор желает вас видеть, — спокойно добавил Эмбер. — Обоих.
Первым, как всегда, опасность ощутил более сообразительный Роуч, лицо которого отразило растерянность человека, получившего сильный и неожиданный удар. В следующий момент он обернулся, но было уже поздно — вылетевший из темноты кулак послал его в нокдаун. Роуч рухнул, словно подрубленное дерево.
Фрэй, замешкавшись на секунду, попытался смыться, но Эмбер выставил ногу, и здоровяк, споткнувшись, сунулся физиономией в грязь. Ударился он крепко, так что воздух с шумом вырвался из легких, а подняться уже не смог. Это сделали двое громил, один из которых тут же врезал еще не пришедшему в себя Фрэю по затылку.
Эмбер растворился в темноте. Четверка экзекуторов последовала за ним, волоча двух перебежчиков и оглашая окрестности пьяным пением. Со стороны могло показаться, что веселый секстет возвращается с дружеской пирушки, в ходе которой двое его участников приняли лишнего и удалились, выражаясь современным языком, за точку невозврата.
Они и не вернулись. В одном из многочисленных полутемных, вымощенных дробленым камнем переулков их поджидала крытая подвода. Лошадка мирно дремала, но возница был начеку. Пленных загрузили, не особенно при этом церемонясь, после чего экзекуторы уселись и сами, причем двое из них прямо на бесчувственные тела. Получив сигнал, возница тронул с места, и подвода покатила в направлении Лаймхауза.
Поднимавшийся со стороны реки редкий вечерний туман рассеивал чахлый свет немногочисленных газовых фонарей. Прилегающие к складу улицы уже затихали, когда подвода остановилась у больших ворот, потратив на весь путь около двадцати минут.
Эмбер и четверка экзекуторов были не единственными, кто выполнял в тот вечер поручения Профессора. Еще двое, Ли Чоу и верзила по имени Терремант, протирали штаны в пивной небольшого дома терпимости неподалеку от Олдгейта. Ловкий китаец уже выяснил, что Джон Таппит, работавший кладовщиком на фирму «Ф. и С. Ослер», чьи товары — канделябры, лампы, столовое стекло, украшения, фарфор и керамика — выставлялись в магазинах на Оксфорд-стрит, завел привычку заглядывать сюда после работы.
