Дональд Уэстлейк - И только потом пожалели
Мэл снова удивился тому, как часто он извиняется. Продюсер всегда за что-то просил прощения, в чем он вовсе не был виноват и над чем совершенно не имел власти, например за Ральфа Шена. Или за убийство. Этот человек совершенно не соответствовал представлениям Дэниэлса о продюсере летнего театра.
Холдеман вышел, продолжая бормотать извинения, и Мэл снова остался один в своей комнатушке. Дэниэлс не раздевался, он лишь снял туфли, когда поднялся сюда после обеда, теперь Мэл снова надел их. Все, что угодно, лишь бы не одиночное заключение в этой коробке, с неожиданными и непрошеными проекциями слайдов на потолке.
Изнутри в замочной скважине торчал старомодный ключ. Мэл вытащил его, выключил свет и запер за собой дверь. Он заметил, что дверь в комнату Сисси Уолкер закрыли. Все двери на этом этаже были закрыты, что превратило квадратный холл в еще одну коробку. Ящик фокусника с бесконечными дверями. Или один их этих похожих на лабиринты китайских домов в Сакс-Ромер.
Дэниэлс спустился вниз и вышел на улицу. Стояла ясная и прохладная ночь; на черном бархате неба сверкали звезды. Тонкий серпик луны висел высоко над озером.
Покинутый Мэлом дом громоздился за его спиной темной бесформенной массой. Свет горел только в одном из окон второго этажа и в холле на первом этаже, однако весь фасад дома оставался темным. Ночь лишила стоявшее по соседству здание театра его яркого красного цвета, и оно вновь превратилось в обычный массивный, молчаливый и темный амбар.
Внизу за дорогой Дэниэлс заметил лишь одно светлое пятно. Длинное двухэтажное здание, покрытое штукатуркой, купалось в ярком свете. Разноцветные лучи лились из всех окон. Большую и почти пустую автостоянку освещали прожектора. Ярко-красная неоновая вывеска на фасаде здания гласила:
ЧЕРНОЕ ОЗЕРО
Обеды
Танцы
Бар
Мэл повернул в этом направлении, сунув руки в карманы. Его плечи высоко поднялись, как будто, пытались защитить заднюю часть шеи от темноты. Дэниэлс успокоился только тогда, когда вошел в облако света, окружавшее бар. Вытащив руки из карманов, Мэл пересек асфальтированную дорожку и поднялся на веранду.
Фасад бара напоминал дом плантатора с его колоннами, верандой и белой дверью. Но внутри иллюзия исчезла; интерьер бара ничуть не отличался от любого другого подобного заведения в Соединенных Штатах. В центре комнаты располагалась стойка бара в форме подковы, вдоль стен тянулись кабинки. Обычная реклама пива и виски со всеми ее сверкающими огнями и движущимися частями заполняла заднюю часть стойки посреди кассовых аппаратов и рядов бутылок. Большая часть света исходила именно от рекламных щитов, к ней лишь слегка добавлялся отсвет цветных флуоресцентных трубок, спрятанных в желобе, окаймлявшем стену высоко под потолком. Разумеется, на стенах висели сцены охоты на лис. А поддельные газовые лампы, выступавшие из стены над каждой кабинкой, демонстрировали всем и каждому слово «Schiltr», написанное на их основаниях.
В задней стене по обе стороны от стойки бара Дэниэлс увидел широкие арки, ведущие в столовую. Там стояли обычные квадратные столы с белыми скатертями, накрытые на четверых. А справа, полуприкрытая бордовыми занавесками, находилась широкая, застеленная ковром лестница на второй этаж.
Бар был почти пуст. Работал только один бармен, официантки отсутствовали; сезон в городке еще не наступил. Двое мужчин сидели рядом у стойки и говорили обо всем сразу, поедая орехи кешью и запивая их пивом. Мужчина и женщина — он цветущий и явно состоятельный, она ухоженная и дорого одетая — сидели друг напротив друга в кабинке слева. И наконец, четверо членов труппы расположились в кабинке справа. Дэниэлс узнал Тома Бернса, помощника режиссера, которого Мэл впервые увидел только за обедом, и трех актеров — Кена Форреста, Уилла Хенли и Рода Макги, все они, как и Мэл, впервые появились здесь в этом году.
Дэниэлс подошел к их столу и поинтересовался:
— Пятого примете или вам уже ничего не нужно, кроме пива?
Бернс поднял голову и широко улыбнулся:
— Ух ты, болтун! Бери себе стул. Присоединяйся к нашим поминкам.
— Уже иду.
Мэл подошел к стойке и взял себе пива. Поскольку в кабинке удобно могли устроиться только четверо, Дэниэлс прихватил стул и отнес его к столу.
Макги, худой, энергичный и неунывающий, говорил в этот момент:
— Что вы думаете об этом полицейском? Как там его зовут?.. Сондгарде. Что вы о нем думаете?
— Исключительно способный человек, — начал Том Бернс, но большой и угрюмый Уилл Хенли перебил его:
— Я о нем ничего не думаю. Он ни черта не понимает, если вас интересует мое мнение.
— Я знаю Эрика много лет, — продолжал Бернс, — и я думаю, что он еще вас удивит.
— Он учитель, — заметил Кен Форрест. Он говорил очень тихо, почти застенчиво.
— Учитель? — переспросил Мэл. — Какой учитель?
— Английского, — ответил Бернс. — Я не вспомню сейчас название колледжа. Чья очередь идти за закусками?
— Ваша, — отозвался Хенли. Но Род Макги уже вскочил:
— Нет, моя. Пять пива. Вы готовы, Мэл?
— Почти.
Макги поспешил к стойке, а Дэниэлс повернулся к Форресту:
— Вы хотите сказать, что он не все время работает в полиции?
— Да, он учитель.
— Он работает здесь только летом, — пояснил Бернс.
— Прекрасно, — с сарказмом в голосе проговорил Хенли. — Полицейский на полставки. Боже праведный, он дилетант. Вы в самом деле надеетесь, что он поймает хитрого убийцу?
— Хитрого? — повторил Форрест. Он по-прежнему говорил очень тихо, как застенчивый человек, неуверенный, что его примут в общую беседу.
— Конечно хитрого! — тут же заглушил Форреста Хенли. — Он намного хитрее и умнее, чем наш учитель английского.
Форрест поглубже забился в угол и принялся изучать свою опустевшую пивную кружку. Мэл решительно принял сторону Форреста:
— Мне он не кажется таким уж умным и хитрым. Он действовал как животное. Его поступки нельзя назвать разумными.
— Почему нет? Хитрый, как лисица, вы же слышали уже.
Хенли говорил очень агрессивно; он резко перегнулся через стол и, нахмурившись, продолжил:
— Полный дом народу… Я не помню, сколько нас всего? Десять? И этот парень входит, убивает кого-то прямо у нас под носом, уходит обратно и не оставляет нам ни малейшего намека на то, кто он и откуда он пришел. И вы не назовете это умом и хитростью?
— Значит, вы думаете, что это был кто-то со стороны? — уточнил Дэниэлс.
— Я не знаю. Да и какая разница? Может, один из нас? В этом случае он еще умнее. Он ухитрился незаметно выйти, совершить убийство, вернуться, и никто из нас ни в чем его не заподозрил. Взгляните правде в глаза, этот парень не глуп. Я не хочу сказать, что этот капитан — как там его?.. — глуп. Я могу лишь утверждать, что этот убийца знает свое дело, а капитан — как там его? — не знает своего. Возможно, он величайший учитель английского в мире, но, работая полицейским, он остается лишь хорошим учителем английского. Вот все, что я хочу сказать.
Макги вернулся с очередной порцией пива, и мужчины сменили тему. Некоторое время они обсуждали вероятность того, что сезон этим летом все же состоится. Боб Холдеман сказал им всем, что он надеется на это, но пока не вполне уверен.
Их мнения разошлись. Бернс считал, что сезон состоится, но полагал, что открытие будет отложено, возможно, на неделю. Хенли очень громко заявил, что сезон не состоится, что, едва все выяснится, большинство из них захотят одного — убраться отсюда подальше, и чем быстрее, тем лучше, а стало быть, в Картье-Айл просто не останется желающих играть в театре. Кен Форрест совершенно спокойно сказал, что, по его мнению, шоу состоится, но не стал развивать свою мысль. Макги объявил, что готов остаться, если Холдеман решит продолжать сезон, но он вовсе не уверен, что Холдеман захочет этого, Холдеман казался ему прекрасным, чутким парнем, и, возможно, такому человеку идея начать сезон и играть спектакли в данных обстоятельствах покажется неудачной.
У Дэниэлса еще не было твердого мнения, поэтому он промолчал. На самом деле Мэла занимало сейчас совсем другое. В первый раз Мэл вдруг понял, что убийцей являлся один из членов труппы, даже один из тех, кто сейчас сидел за столом. Дэниэлс смотрел на них по-новому, изучая их лица и пытаясь решить, не является ли чье-то лицо всего лишь маской, скрывающей убийцу.
Том Бернс? Этот человек просто пьяница, об этом можно догадаться, бросив на него беглый взгляд. Бернс крайне беззаботно относился к жизни. Возможно, убийство Сисси Уолкер было спровоцировано алкоголем? Не пытался ли пьяный Том изнасиловать девушку? Может, он получил отпор и в пьяном гневе убил Сисси?
Или Уилл Хенли. Он был самым большим и самым сильным среди них; Уилл мог легко избить и задушить девушку, не оставив ей ни малейшего шанса убежать или позвать на помощь. И он восхищался умом убийцы; или это просто высокомерие?
