Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо
– А мы что будем делать?
– Тебя которая из покойниц больше интересует? – усмехнулся Владан.
– Я считаю, убийства связаны.
Марич кивнул:
– Я тоже так считаю. Что ж, идем в народ, вдруг сегодня нам повезет больше, чем вчера.
Отправиться к «водолазам» можно было на машине, но Владан вновь предпочел прогуляться, и, как выяснилось, неспроста.
Мы то и дело останавливались, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, заглянули в овощную лавку, два продуктовых магазина и кафе. Никаких вопросов Владан не задавал, если не считать обычного «как дела?», но разговор как-то сам собой сводился к недавним событиям, второй по счету труп стал главной новостью и здорово беспокоил.
– Это скинхеды, – заявил торговец овощами. – Помнишь, в прошлом году устроили погром?
Владан кивал и поддакивал.
– А если правда скинхеды? – спросила я, когда мы двинулись дальше.
– Зачем им прятать труп? – усмехнулся Владан. – К тому же об их появлении в районе стало бы известно через пять минут, но ни о чем подобном я не слышал.
– А погром действительно был?
– Был. Человек двадцать придурков подъехали на машинах к овощному рынку на Ильинской. Перевернули лотки с товаром и избили нескольких торговцев. На рынок тут же подтянулись наши, и скинхедам пришлось спешно уносить ноги. Две тачки здорово помяли, так что кто кому больше напакостил, еще вопрос.
– А если Гуля, я имею в виду убитую, пряталась в том доме? Но ее нашли, – высказала я предположение, которое возникло у меня еще вчера.
– Сомневаюсь.
– Почему? Комната почти жилая…
– Лестница тяжелая. Ее пришлось бы поднимать наверх, чтобы вдруг однажды не лишиться. Для женщины это не простая задача. Окна комнаты выходят на улицу, на фасаде защитная сетка, но на движение за окном, в конце концов, внимание обратят. Бутылки на столе, скорее всего, остались от посиделок местных пацанов, тех, кто постарше. Они захаживали туда с подружками, вот и обзавелись матрасом.
– Откуда сведения?
– Вчера вечером решил прогуляться и поболтал с лихим парнем по имени Веня Чиж. Он главный у пацанов, что сооружали шалаш на дереве. Лестницу у них свистнули в день твоей встречи в подворотне с неизвестной. Они заметили ее исчезновение ближе к ночи, когда к своему гнезду явились. Накануне разошлись поздно, и лестница была спрятана в положенном месте. Тусоваться в доме молодежь постарше перестала после того, как там повесился сапожник, живший неподалеку. Месяц назад он проломил голову жене, застав ее с соседом. Потом предпочел послать все подальше и соорудил петлю из своего ремня, а компания подростков неплохо проводила время по соседству с трупом до тех самых пор, пока его наконец не обнаружила.
– Висел в кладовке?
– Точно. В общем, они были впечатлены и сменили место сборищ. Сейчас тусуются в двадцать седьмом доме, по Мясницкой. Это Веня сказал, а он за свои слова отвечает. Туда же и стремянку утащили, которой здесь пользовались.
– И что это нам дает? – нахмурилась я.
– Кое-что, безусловно, – пожал Владан плечами. – Те или тот, кто прятал труп, с местными реалиями хорошо знаком. Знал, что молодежь в дом не сунется в ближайшее время, знал, где раздобыть лестницу… Правда, поленился ее вернуть, еще одна небрежность.
– То есть он из местных? – сообразила я.
– Конечно, что не удивляет: чужаки здесь слишком бросаются в глаза. А вот Гуля, если это ее мы обнаружили в кладовке, вряд ли могла все это знать.
– Согласна. Маловероятно, что она общалась с малолетней шпаной.
– Веня Чиж не шпана. Он бредит Че Геварой и намерен бороться за социальную справедливость, так и сказал вчера: все отнимем и поделим. Я спросил, как он будет делить мой «Мазератти»? Или крутые тачки отменят? Обещал прийти и рассказать, когда все обмозгует. Пока не пришел.
– Сколько ему лет? – нахмурилась я.
– Десять. Но с головой у парня порядок, может, в самом деле что надумает.
– Заявит, что тебе в знак уважения тачку оставят.
– Уже заявил. А я напомнил, что в личных привилегиях кроется исток социального неравенства.
– Бедный парень…
– Ему на пользу. Пусть привыкает сначала думать, а потом революцию устраивать.
– Обычно все наоборот, – вздохнула я и вернулась к прежней теме. – Если Гуля не пряталась в доме, то как там очутилась, да еще на втором этаже?
– Думаю, ее затащили туда уже мертвую. Обратила внимание на веревку, которая валялась в кладовке?
– Нет, – честно ответила я, досадуя на свою невнимательность.
