Анна Князева - Роковое золото Колчака
– Держи, Санек, свои, заработанные.
Не зная, что с ними делать, Ленька засунул деньги в карман брюк. Громов критически оглядел его и предложил:
– Давай купим тебе одежду.
– Зачем? Эта хорошая. Мне ее в больнице нянечки дали.
– Снег скоро выпадет. В кедах и летней куртке замерзнешь. – Он ободряюще улыбнулся. – А тебе еще геологом становиться.
Неподалеку от управления они нашли магазин, где была мужская одежда. Продавщица принесла брюки и шевиотовую куртку на толстом ватине.
– На мальчуковый размер есть только это.
И куртка, и брюки были чуть велики, но Владимир Иванович сказал:
– На вырост сгодится.
Ленька сам рассчитался за покупку на кассе и потом торжественно понес в руках перевязанный бечевкой бумажный пакет.
После обувного магазина, где купили пару ботинок, они отправились в кафе. Там в металлических вазочках давали мороженое с фруктовым сиропом. Ничего вкусней в своей жизни Ленька не ел.
– Ну что, Санек? Куда еще сходим?
На этот вопрос Громова Ленька ничего не ответил. Ему сделалось стыдно. Он, как преступник, скрывал свое имя, прячась за чужим, коротким, как кличка, Санек. Ему хотелось открыться этому хорошему человеку. Все рассказать, а потом расплакаться, уткнувшись в его куртку. Мешало только одно: он убил человека и, сознавшись, должен будет отвечать по закону. Еще больше Ленька боялся разговора с отцом, когда тот узнает, что Ягуда убил Митьку. Как объяснить, что он, Ленька, не успел его защитить? Три месяца прошло с тех пор, как они вышли из дома… Три месяца с тех пор, как умер Митька…
Решив промолчать, Ленька сжал зубы.
– Может, в цирк? – предложил между тем Владимир Иванович.
– Идемте!
– Или в филармонию.
– А что это такое?
– Это… – Громов не нашелся, как объяснить. – В общем, там дают представления.
Слово «представления» вызвало у Леньки живописную цепочку ассоциаций, поэтому он сказал:
– Лучше в филармонию.
* * *Филармонический зрительный зал был забит до отказа. К моменту, когда туда явились Громов и Ленька, вдоль стен в два ряда стояли те, кому не хватило сидячих билетов.
На их местах устроилась парочка студентов, которая испарилась сразу же, как только увидела в руках Владимира Ивановича голубые бумажки.
– Хорошо, что купили заранее… – шепнул ему Ленька.
Расположившись в своем кресле, Громов сказал:
– Сегодня ты увидишь удивительного человека. Будешь потом рассказывать внукам, что однажды побывал на представлении самого Вольфа Мессинга.
– А что в нем такого?
– Сейчас узнаешь. Этот человек – настоящий волшебник. Феномен!
– Фокусник? – смекнул Ленька.
– Нет, – обрубил Громов. В этот момент стал гаснуть свет. – Смотри. Сам все увидишь.
На сцене под аплодисменты зрителей появился худощавый шестидесятилетний мужчина. В сером двубортном костюме, с копной курчавых волос, в очках с большими диоптриями. Рядом с ним тенью прошлась женщина примерно его лет, может быть, немного моложе.
Мужчина вышел на авансцену и стал что-то рассказывать. Леньке сделалось скучно.
– Владимир Иванович, а что такое индуктор? – спросил он, предполагая, что это какая-то железная штука.
– В данном случае – доброволец, который мысленно прикажет Мессингу, а тот прочтет его мысли и в точности выполнит приказ.
– А как он прочтет его мысли?
– Мысленно, – сердито прошептал Громов. – Смотри, а то внукам нечего будет рассказывать.
Между тем на сцену вышел молодой человек, и они с Мессингом недолго смотрели друг другу в глаза. После чего Мессинг спустился в зал и стал быстро двигаться по проходам. Остановившись как вкопанный, он вклинился между рядами, поднял какую-то девушку и вместе с ней вернулся на сцену. Там велел ей сесть на стул, а сам, припав на одно колено, как с Золушки, снял с нее туфельку. Достав из туфли расческу, продемонстрировал ее сначала зрительному залу, потом молодому человеку, который все это время оставался на сцене.
– Я действительно мысленно приказал взять расческу, которую сам спрятал в туфле моей жены! – торжественно объявил тот.
Зал разразился аплодисментами.
Второе задание Мессингу выдал директор Иркутской филармонии, о чем объявила его помощница. Считав мысли, Мессинг стремительно выбежал из зрительного зала. В публике возникло волнение, которое не утихало все десять минут, в течение которых отсутствовал Вольф Мессинг.
Когда наконец он вернулся, в его руках трепыхался живой белый голубь.
– Я принес вам мир! – крикнул Мессинг и быстро поднялся на сцену. – Пусть всегда будет мир!
Как выяснилось, директор филармонии мысленно отослал Мессинга к голубятне, которая находилась достаточно далеко. Такой нелепый приказ объяснялся тем, что директор был сильно выпившим.
Третьим индуктором стал лейтенант милиции. Поднявшись с кресла, он одернул свой китель и твердым шагом военного человека прошел на авансцену.
Как только лейтенант оказался на сцене, Ленька вжался в сиденье, он узнал кабанского участкового Киселева, который жил в доме напротив.
Между тем Мессинг стал читать мысли милиционера. Он обернулся, повел глазами по залу и стал спускаться по лестнице. Оказавшись между сценой и первым рядом, взглянул наверх. Из его рта вырвался странный фыркающий звук, после чего Мессинг сорвался с места и, тяжело дыша, стал бегать по проходу между рядами. Остановившись у ряда, где сидели Громов и Ленька, он вклинился боком между сиденьями и, задевая ногами коленки сидящих, схватил Леньку за руку.
Ленька ожидал чего-то подобного, понимая, что не зря Мессинг бежал в его направлении. Но когда сухая костлявая рука вцепилась в его локоть, ему сделалось жутко, и он начал терять сознание. Взглянув на парня, Громов решительно оторвал от него руку Мессинга.
– Не смейте мешать! – крикнул тот.
– Вы испугали мальчишку, – спокойно сказал Громов.
– Вы срываете представление! Я выполняю задание индуктора!
– Вольф Григорьевич… – заговорила его ассистентка.
Нервно дернувшись, он обернулся:
– Чего вам?
– Индуктор сказал, что он отдал другой приказ.
– Бред!
Участковый аккуратно заметил:
– Я просил вас достать из моего портмоне купюру в десять рублей.
– Бред! – повторил Мессинг на этот раз более агрессивно. – Я четко уловил вашу мысль, вам нужно отыскать этого подростка.
Лейтенант Киселев приставил ладонь к глазам и стал всматриваться против света в глубину зала. У Леньки похолодела спина.
– Я просил вытащить десять рублей… – повторил офицер, потом вдруг сказал: – Ленька?.. А ну-ка иди сюда…
Не выдержав напряжения, Ленька вскочил с места и пулей вылетел вон. Громов выбежал из филармонии через пару минут. Стараясь догнать мальчишку, кинулся сначала в одну, потом в другую сторону. Однако, не найдя Леньки, вернулся в здание филармонии, надеясь обнаружить его в мужском туалете или где-нибудь под лестницей.
Ленька в этот момент бежал по темным дворам, подальше от участкового и от Вольфа Мессинга, страшного человека с глазами-буравчиками.
Глава 19
Все плохо
– Константин Михайлович, здравствуйте. Это Полина Свирская. Что-нибудь разузнали?
В течение нескольких секунд телефонная трубка хранила молчание, потом голос Юдина произнес:
– Здравствуйте, Полина Сергеевна. Сейчас семь утра.
– Простите, что рано. Просто не нахожу себе места. Что же получается… Мы приезжаем в Слюдянку на отдых, у меня забирают мужа, а теперь не могут сказать, куда его дели?
– Вы должны понимать. У него такая профессия…
– Родину защищать?! – с вызовом спросила Полина. – А кто меня защитит?
– Ну вот. Кричите на меня в семь утра.
– Я не кричу. Я просто не знаю, что делать.
– Ну хорошо, – Юдин заговорил несколько мягче. – Дайте мне время. Умоюсь, выпью чашечку кофе…
– И потом?
– Потом я позвоню начальнику Кабанского ОМВД. Согласитесь, он не поймет меня, если я потревожу его в семь утра.
– Буду ждать, – сказала Полина, отключилась и набрала номер Сергея. Он по-прежнему оставался вне зоны.
Теперь нужно было чем-то себя занять. Покружив немного по комнате, она решила сходить к врачу.
Кабинет был закрыт, пришлось ждать полчаса, пока придет гинеколог.
– Вам назначено? – спросила Ольга Владимировна, одновременно отмыкая дверной замок.
– Нет.
– Что-то случилось?
– Думаю, да. Со мной что-то не так.
Они прошли в кабинет.
– Присядьте… – Доктор зашла за ширму и вскоре вернулась, переодетая в белый медицинский халат. – Слушаю вас.
– Мне кажется, что плод замер.
– Ложитесь на кушетку и оголите живот.
Полина легла, задрав на грудь кофточку и опустив юбку.
Гинеколог ощупала живот, после чего тщательно прослушала его фонендоскопом.
– На мой взгляд, все нормально.
– Я чувствую… – Лицо Полины вдруг сморщилось, и она тихонько заплакала. – Мне кажется, я теряю его.
