Наталья Андреева - Попробуйте позвонить позднее
Уже в маршрутке Инне стало не по себе. Она никогда и не думала, до какой степени это опасный вид транспорта! Водитель лихо шел на обгон, то и дело выскакивал на обочину, чтобы не стоять в пробке. При этом он что-то насвистывал, брал плату за проезд, отсчитывал сдачу, перебрасывался репликами с сидящей рядом девушкой и успевал комментировать действия других водителей. Пару раз даже создавалась аварийная ситуация. Остальные пассажиры на это не реагировали, а Инна то и дело вздрагивала. Сидящий напротив парень вдруг начал рассказывать всем, какая в ближайшие дни будет погода. О том, что скоро придет циклон, начнутся дожди, и вообще, лето будет холодным. Потом он достал из коробки новые кроссовки и тут же принялся их примерять, попутно объясняя, где идет «крутая» распродажа.
«Сумасшедший!» — испугалась она. Остальные пассажиры вообще не прореагировали. Хорошенькая девушка, которой, собственно, и был адресован монолог, достала мобильный телефон, нацепила наушники и закрыла глаза. Женщина слева принялась кому-то звонить. У мужика на заднем сиденье заверещал мобильник. Кто-то читал, кто-то дремал. Небритый гражданин в грязных джинсах пил пиво из банки. Пятнадцать минут показались Инне вечностью. Она сидела, не шевелясь, и старательно отводила глаза, когда «прогноз погоды» пытался поймать ее взгляд.
В метро было еще хуже. Это был рабочий день, начался час пик. Она и не думала, что здесь столько народа! В метро Инне приходилось спускаться нечасто, и она выбирала время, когда все уже уехали на работу, но оттуда еще не возвращались. Лида назначила встречу в семь, денег на такси у Инны не было, поэтому в начале седьмого, во вторник, она очутилась в метро.
У нее тут же невыносимо разболелась голова. В вагон пришлось вбиваться. Люди стояли, плотно прижавшись друг к другу. Душно, запах пота, сигарет, духов, одеколона, и самый стойкий, самый густой — машинного масла… Вскоре она почувствовала, как чья-то рука сжимает ее ягодицы. Мужик, дышавший ей в затылок (а это без сомнения был он), с безразличным видом смотрел на рекламный плакат. Она вспыхнула, попыталась отстраниться, но тщетно. Толпа прижимала ее к мерзкому типу. Он упорно на Инну не смотрел, на лице не было никаких эмоций, но руки не убирал, напротив, действовал все энергичнее. Она терпела, но на следующей станции выскочила из вагона, как пробка из бутылки. Еще немного — и ей бы залезли в трусы!
В следующем поезде Инна постаралась прижаться к стенке. Лица у людей были никакие. Они безразлично смотрели кто в стену, кто в журнал, кто в книгу и, казалось, полностью отключились. Это время было из их жизни вычеркнуто. Они ехали.
Инна вышла из метро красная, потная и расстроенная. Ее захлестнул поток отрицательных эмоций. Плебейский запах подземки, казалось, прилип к ней, насквозь пропитал одежду, волосы и кожу. Ну почему она так и не стала водить машину?! Почему не попросила ее в подарок ко дню рождения или к Рождеству?! Ведь у мужа было так много денег! О гигантских пробках, в которых стояла Москва, она уже не думала. Главное, что ты едешь одна и никто не нарушает твое территориальное пространство, не дышит в затылок, не распускает руки. Ведь у нее есть водительские права! Ну почему?!!
Какое-то время Инна сидела за чашкой кофе и пыталась прийти в себя. Лицо горело от стыда. Она не знала, как вести себя в подобной ситуации. При мысли о том, что ей придется каждый день толкаться в метро, если она будет работать, Инна вздрагивала.
Лида опоздала на полчаса.
— Извини, пробки, — устало сказала подруга и без сил опустилась на стул. Лицо у Лиды было измученное.
Они сделали заказ. Инна, у которой не было аппетита, к салату не притронулась и тут же принялась жаловаться на жизнь.
— Ты на метро приехала? — спросила Лида, не дослушав про сексуального маньяка. — Хорошо, что не заблудилась. А то один мой знакомый, крупный бизнесмен, спустился в метро, когда у него сломалась машина, и, представляешь, заблудился! Больше десяти лет не ездил в подземке, а тут пришлось! Народ, к которому он обращался, крутил пальцем у виска. «Товарищ» задавал неправильные вопросы и выглядел тоже неправильно.
— Там везде схемы висят. Я же не тупая, — обиделась Инна.
— А с маньяком не справилась!
— А что я должна была делать? — вспыхнула она.
— Дать ему отпор! Знаешь, сколько их в общественном транспорте? Еще и не такое бывает! Моя секретарша как-то рассказывала. Ехала она в электричке, сидела у окна. И тут напротив сел парень. Говорит, высокий, симпатичный. Закрылся журналом от тех, кто сидел справа, расстегнул штаны, достал свой аппарат и…
— Перестань!
