Анна и Сергей Литвиновы - У судьбы другое имя
Лютик вновь расхохоталась. И весело закончила:
– Так что опозорили мы певичку на всю страну!
А у Зои вдруг вырвалось:
– И зачем?
Илья взглянул на нее удивленно. Лютик уверенно парировала:
– Затем, что каждый должен своим делом заниматься. Умеешь петь – концерты давай. А нет таланта – купи себе караоке, на публику не лезь.
– И судить, кто что умеет, конечно, одна ты можешь, – язвительно заметила Зоя.
Лютик же в запале закончила:
– Ха! Да я и то лучше спою!
– Кто бы сомневался! – Андрей преданно взглянул на свою подругу.
Зоя перехватила его взгляд – ласковый, любящий, восторженный – и тяжело вздохнула. Ну, почему на нее так не смотрел никто и никогда? Про красавца Андрея она и не мечтала, но ведь и Илья даже на Лютика поглядывает куда более заинтересованно, чем на нее, свою верную спутницу.
И девушка вкрадчиво произнесла:
– Так и спой! Вон, ансамбль попроси – тебе подыграют!
Она кивнула на ресторанных музыкантов, которые как раз появились на своем подиуме и настраивали инструменты.
– Зоя, уймись, – холодно попросил Илья.
А Лютик одним махом хватанула бокал вина. Встала. И танцующей походкой отправилась к лабухам.
Андрей бросился было вслед за девушкой, но передумал – вернулся. Виновато пробормотал:
– Перебрала.
Илья с сомнением произнес:
– Вернем ее?
– Пусть балуется, – отмахнулся Андрей. – Да лабухи и не согласятся, наверное.
Однако, увидела Зоя, музыканты вступили с Лютиком в заинтересованную беседу. Один из них (похоже, певец) отрицательно мотал головой, но трое остальных – клавишник, ударник и гитарист – что-то горячо с девушкой обсуждали. И уже через минуту та уверенным прыжком вскочила на сцену, а ансамбль заиграл проникновенное вступление.
– Что это за песня? – удивленно пробормотал Андрей.
Илья неуверенно откликнулся:
– Понятия не имею. Похоже, что-то блатное.
А Лютик своим низким, с хрипотцой, голосом начала:
Хрустальная ваза, кайма золотая.
Разбитая вдребезг, застывшая кровь.
И в комнате муж, что случилось, не зная,
Стоял, не дыша и нахмуривши бровь.
Зоя же, с неожиданной для себя самой злобой, произнесла:
– Текст гениальный. Явно сама Лютик сочинила.
– Да нет, я где-то уже слышал… – с сомнением произнес Илья.
А от соседнего столика, где пировали бритоголовые, донеслось:
– Кучин. Его песня, одна из первых.
– Точно, Кучин! – радостно подхватил Андрей. – Он двенадцать лет за разбой отсидел.
Последовал очередной душераздирающий проигрыш. И Лютик уверенно продолжила:
Прошелся он взглядом по шкафу пустому,
В ЧК позвонил, закурил у окна.
Потом ни себе, ни майору седому
Не мог объяснить, где родная жена.
– Какая чушь! – презрительно пробормотала Зоя.
Мимолетно обернулась к соседнему столу – и замерла.
Пятеро мужчин, только что грубо и громко хохотавших, теперь сидели молча, не сводили глаз с девушки, обнявшей обеими руками микрофон. Водочные рюмки отставлены. В пепельницах – тлеют забытые сигареты.
– Родную среду вспомнили, – хмыкнула Зоя.
Однако и никогда не сидевший в тюрьме Илья поглядывал на Лютика почти с восторгом. Андрей же растерянно пробормотал:
– А я и не знал, что у нее голос…
«Какой, к черту, голос? Три аккорда, любой попугай споет!» – едва не вырвалось у Зои.
Да, поет громко. И только.
В зале появился мужчина в строгом костюме – явно из ресторанного начальства. Хмуро взглянул на вошедшую в раж певицу, двинулся было к эстраде. Но песню не прервал. Остановился, прислонившись к колонне. А девушка уже проникновенно выводила финальный куплет:
Ведь я же за это сполна расплатился!
За это убийство – уже отсидел.
На совещание суд уда-алился
И приговор вынес: убийце – расстрел.
Лютик устало, с видом примадонны, отодвинула от губ микрофон. Оркестр смолк. Повисла секундная пауза.
Андрей почему-то виновато взглянул на Зою и громко выкрикнул:
– Браво!
А братки, что сидели рядом, разразились дружными аплодисментами. Публика зашевелилась, заговорила. Строгий мужчина в костюме уверенным шагом двинул к эстраде, о чем-то спросил девушку. Она отрицательно помотала головой. Пожала руки музыкантам. Поспешно покинула сцену. Вернулась к друзьям. Кокетливо поинтересовалась:
– Я не слишком фальшивила?
– Можешь с концертами выступать. По зонам, – буркнула подруга.
