Джон Гришэм - Серая гора
— А зачем это нам? — спросила Ким.
— Ну, затем, чтоб ваша мама могла куда-нибудь пойти вечером, развлечься немного, — ответила Саманта. Они рассмеялись.
— Она никуда не выходит, — заметил Адам.
— Верно, — кивнула Аннет. — Потому как в Брэйди ходить особенно некуда. Ну, конечно, если не считать церкви, которую тут посещают вечером три раза на неделе.
— А вы не ходите в церковь? — спросила Саманта. За время недолгого пребывания в Аппалачах у нее сложилось впечатление, что на каждые пять семей тут приходится по небольшой белой церквушке с покосившейся колокольней. Такие церквушки виднелись повсюду; казалось, все здесь верят лишь в непогрешимость Священного Писания и вряд ли во что-то еще.
— Ну, иногда, по воскресеньям, — ответила Аннет. После ужина Ким и Адам убрали посуду со стола и сложили ее в раковину. Посудомоечной машины у них не было. Они хотели посмотреть телевизор вместе с мисс Сэм, махнув рукой на уроки, но Аннет все же удалось разогнать их по маленьким спальням. Чувствуя, что гостья, должно быть, заскучала, Аннет предложила:
— А мы с вами попьем чайку и поболтаем, идет? Саманте ничего не оставалось, как согласиться. Аннет собрала ворох грязной одежды, запихнула в стиральную машину, стоявшую рядом с холодильником, насыпала порошок и повернула диск.
— А то тут такой шум начнется, ни слова не расслышать, — сказала она и полезла в буфет за пакетиками с чаем. — Без кофеина, идет?
— Конечно, — ответила Саманта и прошла в гостиную. Стены комнаты были заставлены провисшими книжными полками, кругом громоздились кипы журналов, мягкую мебель не пылесосили несколько месяцев. В одном углу стоял телевизор с плоским экраном (в квартире над гаражом телевизора не было), в другом углу Аннет поместила столик с компьютером, на полках под ним были сложены папки с бумагами. Она внесла две чашки с горячим чаем, передала одну Саманте и сказала:
— Присядем на диван, поболтаем о наших девичьих делах.
— О чем? — не поняла Саманта. Они уселись, и Аннет ответила:
— Ну, о сексе, к примеру. Ты часто трахалась в Нью-Йорке? Саманта рассмеялась, потрясенная такой прямотой. А потом задумалась, поскольку ей никак не удавалось вспомнить, когда она занималась этим в последний раз.
— Ну, не так уж и часто. Дело в том, что люди из моей среды слишком много работают, им не до развлечений. Для нас хорошо провести вечер — это пойти куда-нибудь в ресторан, вкусно поесть и выпить. Но после этого всегда так устаешь, что хочется только одного — поскорее завалиться в постель и спать, спать. Причем в одиночестве.
— Верится с трудом. А как же тамошние молодые и богатые профессионалы, пребывающие в вечном поиске партнеров? Я несколько раз пересматривала «Секс в большом городе». Ну, конечно, когда дети укладывались спать.
— Ну а я нет, не смотрела. Хотя слышала, конечно, но просто было некогда. За последние три года у меня был только один парень — Генри, вечно голодный актер, довольно забавный и остроумный. Но ему надоело, что я вечно занята и всегда уставшая. Нет, конечно, там полно молодых людей, но они в точности такие же, как ты, просто помешаны на работе. Женщина там — товар одноразового пользования. Ну а среди парней полно наркоманов и придурков, а другие жуть до чего самонадеянные, только и знают, что говорить о Деньгах и хвастаться тем, что смогли на них купить.
— Я потрясена. Просто раздавлена.
— Да брось. Жизнь там совсем не такая гламурная, как тебе представлялось.
— И нет исключений?
— Ну, наверное, есть. Должны быть, но лично мне не попадались. — Саманта отпила глоток, ей хотелось сменить тему. — Ну а ты? Как у вас в Брэйди с этим делом? Аннет рассмеялась. Она выдержала паузу, тоже отпила глоток и как-то сразу погрустнела.
— Да ничего интересного тут у нас не происходит. Сама сделала выбор, перебралась сюда. И вот, как видишь, живу.
— Выбор?
— Да, я переехала сюда десять лет назад. Ударилась тогда в бега. А все потому, что мой развод был сущим кошмаром. И мне хотелось поскорее смыться от своего бывшего. Ну и ребятишек забрать. Он им почти никогда не звонит, плевать хотел. А теперь мне стукнуло сорок пять, я в неплохой форме, остатки привлекательности вроде бы сохранились, но толку…
— Поняла.
— Здесь в округе Ноланд выбор тоже невелик. Встречалась с парой неплохих парней, но ни с одним из них жить бы не хотела. Один был на двадцать лет старше, но с моими детьми у него как-то сразу не заладилось. Первые несколько лет половина женщин в городе пытались свести меня со своими кузенами. И я не сразу поняла, что делают они это исключительно с целью вьщать меня замуж за кого-то из них, чтоб их мужья на меня не претендовали. Хотя женатые мужчины никогда меня не привлекали. Неприятностей потом не оберешься, городок-то маленький.
— Но почему ты здесь осталась?
— Хороший вопрос. Поначалу я была уверена, что не останусь. Знаешь, детей тут растить проще и безопаснее, пусть даже с экологией не очень. В Брэйди еще ничего, но совсем недалеко отсюда, в поселках и деревнях, дети постоянно болеют, и виной тому зараженная вода и угольная пыль. Короче, отвечаю на твой вопрос: я осталась здесь потому, что люблю свою работу. Люблю людей, которым нужна моя помощь. Знаю, что хоть немного могу изменить их жизнь к лучшему. Сегодня ты сама их видела. Видела их страхи, беспомощность. Я нужна им. Если уеду, то, возможно, ктото займет мое место. А может, такого человека и не найдут.
— А как отключаешься, когда не на работе?
— Не всегда удается. Проблемы у них сугубо личные, такие разыгрываются драмы, что даже по ночам все думаю об этом и не сплю.
— Рада слышать, ведь у меня просто из головы не выходит эта Фиби Фэннинг с разбитым лицом. Спрятала детей у родственников, муж — настоящий ублюдок и может прикончить ее, когда выйдет из тюрьмы. Аннет сочувственно улыбнулась.
— Знаешь, я видела много женщин, попавших в такую же ситуацию, и все они живы. И у Фиби рано или поздно все будет в порядке. Переедет куда-нибудь в другое место, мы ей поможем, разведется с ним. Учти, Саманта, сейчас он в тюрьме, вот и пусть вкусит все прелести жизни за решеткой. И если сотворит какую-нибудь глупость, сидеть ему там до конца жизни.
— Знаешь, он не произвел на меня впечатление человека, умеющего делать правильные выводы.
— Вот тут ты права: он идиот и наркоман. Я понимаю сложность ситуации, но с Фиби все будет в порядке. Саманта вздохнула и поставила чашку на журнальный столик.
— Ты уж извини, но тут для меня все внове. Как-то непривычно.
— Иметь дело с простыми людьми?
— Да. Вникать в их проблемы, как-то стараться все исправить. Последнее дело, над которым я работала в Нью-Йорке, было связано с одним подозрительным типом, заработавшим миллиард или около того. Он был нашим клиентом и хотел построить такой высоченный, узкий, как игла, отель в центре Гринич-Виллидж. Самый безобразный проект, который я видела в своей жизни, настоящая безвкусица. Уволил трех или четырех архитекторов, и с каждым разом это здание становилось все выше и уродливей. Городские власти сказали: нет, не пойдет, и тогда он стал засыпать суды исками и спелся с политиками, словом, повел себя подобно большинству застройщиков на Манхэттене. Я видела его лишь раз, когда он заходил к нам в контору и наорал на моего партнера. Самая настоящая скотина. А ведь он был нашим клиентом. Моим клиентом. И я возненавидела этого человека. И хотела, чтоб он проиграл.
— И что же дальше?
— И он проиграл, и все мы были в восторге, но только скрывали это. Нет, ты только представь! Мы потратили на этого типа тысячи часов, содрали с него кучу денег, целое состояние, и радовались тому, что его проект завалили. Ну, как тебе такие отношения с клиентом?
— Я бы тоже радовалась.
— А теперь все мои мысли о Леди Пурвис, муж которой сидит в долговой тюрьме. И еще я переживаю за Фиби, которая должна убраться из города прежде, чем ее муженька выпустят под залог.
— Добро пожаловать в наш мир, Саманта. Завтра будет еще интереснее.
— Не уверена, что подхожу для этой работы.
— Еще как подходишь! В этом бизнесе надо быть жесткой и твердой, и эти качества у тебя есть, только ты еще этого не осознала. Вошел Адам, заявил, что сделал все уроки и теперь хочет сыграть с мисс Сэм в джин-рамми.
— Вообразил себя настоящей акулой в карточных играх, — с улыбкой заметила Аннет. — Но учти, он мухлюет. — Но я никогда не играла в джин-рамми, — сказала Саманта. Адам начал тасовать колоду, как заправский дилер из Вегаса.
Глава 10
Как правило, рабочий день у Мэтти начинался с кофе в восемь утра, при этом дверь в ее кабинет была заперта, на звонки она не отвечала. А напротив нее сидел Донован, и они обменивались самыми свежими сплетнями. На самом деле запирать дверь не было нужды, потому что раньше 8.30 на работу никто не приходил, причем Аннет появлялась первой, проводив детей в школу. Тем не менее Мэтги очень ценила эти задушевные разговоры с племянником и не хотела, чтобы им мешали. Офисный распорядок дня был не слишком строгим, и Саманте сказали, что она может приходить «около девяти» и устраивать дневной перерыв по своему усмотрению, когда в работе будет «окно». Поначалу она опасалась, что ей будет сложно перейти со ста рабочих часов в неделю на сорок, но оказалось, ничего подобного. На протяжении нескольких лет она вставала раньше семи, и ее вполне устраивало новое расписание. Тем не менее к восьми она уже поднялась с постели — ей не терпелось начать день. Во вторник она вошла в здание конторы, миновала кабинет Мэтти — оттуда доносились громкие голоса — и двинулась на кухню, чтобы сварить себе кофе. А потом уселась за свой небольшой столик, решила час или два полистать учебник, пока не появится очередной клиент. Но тут в Дверях вдруг возник Донован и сказал:
