Феликс Рябов - Аферист на пенсии
Ерш кивнул:
— Так, интересно… А что стало с шантажистами, которых вы поймали?
— Заказчики утопили их в проявителе. Не в этом дело… Вы заметили, что то, что произошло в Ледовом, попало в новости в тот же день?
— Да. Ну и что?
— Пленку фотографа взяли в срочную проявку… Все равно ему пришлось ждать какое-то время. Работники проявки слышали из новостей о том, что произошло — может, по радио… кстати, наверняка у них есть и телевизор — кое-где сейчас ставят аппараты, где можно перед печатью посмотреть негатив на телевизоре… Как рассказал Серегра, Эдика они знали; были в курсе, где он работает… и, увидев готовые снимки, быстро поняли, как их можно использовать.
Ерш потерял терпение:
— Да что такого на этой пленке? Солистка на сцене…
Борода остановил машину недалеко от Ледового дворца и хитро посмотрел на Ерша:
— Солистка… А ты уверен?
— Она же пела вживую. Без фанеры. Это был ее голос…
Борода рассмеялся:
— Ну и что?.. Ты же сам видел, как ее убили на стройке. Как она после этого могла выйти на сцену? А главное, как она исчезла с нее после концерта? Костюм нашли рядом со сценой, а солисту — нет…
Ерш задумался. Борода продолжал:
— В принципе, в Ледовом ее быть и не могло: труп ее лежал в это время под кучей арматуры на стройке…
Ерш внимательно смотрел на Бороду. Тот загадочно ухмылялся:
— Ладно, пойдем. Попробуем предотвратить еще одно убийство.
* * *Напротив входа в «Кодак», через дорогу, была автобусная остановка старого типа — закрытая будка с непрозрачными стенками и скамейкой внутри. Засаду устроили там.
Проявка представляла собой небольшой павильон, в котором торговали пленкой, фотоаппаратами, плеерами, наушниками и прочей ерундой. Там же стояли проявочная машина для пленок и машина для печати.
Было уже совсем поздно, и на дверях висела табличка «Закрыто», но через стекла было видно, как внутри мужик лет тридцати печатает накопившиеся за день заказы. Соседние павильоны, объединенные с «Кодаком» под одной крышей — там торговали цветами и какой-то едой — были давно закрыты. Прохожих тоже не было.
— Значит, так, — прошептал Борода. — Если кто-то появится — ни звука. Убийца должен думать, что здесь никого нет. Камера у вас с собой?
— Конечно.
— Отлично: нам может понадобится компромат на убийцу. Когда начинается съемка, никакая лампочка спереди не горит?
— На этой камере — нет.
— Очень хорошо… Теперь ждем.
Ждать пришлось недолго.
На фоне освещенной витрины появилась тень: кто-то подошел к дверям.
Валера включил камеру. Издалека видно было не очень хорошо, и Ерш наклонился к видоискателю… Спиной к нему стояла женская фигура. Одной рукой она показывала что-то тому, кто находился внутри — кажется, это была пачка денег.
Когда фигура повернулась в профиль, ища что-то в сумке, Ерш дернул Бороду за рукав:
— Елки… Это же сестра солистки!
Борода негромко фыркнул.
— Так значит…
— Да ничего это не значит. Подождем, что дальше будет… Но уйти она не должна! Второго выхода у таких ларьков нет, это я точно знаю…
Тем временем работник проявки пустил ее внутрь и закрыл дверь… А через минуту в павильоне погас свет.
— Что за хрен? — Борода насторожился. — Этого не должно быть.
— Может, она расплачивается за негатив натурой? — предположил Валера.
— Ты что, такое чудище? Нет, здесь что-то не так…
Взяв у Валеры камеру, Борода максимально увеличил изображение и долго вглядывался в экран… Между тем дверь все не открывалась, а внутри не было видно никакого движения.
Борода, спрятав сигарету под полой куртки, закурил и прошептал:
— Что-то здесь не так… Надо пойти посмотреть.
С камерой наготове они пересекли безлюдную улицу и уже почти подошли к ларьку, когда из Ледового выползла толпа: там закончилась ночная дискотека.
Минут двадцать пьяные и обдолбанные уроды из местных тащились мимо, разбрасывая вокруг пивные банки, шприцы и окурки, пиная друг друга, матерясь, тупо ржа и хлопая по капотам припаркованных у дороги машин, чтобы послушать, как воет сигнализация.
Борода с журналистами терпеливо стояли под навесом соседнего павильона, не спуская глаз с дверей Кодака. Двери было видно только сбоку — но из них так никто и не вышел!
Наконец, улица опять опустела. Подойдя поближе к стеклу, Борода заглянул внутрь. Прятаться теперь смысла уже не было, и Валера включил осветитель в камере.