– Спасибо, я подумаю, – улыбнулась Лютик. И слегка виновато объяснила: – У меня дома кассета Кучина есть. Я ему всегда подпеваю… Нет, ну правда – ничего?
– С Таней Булдаковой точно не сравнить, – заверил Илья.
А от столика блатных выкрикнули:
– За тебя, девчонка!
И бритоголовые дружно выпили.
– За тебя, Лютик! – подхватил Андрей.
Илья поспешно взметнул свой бокал, а Зоя грустно подумала: «Вообще-то, вечеринка в мою честь затевалась. Но только никто об этом уже и не вспоминает».
* * *Лютик теперь могла сама выбирать, в какое время в эфире работать, хоть днем, хоть вечером. Слава богу и собственной наглости, на «Рок-волне» ее ценят. Карьера уверенно в гору карабкается. Уже и утреннее шоу доверили вести, в паре с Андрюшкой, и на замены вызывают все чаще, и поклонники появились – с цветами у офиса пусть не стоят, но в ее программу по заявкам дозваниваются регулярно. Свидания пытаются назначать.
Но все равно лучшее время – ночь. Они (именно они, то есть Лютик вместе с музыкой) – сами себе хозяева. Днем приходится студию с новостийщиком делить, а ночью тот глаза не мозолит. Рекламы мало, не надо отвлекаться на бездарные тексты. Да и начальство бдит не особо – от плэй-листа, конечно, не отступишь, но говорить можно куда свободней. Если с заставкой или джинглом напортачишь – тоже никто не заметит. И, главное, музыка, вечным и мягким фоном, всегда помогала принимать верные решения.
А решение ей сейчас принять нужно было очень важное.
Романтичная подруга Зойка сказала бы: шанс у нее, словно в сказке. Хотя Лютику ситуация казалась не волшебной, а скорее пугающей. Направо пойдешь – коня потеряешь, налево – голову. А если никуда не пойти – всю жизнь потом будешь локти кусать. Из-за того, что упустила фантастическую возможность.
…Лютик всегда любила музыку – только не официальную, не ту, куда родители пытались пристроить. Предки, как полагалось в приличных советских семьях, стремились привить дочке хороший вкус. В раннем детстве ее на концерты классики водили. Тоска смертная! Чтоб не уснуть под заунывный вой скрипок и прочих струнных, девочка трубы у органа пересчитывала. И от музыкалки по классу фортепиано отбилась решительно и навсегда. Не для нее всякие сольфеджио, гаммы и этюды Черни!
Хотя петь она любила. Но, опять же, не обязательную для детей программу, не «Крылатые качели» и не про голубые вагоны с кузнечиками. Уважала музыку взрослую. Пугачеву, например. У той и мелодии душевные, и слова у песен со смыслом. Один «Миллион алых роз» чего стоит! Мягкую пластинку из журнала «Кругозор» Лютик по двадцать раз на дню прослушивала. И подпевала, естественно. А классе в седьмом выпросила себе на день рождения гитару – решила научиться сама аккорды подбирать. Но, увы, с ходу наука ей не далась, а упорствовать Лютик не стала. И гитару забросила. Ведь петь можно и без аккомпанемента. Когда принимаешь душ, вытираешь по маминому велению пыль, примеряешь перед зеркалом ее наряды…
– У тебя очень неплохой голос, – уверяла мама. – И слух, кажется, есть. Иди, учись. Ладно, в музыкальную школу не хочешь, да и поздно уже, но давай я запишу тебя в хор, в студию куда-нибудь!
– Вместе с бабками старыми народные напевы исполнять? Не хочу! – бунтовала Лютик (ей уже исполнилось двенадцать лет, и любые инициативы родителей девочка принимала в штыки).
Мама не сдавалась. Но все ее предложения у дочки один смех вызывали. Прочитала, например, родительница объявление на двери ЖЭКа: создается вокально-инструментальный ансамбль, приглашаются все желающие!
Тут Лютик сходила, поинтересовалась. Действительно, реальный ВИА. Аппаратура настоящая: электрогитара, бас-гитара, синтезатор. Но заправляют всем трое смурных юношей. Поют – исключительно произведения собственного сочинения, типа тяжелый рок. Ни их тексты, ни музыка девушку не вдохновили. Да и ее саму творцы приняли холодно: музыкальными инструментами не владеет, песни не сочиняет – какой с нее толк?
А Лютик никогда и не мечтала петь именно свое. Зачем? Песен хороших написано полно. Можно и среди народных достойную найти, и в детских. Допустим, из «Бременских музыкантов». А еще есть барды, блатняки, попса, рок… Дай ей с собственной программой на сцене выступить, она такой коктейль завернет: все вздрогнут!
Но на эстраду никто ее не звал. А до уровня школьных концертов Лютик сама не опускалась. Охота была солировать под аккомпанемент убитого фортепиано! Да и глупо мечтать в звезды выбиться, когда связей никаких, а всех музыкальных познаний – семь нот да ключи скрипичный с басовым.
