Галина Романова - Амур с оптической винтовкой
– Что?!
– Что-то о моем отце.
– О вашем отце??? – Последовало очередное изумление, но не такое убедительное. – Но зачем?! Что вы хотели узнать?! Ваш отец пропал без вести пять лет назад и…
– Вот именно! – огрызнулся Рома. – Пять лет назад! И никто ничего не знает! Все шито-крыто! Мать знала.
– Знала и молчала? – Губы адвоката, яркие, толстые, скривились. – Знала и пять лет молчала? Почему?
– Потому что боялась, видимо. А как только открыла рот, ее сразу и…и убили.
К горлу подкатил жесткий комок. Вспомнилось незнакомое лицо матери в странном старушечьем платочке. Плотно сжатые синие губы, запавшие глазницы. От той симпатичной, жизнерадостной женщины, которой она была при жизни отца, не осталось и следа. Теперь вообще следа не осталось. Все под землей.
Вспомнились ее гневные слова, которые он случайно подслушал. Кому она звонила?! С какого телефона?! Где этот телефон?! Он всю квартиру облазил, не нашел. И полиция не нашла тоже.
– Ладно… – Адвокат снова потянулся за сигарой, попыхтел ею, выпуская ароматный дым в его сторону. – Понимаю, вами двигало… Нечто… Но что мог знать какой-то официантишка? Что он мог знать?
– Видимо, что-то знал, раз его убили сразу после разговора со мной.
– Это понятно, – резко оборвал его адвокат. – Как и понятно, что вы снова под подозрением. И на сей раз, если вас зацепят, выкрутиться не удастся. Даже я буду бессилен. Двойное убийство – это…
– Но я не убивал!!! – заорал Роман, вскакивая.
Ему сделалось тесно в удобном кресле, душно от запаха табака, мерзко от стягивающейся на его шее невидимой петли, в которую кто-то настойчиво сует его голову.
– Попробуйте доказать это в полиции.
Голос адвоката сделался сухим и трескучим, как треск поленьев в костре. Он осторожно затушил сигару. Достал из ящика стола пузатую бутылку с янтарной жидкостью, налил себе на два пальца в толстостенный стакан. Роману не предложил. Хотя он бы теперь выпил с удовольствием.
Адвокат не предложил. Начал медленно цедить алкоголь, поглядывая на него со странной неприязнью.
– Записи с камер изъяли. Вопрос вашего задержания – вопрос времени, – произнес он после продолжительной паузы, в течение которой медленно надирался. – К тому же, по моим сведениям, вас видели во дворе. Кто-то из соседей описал вас. Как вы выбегали из подъезда. И что скажете?
Роман пожал плечами. Петля на его шее затягивалась все туже.
– Я не знаю. Я не знаю, что надо делать в данной ситуации.
– И соображений никаких нет? – холодно улыбнулся Арбузов.
– Наверное, мне надо бежать. Или спрятаться понадежнее, пока не разрулится все.
Роман глянул на окно, за которым палило солнце. С тоской вспомнил о своих мечтах сорваться с Дианкой куда-нибудь и провести неделю-другую в какой-нибудь глуши, где их никто бы не доставал.
Что вышло? Ничего толкового! Сорваться придется, но только ему одному. Она его теперь ненавидит. Да он и не знает, куда ее увезли. Увезли, чтобы спрятать от него! Все как-то…
– Это разумно, юноша, – неожиданно похвалил адвокат.
Снова влез в свой стол, порылся в ящике, достал пухлый конверт, протянул ему:
– Вот… Здесь все, что вам необходимо на первое время.
– Что здесь? – Он взял конверт в руки, но заглядывать не спешил.
– Документы… Новые документы, на другое имя. Это поможет вам какое-то время продержаться. Пока, как вы изволили выразиться, все не разрулится. – Арбузов вздохнул с неубедительной грустью. – Деньги. Ключи от дома, где станете жить. Адрес. Ключи от машины. Вы ведь водите машину, юноша?
Он кивнул. Машину он водил с десяти лет. Отец учил. Только прав у него не было. Он сказал Арбузову. Тот царственным жестом ткнул пальцем в сторону конверта в руках Романа.
– Все там есть. Паспорт, водительское удостоверение. Даже ИНН и пенсионное! Все! И вы теперь не Ростовский Роман Игоревич. А… Игнатов Александр Сергеевич. Возраст вам пришлось прибавить на пару лет. И отметку в паспорте поставить о службе в армии. Чтобы, не дай бог, вас не задержали сотрудники военкомата. Сейчас частенько случается, что отлавливают уклонистов.
А он бы сходил и послужил, вдруг подумал Роман. И даже с радостью. Подальше от всего этого…
– И вы, конечно, понимаете, кому всем этим обязаны? – Арбузов снова указал на конверт.
– Да.
Роман кивнул, мысленно проклиная своего благодетеля. Чем больше тот ему помогал, тем больше он запутывался.
– Он найдет вас, юноша. Вы поезжайте. И сидите по возможности тихо. Не высовывайтесь. Не рискуйте. Не звоните никому. – Адвокат выразительно глянул. – Особенно вашей девушке. Она может все испортить.
Она – нет! Он уже все, что мог, испортил. И звонить ей он не станет. Потому что она не станет с ним говорить. Все кончено! Звучит мелодраматично, но это так.
– Вот и славно, – безошибочно угадал адвокат его мысли. – Все, ступайте, я вас больше не задерживаю!
Рома встал и пошел к двери.
– Кстати, машина на стоянке. Щелкните сигнализацией, она даст о себе знать. Уж не взыщите, что смогли, – пробубнил Арбузов ему в спину.
Рома вышел из кабинета. Прошел прохладным вестибюлем, где на ресепшен томилась глазастая красотка с безупречным, будто из мрамора, бледным лицом. Она ему дежурно улыбнулась и пожелала хорошего дня. Рома кивнул и вышел на улицу. Прошел на стоянку, нажал на сигналку. В дальнем углу моргнул фарами серый потрепанный внедорожник. Он подошел ближе, обошел его по кругу. Заглянул в багажник. Запаска, набор инструментов, аптечка, огнетушитель. Влез внутрь. В салоне было душно, чисто, пахло автомобильной косметикой. Под козырьком он нашел карту, где жирной точкой был обведен поселок, куда ему надо было поехать. Завел машину, тут же автоматически включился навигатор и запросил маршрут. Рома быстро ввел нужное направление и через минуту уехал со стоянки.
Арбузов с бокалом отменного виски, который не просто обожал, а боготворил, внимательно наблюдал, как парень сдает задом, потом пробирается в тесном ряду автомобилей. Стоянка принадлежала не только адвокатской конторе, но и еще двум офисам, расположенным через дорогу. Вздохнул габаритным огням, моргнувшим напоследок, и вернулся к своему столу. Минуты две меланхолично рассматривал горку пепла в пепельнице, потом нехотя потянулся к телефону.
– Это я, – мягко представился он, когда ему ответили.
– И что?
– Все под контролем. Все идет по плану.
– И где он сейчас?
– Уехал! – Адвокат алчно облизнулся, ядовито улыбнулся. – Как и договаривались, я все сделал. Где он будет, знаю только я. И… вы. Дело за вами.
– В смысле?
– Жду оплаты счета, дорогой мой.
Арбузов с сожалением посмотрел на пузатую бутылку, в которой виски оставалось меньше половины. Второй такой у него не было. Он ждал посылку из-за границы только в конце недели. Это раздражало! И должник раздражал тоже, потому что не оплатил счет ни вчера, ни сегодня с утра и сейчас что-то медлил и мямлил.
– Простите, не расслышал? – притворился глухим Арбузов, потому что ответа не было. – Что вы сказали про платеж?
– Сейчас переведу, – последовал ответ, прозвучавший как угроза. – И это… Не смей на меня давить, понял?! Это может быть опасно даже для тебя!..
Глава 11
Артем проснулся в отвратительном настроении. Ему всю ночь снилась Наташа. Она рыдала у него над ухом, металась и стенала, обвиняя его в равнодушии и еще черт знает в чем, чего он из сна не запомнил, но что не давало ему покоя. Проснулся с головной болью. Тут же посмотрел на вторую половину кровати с нетронутой подушкой и не потревоженной простыней. Будто боялся, что сейчас обнаружит видение из ночных кошмаров там и все продолжится.
Натальи, разумеется, не было. И ее там и быть не могло. Она ушла из его дома и ни разу больше не дала о себе знать. Не звонила, не ждала у подъезда, не встречала с работы, будто бы случайно проходя мимо. Как уже третий раз подряд делала Маринка Лехина, чем доводила его до бешенства.
Наталья не ждала, не звонила, не встречала. Ее и в этом нельзя было упрекнуть. Почему она тогда не дает ему покоя по ночам? Это ведь не первая ночь, когда она ему приснилась. Были и другие сны. И развратные в том числе. И он просыпался с эрекцией и лез посреди ночи под ледяной душ.
– Может, ты по ней скучаешь? – подсказал вчера утром Леха, рассмотрев в друге признаки недосыпания и выведав все его тайны. – Может, она все же тебе нужна?
Артем промолчал. Он не знал, если честно. Он не понимал, почему она ему снится ночами, если днем он о ней почти не думал. Почти…
Вспоминать начал, когда квартира постепенно начала обрастать пылью, превращаясь в традиционное холостяцкое жилище. Когда не находилось по утрам пары чистых носков и рубашек. И пару дней назад, проснувшись около полуночи, не нашел в доме даже хлебной корки.