— Стал мастурбировать, глядя на мою секретаршу!
— Почему же она не ушла?
— Куда? Электричка забита, даже в проходе стояли. В тамбуре — толпа.
— Так и сидела?
— Так и сидела. Говорит, было на что посмотреть. Он получил удовольствие, она — сомневаюсь. Но рассказывала об этом как о забавном эпизоде, не более. Не делала из этого трагедию, как ты. Наоборот, радовалась. Я, мол, еще женщина, на меня встает.
— Лида!
— Побольше цинизма.
— Какая грязь!
— Это самое дешевое и доступное удовольствие. Не у всех есть деньги. А это может себе позволить любой бедняк, если у него все в порядке со здоровьем. Не хочешь, чтобы это было с тобой — ходи, как оборванка. Что ты хочешь? Ухоженная блондинка, кожа чистая, зубы белые, волосы густые, на ногтях маникюр.
— Что ты обо мне как о лошади, — поморщилась Инна.
— А они о тебе так и думают. Мужчины. Породистая кобылка, отчего бы на нее не залезть?
— Давай лучше поговорим о моих делах, — вздохнула она.
— Ну и как твои дела?
— Ты звонила Морозову?
— Звонила.
— И… что он?
— Сказал, что встретится со мной, как только у него будет время. Пока не нашел.
— Лида, у меня кончились деньги, — трагическим шепотом сказала она.
— Что ж… Это должно было случиться.
— И что же мне делать?
— Работать, конечно. Иначе на что ты будешь жить? Хотя постой-ка… У тебя же есть дом!
— С этим домом произошла неприятная история, — поморщилась Инна.
— Какая история?
— Понимаешь, Веня оформил дом на своего отца.
— Вот как? — подняла брови Лида.
— Я нашла документы и завещание. Отец составил завещание в пользу Вени.
— Это разумно, — кивнула Лида. — Твой муж подстраховался. Он умный человек, я всегда это говорила.
— Но что будет теперь, когда Вени нет?
— Надеюсь, ты им об этом не сказала?
— Кому?
— Свекру и его новой жене. Он, кажется, женился во второй раз? И у его жены, кажется, есть дети?
— Да, — кивнула Инна. — Две дочери. Разумеется, я поехала туда и спросила, что это за история с завещанием?
— Какая же ты дура!
— Я не понимаю…
— Ну, все, прощайся с домом.
— Ты думаешь… Нет, этого не может быть! Не будут же они претендовать на мою собственность! Ведь это теперь мое и Даши!
— По документам это никогда не было твоим. И даже твоего мужа.
— Нет, не верю, — покачала головой Инна. — Они не посмеют. Да и Клавдия Ивановна сказала.
— Мало ли, что она сказала! — рассмеялась Лида. — Я уверена: на следующий же день побежала к адвокату! Проконсультироваться.
— Нельзя так плохо думать о людях.
— Можно, — ласково сказала Лида. — Можно и нужно. Ты не представляешь, как меняются люди, когда дело доходит до дележа имущества! Брат идет на брата, сын на отца. А тут на кону такой куш! Дом с участком стоимостью… Во сколько, ты говоришь, его оценили?
— В два миллиона долларов.
— А сейчас еще больше, цены на недвижимость растут, и земля в ближнем Подмосковье только дорожает. Тебе надо лечиться, девочка. Лечиться от наивности, а заодно избавляться от дорогих привычек. Ты сделала глупость. Так что дом с землей из твоих активов смело можно вычеркивать. Посмотрим, что у нас еще осталось. Квартира?
— Я все равно тебе не верю. Ну что они сделают?
— Я не могу с уверенностью сказать, каковы будут их действия, потому что я не знаю этих людей. Но я знаю людей вообще. Не забудь: ты им никто. Они выжмут из тебя все, до копеечки. Все, что им причитается.
— Я сноха Бориса Вениаминовича, — возразила она. — А Даша его внучка.
— А…как ты говоришь — Клавдия Ивановна? Она его жена. Тем более он водочку хорошо сливает. В общем, готовься. И не говори, что я тебя не предупреждала. Итак, что у нас осталось? Квартира! Квартира, надеюсь, твоя?
— Мужа.
— Так. А кто в ней прописан?
— Он и Даша.
— Ты, значит, нет? Ну, ничего, не страшно. Завещания, как я понимаю, нет? — Инна кивнула. — Значит, делим на наследников первой очереди. Опять получается Борис Вениаминович в остатке! Одна треть!
— Да ты с ума сошла!
— Он — отец. Они наверняка достанут справку.
— Какую справку?
— Что он — инвалид. Нетрудоспособен. Значит, потребуют половину. Но у тебя несовершеннолетний ребенок. Это бесспорная половина. Ну и ты, жена. Уж и не знаю, кому сколько присудят.