– Труп могли поднять наверх при помощи веревки, используя дверную ручку как рычаг. Куда проще оставить его внизу, однако решили потрудиться. И причина была ясна еще вчера…
– Не хотели, чтобы ее обнаружили сразу.
– Точно. Здесь, в кладовке, труп пролежал бы долго, до тех пор, пока из памяти не стерся бы образ сапожника-самоубийцы или дом не снесли, во что с трудом верится. Он стоит примерно в таком виде еще со времен моей юности.
– Ты здорово продвинулся за вчерашний вечер, – заметила я, пытаясь скрыть обиду: я с удовольствием составила бы ему компанию, а он отправил меня домой.
Мы вышли на Ильинскую, и Марич уверенно направился к кафе «Шаверма».
Пока он разговаривал с хозяином, я наблюдала в окно за прохожими, но тут кое-что в словах мужчины меня заинтересовало.
– Видел похожую женщину в кафе напротив, – кивнул он. – Через дорогу, там открытая веранда, видишь? Женщина приходила одна, пила чай, потом приходила другая женщина, и они пили чай вдвоем. Иногда плакали, я видел. Одна другую утешала. Может, это не та женщина, которую ты ищешь, но похожа.
– А та, что приходила к ней, как выглядела?
– Лет тридцати пяти, может, больше. Волосы темные, косынку носила. Говорят, работницу Горбатого убили. Зарезали?
– Задушили.
– И перед этим еще одну женщину.
– Вот ее зарезали.
– Ты не думаешь, что это один и тот же убил? – с беспокойством спросил хозяин.
– Маньяк, охотящийся на женщин? – усмехнулся Владан. – Нет, не думаю.
– Найди их. Такие люди не должны разгуливать по земле.
– Постараюсь.
И мы отправились в кафе напротив. Хозяин отсутствовал, но нам удалось поговорить с официантками. Две из них уверенно опознали женщину на фотографии. Последние три месяца не реже чем раз в неделю она приходила сюда и встречалась то ли с родственницей, то ли с подругой.
– Наверное, все же с родственницей, – подумав, заявила девушка. – Мне кажется, они похожи.
– А когда вы видели их в последний раз? – спросил Владан.
Потребовалось довольно много времени, чтобы определиться с датой, но в конце концов во мнении обе сошлись. Выходило, женщины встречались накануне гибели первой жертвы.
– Они вроде как ругались, – продолжила официантка. – Или спорили. Одна другую вроде в чем-то убеждала. И та, что на фотографии, ушла расстроенная. Первой ушла, хотя всегда уходила первой та, другая. Расплатилась и ушла. Она всегда расплачивалась.
– То есть одна женщина всегда угощала другую? – уточнила я.
– Да. Она и одета была получше, не скажу, что дорого или модно… нормально. Да, кстати, у второй сумка была. – Она назвала бренд, и мы с Владаном быстро переглянулись, похоже, мы напали на след. – На сумку внимание Ирка обратила, тоже у нас работает, ужас какая любопытная, все ей надо. Ну и говорит: у бабы сумка стоит, как моя зарплата за полгода. Мы пошли смотреть, что это за сумка такая, а бухгалтерша наша сказала, сумка – подделка. Горбатый у себя такие шьет. Их толкают дуракам по дешевке, по десять-пятнадцать тысяч. Ничего себе дешевка! В общем, мы эту сумку весь вечер обсуждали и решили: не иначе баба эта у Горбатого работает, наверное, выпросила ее за копейки или вовсе украла. Да, вот еще что: обе хорошо говорили по-русски, но между собой только по-своему.
– А непохоже было, что кого-то боятся?
– Нет. Та, что с сумкой, всегда несчастная, а та, что расплачивалась, ее утешала. Типа потерпи и все такое. А чтоб боялись, такого нет. Я думаю, одна получше устроилась, другая похуже.
– А кроме кафе вы их где-нибудь видели?
Девушки дружно покачали головой.
– Только здесь.
– А уходили в какую сторону, не заметили?
– Та, что с сумкой, в сторону Ильинки, это точно, а вторая, по-моему, в переулок.
– По Ильинской – это значит к фабрике, – сказал Владан, когда мы покинули кафе. – А переулком легко попасть на Кирова.
– Улица, выходящая на пустырь? – сообразила я.
– Точно. Следы нашей девушки стоит поискать там.
– Неплохо бы уточнить на фабрике, какую конкретно Гуля покупала сумку.
– Уже уточнил, – кивнул Владан. – Похоже, сумка наша.
– Кажется, я вчера пропустила много интересного, – уже не скрывая обиды, буркнула я.
– Да ладно, – засмеялся он. Мне бы угомониться, а я продолжила:
– Я думала, что расследованием мы занимаемся вместе.
– Разумеется, вместе, но это не повод выносить мне мозги. Вчера я сбежал из собственной квартиры, потому что Маринке вздумалось выяснять отношения, сегодня ты достаешь… Пожалуй, я рано вернулся с рыбалки…