Сначала они ничего не видели, но затем светлое пятно от фонаря нащупало сначала темную лужу, а затем раскинутое на полу тело. Это был оператор фотомашины… С ним обошлись так же, как и с Антоном: горло перерезано, голова неестественно откинута набок. Ясно было, что он уже мертв.
* * *Ерш задумчиво смотрел через стекло на труп.
— Что-то не получается у нас с предотвращением убийств…
Борода не ответил. Он шарил осветителем по внутренностям павильона. Кроме трупа, там никого не было… Правда, за стойкой прилавка мог кто-то прятаться, но это вряд ли… Ерша начинал привыкать к тому, что бабы из «Распутной жизни» исчезают, когда захотят.
Так оно и случилось. Пока Ерш с Бородой дежурили у двери, Валера разыскал пьяного сторожа: он дрых в будке около входа на рынок. Ключи у сторожа были, но когда они вошли внутрь, кроме трупа, внутри никого не было.
Борода, нахмурившись, внимательно осматривался вокруг. Стараясь не наступить на труп, он медленно обошел ларек.
Выручка в кассе была на месте. Не тронули ни один из плееров или фотоаппаратов, лежащих в витринах и на полках за прилавком… Пол был грязным, но следов на нем не осталось: дождя сегодня не было.
— А, вот в чем дело… — Борода посмотрел куда-то вверх — будто хотел убедиться, что сестра солистки не летает где-нибудь под потолком; потом указал на машину для печати фотографий. — Ничего не замечаете?
Ерш внимательно осмотрел машину. Большая, метра полтора длиной и больше метра высотой, она занимала почти весь проход за прилавком и сильно пахла нагретым проявителем. Ничего особенного в ней не было.
— Да нет… А что?
Борода ткнул пальцем на какую-то царапину на верхней крышке. Рядом можно было рассмотреть несколько песчинок.
Валера догадался:
— Вы хотите сказать, что кто-то прячется внутри?
Он отыскал ручку и открыл крышку сбоку. Внутри был виден рулон фотобумаги, торчали провода, трубки — и все. Места для здоровой тетки там явно не хватало.
Валера захлопнул крышку. Ему не давало покоя таинственное исчезновение убийцы. Он беспокойно крутился по павильону, заглядывая под ящики и табуретки.
— Куда ж ты делась, зараза? — Валера ткнул пальцем вверх — Улетела?
Ерш посмотрел через витрину на ярко-синее звездное небо.
Борода загадочно кивнул и щелкнул зажигалкой:
— Почти.
В этот момент зазвонил телефон. Борода вытащил трубу.
— Да?.. — Он махнул рукой журналистам и включил громкую связь:
— Это Макс.
Голос Макса в трубке был несколько озадаченным:
— Иван Петрович, мы обыскали чемоданы, реквизит, вообще все здание — ни фотографии, ни сумки… Вообще ничего. Тогда мы поехали домой к Эдику…
— Ага, молодцы, — заинтересовался Борода. — Так, и что?
— Тут все перерыто вверх дном… окно разбито. В туалете какой-то тайник, он открыт, внутри — следы на пыли, по размерам совпадают с видеокассетой. Не оттуда, случайно…
— Скорее всего, оттуда. Ждите там, я сейчас приеду.
Борода сунул трубу в карман и махнул рукой журналистам:
— Поехали.
— Как? — удивился Валера, — Мы не будет ждать ментов?
— А нахрена они нам нужны? — удивился, в свою очередь, Борода.
— А труп?
— Ну что — труп? Его зарезали, это понятно. Фотографии и негатив пропали, никаких отпечатков нет — больше ничего интересного здесь уже не будет… Говорю вам, поехали.
* * *Уже в машине Ерш рискнул задать Бороде давно мучивший его вопрос.
Ясно было, что Борода просто так ничего делать не будет, и Ерша угнетало, что много он до сих пор не понял. Вот например…
— Слушайте, а что такого в этой долбаной фотосумке? Чего она вам далась?
Борода хитро ухмыльнулся:
— Полезная вещь… У меня дома есть такая же. Когда-то, помню, еще в семидесятые, я с этой сумкой проходил почти через любого вахтера: человек, у которого она есть, в те времена всегда казался профессиональным фотографом. Помню, был один случай — мы с Абрамом Моисеевичем (подельник мой) продавали УАЗики — якобы от министерства сельского хозяйства. Тогда такие машины частникам иметь было запрещено: исключение сделали только для Калашникова… Ну вот, раз запрещено — значит, очень хочется… За городом, кстати, незаменимая вещь — на охоту, или просто на дачу часто ни на чем другом просто не проедешь… Так вот, мы с Абрамом Моисеевичем под видом корреспондента с фотографом (ксивы, понятно, сами себе нарисовали) проникли в здание министерства. Ровно в назначенный час в фойе подошли лохи с наличными — покупать себе козелки в личное пользование… — Борода счастливо улыбнулся — видимо, воспоминания об удачных аферах грели его душу… Притормозив перед перекрестком, Борода продолжил:
