Роберт Фиш - Убить незнакомца
— Брось оружие!
Пальцы Фрайре разжались, и пистолет беззвучно упал на землю. Насио быстро отступил назад, продолжая держать его под прицелом.
— Ты, идиот! — резко бросил он через плечо. — Отцепись от машины и сунь в нее нашего друга ищейку. — Он с жестоким удовольствием посмотрел в глаза детективу. — А ты… ты прогуляешься со мной. По пляжу…
Пытавшийся поднять бесчувственное тело Вильсона бармен замер и с ужасом посмотрел на Насио:
— Нет!
— Заткнись!
Детектив Фрайре невольно охнул; расширенными от ужаса глазами он смотрел на усатое, в очках, лицо перед собой. Насио злобно ухмыльнулся:
— Так ты узнал меня? Не беспокойся, приятель. Если бы и не узнал…
Насио вставил ключ в замок и как можно осторожнее открыл дверь. Ирасема, по-прежнему в халате, сидела в кресле лицом к двери; голова ее упала на грудь, ровное дыхание говорило о том, что сон прервал ее ожидание. С легкой усмешкой Насио на цыпочках вошел в комнату и тихонько закрыл за собой дверь. Маленькая лампа, которую девушка оставила включенной, давала достаточно света. Он вытащил револьвер из-за пояса и осторожно положил в верхний ящик туалетного столика; когда он закрыл ящик, легкий запах пороха исчез. Он начал раздеваться. Потом тихонько лег в кровать и натянул на себя одеяло.
Дыхание Ирасемы слегка изменилось, словно что-то беспокоило ее во сне, но вскоре снова стало ровным. Несколько секунд Насио смотрел на ее неподвижную фигуру. Его сегодняшнее приключение было как тоник, оно взбодрило его нервы для завтрашнего дня.
Он улыбнулся и закрыл глаза. Значит, Себастьян решил поиграть? К счастью, в этой игре он был специалистом, иначе все могло бы кончиться не так хорошо. Эта приятная мысль оставалась с ним несколько минут, пока он не уснул.
VII
Утро вторника выдалось ясным и теплым; из окна восьмого этажа отеля «Серрадор» открывался чудесный вид. Бейра Map, изогнутая линия залива, горы на горизонте — все сверкало, благодаря совместным усилиям щедрой природы и департамента по уборке города. Насио стоял в халате у окна и смотрел, как по дороге медленно ползет грузовик, время от времени останавливаясь и сгружая деревянные барьеры, которые бригада рабочих проворно устанавливала вдоль тротуара. К югу от отеля «Глория» уличное движение явно было перекрыто; дорога, по которой должен был проехать торжественный кортеж, пустая лежала под горячими лучами солнца. Насио мрачно ухмыльнулся и удовлетворенно кивнул. Сцена была обставлена так, словно он сам руководил подготовкой.
Он отвернулся от окна и снова взялся за ружье, которое только что собрал. Поднял и погладил его. Да, это было прекрасное оружие. Оно показалось ему даже лучше, чем тогда, в первый раз, в доме Себастьяна. Балансировка была идеальной. Дерево прежний владелец любовно отполировал до такой степени, что оно напоминало стекло или нежную кожу. Он установил оптический прицел, закрепил его и, отступив вглубь комнаты, взглянул на Мемориал.
Угловатые, в модернистском духе, скульптуры перед высокой башней Мемориала были теперь совсем близко; подметавшая двор женщина в синем халате, казалось, стояла в нескольких дюймах от него. Рукой в перчатке Насио повернул винт, чтобы перекрестье прицела оказалось в фокусе. Потом чуть опустил дуло, перевел его на нагрудный карман синего халата и замер на нем, безотчетно следуя за размеренными движениями метлы. Палец, лежавший на курке, напрягся и снова расслабился. Улыбнувшись, он опустил ружье и удовлетворенно кивнул. Он знал, что при таком освещении и с таким превосходным инструментом легко выполнит свою работу.
Позади него Ирасема наблюдала за происходящим в зеркало туалетного столика. Ее лицо все еще горело от гнева при воспоминании о том, как она проснулась с затекшей спиной и обнаружила пропавшего Насио мирно храпящим в постели с ангельской улыбкой на лице. Она отогнала эту мысль и закончила свой туалет, слегка промокнув уголки губ бумажной салфеткой. Для объяснений еще будет время, когда они втроем соберутся у Себастьяна. Ее рука на мгновение замерла. Когда все кончится, вчерашняя выходка Насио не будет иметь большого значения. Каждый получит свою долю, и они расстанутся; напряжение последней недели быстро забудется под впечатлением возможностей, которые открываются при таких деньгах.
Она повернулась на стуле, разглядывая стоящего перед ней мужчину. Насио, улыбаясь, смотрел на нее. Он прекрасно понимал, что его жизнерадостность она приписывает вчерашнему — к сожалению, не состоявшемуся — приключению; понимал он и то, что, по какой-то неизвестной причине, сегодня в ее глазах было больше чувства. Он был, однако, достаточно умен, чтобы понять, что это чувство не относится к нему, а только отражает ее растущее волнение по мере приближения решающего момента.
Она пристально посмотрела на него:
— Как ты себя чувствуешь?
Его улыбка стала еще шире. С ружьем в руках он казался другим человеком — более уверенным, меньше смущающимся в ее присутствии.
— Если тебя интересует, волнуюсь ли я, то нет. Ты же знаешь, это не первое мое дело.
— Знаю. — Ее глаза невозмутимо смотрели на него. — Но это дело самое важное.
Он иронически посмотрел на нее:
— Для тех, кого я убил, все мои дела были одинаково важны.
— А для тебя?
— Для меня? — Он пожал плечами. — Для меня они все были одинаковы. Работа есть работа.
— Но за эту ты получишь такие деньги, о которых и не мечтал.
— Я знаю. Уверен, что и вы с Себастьяном получите столько, сколько и не мечтали.
— Верно. — Ирасема неожиданно встала, словно показывая, что беседа закончена. Она внимательно обвела глазами комнату: — Я ухожу. Все, что надо, у меня в сумочке; остальные вещи — останутся здесь. А ты начинай готовиться.
— Я буду готов.
— Я позвоню тебе из «Глории», как только они выедут, сообщу, в какой он машине и где сидит. Не занимай телефон.
Насио с усмешкой посмотрел на нее — так кто же из них нервничает? За все время, пока они были здесь, он ни разу не пользовался телефоном и явно не собирался звонить в такой ответственный момент. Ирасема слегка покраснела, прочитав его мысли, но решила не обращать на это внимания:
— И не забудь про телевизор. Любая программа, кроме…
— Я знаю. Любая программа, кроме музыки. — Он положил ружье на кровать и выпрямился. — Ты лучше иди.
— Да. — Она направилась к двери и остановилась там. — Да, еще дверная ручка — вытри, когда будешь уходить. И не забудь повесить табличку для горничной, чтобы не беспокоила. — Она секунду постояла, словно желая повторить все еще раз, но сдержалась. — Желаю удачи.
Дверь за ней закрылась.
Насио с усмешкой смотрел ей вслед. Удачи! Все-таки это не совсем подходящее пожелание. Профессиональный убийца, он мало думал о своей жертве, и все же пожелание удачи в убийстве показалось ему не совсем уместным. И кроме того, удача не имеет к этому никакого отношения. Все дело исключительно в умении.
Он задумчиво вздохнул. Может, оно и к лучшему, что из их совместного проживания ничего не вышло. Даже с ее согласия это было бы все равно что лечь в постель с пираньей. В какой-то степени ему было жаль Себастьяна, — это ее материнское чувство в один прекрасный день поглотит его. Впрочем, это проблема Себастьяна. Его проблема — хорошо выполнить работу и сохранить свою шкуру, подождать, когда все успокоится, и решить, как потратить эту фантастическую сумму. А это будет потруднее, чем само дело, с усмешкой подумал он. Дело-то будет не труднее, чем вчера вечером, а это было совсем несложно. Вот у Себастьяна проблемы будут, — на свою долю добычи он купит эту девушку.
Покачав головой при мысли о том, с какими странными людьми приходится сталкиваться во время работы, он снял халат и начал медленно одеваться.
Вдоль деревянных заграждений начал собираться народ; военная полиция в светло-коричневых мундирах и огромных шлемах была поставлена внутри заграждений через каждые двадцать — тридцать метров; полицейские стояли, сцепив руки за спиной, но так, чтобы легко можно было выхватить пистолет из кобуры. Насио изучал всю эту картину из окна сверху, тщательно рассчитывая расстояние и прикидывая, какие могут возникнуть сложности. Между отелем и Бейра Map расстилалась Парижская площадь — лента густой зелени и геометрически четко спланированных садов; несколько деревьев на южной оконечности площади закрывали от него часть дороги, но самое главное лежало перед ним как на ладони — площадка перед памятником. Он несколько раз сжал и разжал кулаки, расслабил пальцы и задумчиво посмотрел вниз. По улице медленно проползла машина с телевизионщиками, на крыше покачивалась камера, словно щупальце какого-то странного чудовища, вытянутое в поисках добычи.
Насио посмотрел на часы. Десять часов — вот-вот позвонит Ирасема. Рука потянулась к карману пиджака; очки были на месте, подушечки тоже — немножко неудобно, но сэкономит время, когда надо будет уходить. Оглядев комнату, он убедился, что все в порядке, удовлетворенно кивнул и подошел к окну. Толпа у заграждений стала гораздо больше; неподалеку, рискуя вызвать неудовольствие полиции, вдоль тротуара начали останавливаться машины, чтобы поближе увидеть высокопоставленных гостей.
