Чарлз Вильямс - Сооруди себе рыжий парик
— Да, — сказала она, — но ненависть — тоже чувство.
Я спустился вниз, сел в машину и поехал в город. В одном из киосков я купил газету, зашел с ней в ресторан и заказал чашку кофе.
Заголовок гласил: «ПОМОЩНИКУ ШЕРИФА ЛУЧШЕ».
Врачи считали, что кризис миновал и вскоре к нему вернется сознание. В статье больше не было ничего нового, кроме еще одного описания Маделины Батлер и разных рассуждений о возможном местонахождении денег, которые украл Батлер. Считалось, что Маделина не могла прорваться сквозь оцепление дорог, и полиция была уверена, что она спряталась где-то внутри кольца оцепления. Газета полагала, что ее скоро найдут.
Розыски прежде всего были сосредоточены на «кадиллаке». Подумав о нем, я ухмыльнулся и отпил кофе.
«Диану Джеймс», видимо, еще не нашли, но это было неудивительно. Ее труп лежал в подвале, а над ним сгорел целый дом. Это произошло прошлой ночью, и они еще не раскопали пепелище.
Я вышел на улицу. Надвигалась гроза, то и дело грохот грома перекрывал уличный шум. Я бесцельно шел по улице и вдруг заметил на углу дом с мраморными колоннами. Взглянув на него, я увидел, что это Прибрежный банк.
Это было захватывающее чувство. Я стоял на углу и, когда сменился цвет светофора, дал людям пройти мимо меня. Там, в банке, лежали деньги и ожидали, когда их возьмут. Мысленно я представил себе толстые круглые двери подземного хранилища и узкие проходы между металлическими сотами, образованными тысячами сейфов, заполнявших помещение от пола до потолка. И один из них был битком набит пачками банкнот. И ключ от этого сейфа лежал у меня в кармане.
Через два дома на другой стороне улицы был третий Национальный банк. Я видел его с того места, где стоял. А налево за углом через три дома к югу находился банк Коммерческой кредитной компании. Деньги можно достать из трех сейфов менее чем за двадцать минут. Для этого нужно только спуститься по лестнице в помещение сейфов, расписаться на карточке и отдать ключ.
Прохожие толкали меня, две девушки протиснулись мимо. Они взглянули друг на друга, иронически посмотрели на меня, и одна сказала:
— Этот тип, видимо, врос в землю.
Они поспешили дальше, а я пришел в себя. Начался дождь. Я пересек улицу и стал под навес. Если я пойду к машине, то промокну насквозь. Я огляделся. Навес, под которым я стоял, был входом в кино. Я купил билет, не поинтересовавшись, какая идет картина.
Когда я вышел, дождь прекратился, и стало темно. Свет отражался от блестевшей проезжей части, и колеса машин шипели.
Мальчик продавал вечерние выпуски газет. Я купил одну и развернул ее. Сразу же бросился в глаза заголовок: «ЮНОША ПРИЗНАЛСЯ В УБИЙСТВЕ БАТЛЕРА».
До машины надо было пройти четыре квартала. Чувствуя, как все внутри напряглось, я заставил себя не пробежать эти несколько сот метров.
Глава 17
Юноша признался. А как обстоит дело с Маделиной Батлер?
Но не это меня ошеломило. Если они задержали блондинку и ее брата, то те дадут описание моей внешности.
Я бегом поднялся по лестнице и ворвался в квартиру. В гостиной горел свет, но Маделины там не было. Я услышал плеск в ванной, сел на софу и развернул газету. Сунув в рот сигарету, я забыл ее закурить.
«Маунт Темпл, 6 августа. Появилась сенсационная новость по делу об убийстве Батлера. Как сообщила полиция, сегодня был задержан двадцатидвухлетний Джек Финлей. После продолжительного допроса он в третьем часу дня признался в соучастии в убийстве банковского служащего, пропавшего два месяца назад. Труп его был найден во вторник.
Едва слышным голосом он указал на Маделину Батлер, красавицу вдову убитого, как на зачинщицу гнусного преступления».
Я сделал перерыв и закурил сигарету. Все было так, как я себе представлял. Финлей оказался сообщником.
Я стал быстро читать дальше.
«Финлей был задержан сегодня рано утром на проселочной дороге в 80 километрах от Маунт Темпла.
Задержали его патрульные полицейские, занимающиеся розыском машины миссис Батлер. Финлей и его сестра Чарисса, двадцати семи лет, пытались удрать, заметив патрульную машину. Они сначала отрицали свое соучастие в преступлении. Однако позже, когда другой патруль обнаружил «кадиллак» миссис Батлер вблизи блокгауза в конце дороги, по которой шла эта пара, им было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве.
Согласно их показаниям, миссис Батлер и сопровождающий ее неизвестный мужчина вчера вечером отобрали у них машину и скрылись. Полиция располагает точным описанием неизвестного, которое было передано по радио».
Я встал, опустил газету и стал смотреть в пустоту. Еще не все было потеряно. Они не имели ничего, кроме моего описания. Единственным человеком, который меня знал, была «Диана Джеймс», но она умерла.
Я хотел было снова поднять газету, но в этот момент вошла Маделина. На ней был жакет и блузка, которые она захватила с собой вчера вечером, нейлоновые чулки и домашние туфли. Она включила радио и села.
Взглянув на газету у меня на коленях, она спросила:
— Есть что-нибудь интересное?
— Да, можно сказать, есть.
Я бросил ей газету.
— Почитайте сами.
Она взяла газету и уставилась на заголовок.
— О!
— Послушайте, — сказал я, — арестовали вашего приятеля. И все, что вы могли сказать, это «о»?
Она пожала плечами.
— Вас удивляет, что я не приняла это близко к сердцу? В конце концов, он ведь пытался меня убить. Кроме того, он мне не друг.
— Не друг? Как же, черт возьми, он в это дело влез?
— Он был влюблен в Синтию Кеннон. Или в Диану Джеймс, как вы ее называли.
— Итак, это…
Маделина засмеялась.
— Непонятно. Но о вкусах не спорят.
— Оставьте это.
Я чувствовал себя словно с похмелья.
— Отвечайте на мой вопрос! Или отдайте газету, и я дочитаю ее. Миллионы посторонних людей знают об этом деле больше, чем я.
— Хорошо, — ответила она. — Я расскажу вам.
В этот момент по радио заревел джаз. Маделина вздрогнула и нажала кнопку.
— Один момент.
Она настроила приемник на какую-то унылую музыку, затем скинула домашние туфли, поджала под себя ноги, закурила сигарету и откинулась поудобнее назад.
— Хорошо, верно? Или вы не любите Дебюсси?
— Нет, — ответил я. — Кто убил Батлера? Вы или Финлей?
Она погрузилась в слушание музыки и ответила:
— Я.
Она была совершенно спокойна. В ее голосе не было никакого чувства: ни раскаяния, ни гнева, ничего. Батлер был мертв, она его убила, вот и все.
— Почему вы его убили? — спросил я. — Из-за денег?
— Нет, просто я его ненавидела. Синтию Кеннон я тоже ненавидела. Вы ничего не имеете против, если я буду называть ее настоящим именем?
Я все меньше и меньше понимал.
— Значит, деньги не имели значения? Но вы все же забрали их?
Она иронически усмехнулась.
— Вы только и думаете о деньгах. Вы придаете им слишком большое значение. Я не утверждаю, что они ничего не значили, они имели значение. Я убила их обоих, так как ненавидела их, а деньги были одной из причин моей ненависти. Ведь, чтобы быть точным, он украл их не из банка, а у меня.
Я уставился на нее.
— У вас?
— Вот именно. Они все рассчитали — жить на мои деньги. Неплохо, не правда ли?
Я покачал головой.
— До меня это не доходит. Я ничего не понял. Вы говорили, что Финлей был влюблен в «Диану Джеймс» и что Батлер украл у вас деньги. Кто из нас рехнулся, вы или я? В газетах было напечатано, что он украл их из банка.
Она сильно затянулась сигаретой, выдохнула дым и посмотрела на ее тлеющий кончик.
— То, что было напечатано в газетах, — совершенно правильно. Я попытаюсь вам разъяснить. Банк был основан моим дедом.
— Ах, вот оно что, — сказал я. — Теперь понимаю. Банк принадлежал вам.
— Нет, — засмеялась она. — Я сказала, что он был основан моим дедом. Однако его потомки имели больше таланта тратить деньги, чем их зарабатывать. Банк уже давно перешел в другие руки, но у отца осталась часть капитала, больше чем 120 тысяч долларов, и эту часть я после его смерти унаследовала. Теперь вы поняли? Мой муж не имел никакого состояния, не имел ничего, кроме своего обаяния. Но, поскольку мы с ним владели частью капитала, он стал вице-президентом банка. А когда он решил оставить меня и бежать с Синтией Кеннон, то он прихватил эти деньги. Легально их взять было нельзя, поэтому он стащил их.
— Если бы его не поймали и деньги не были выплачены страховой компанией, то банк просто аннулировал бы принадлежащую нам часть капитала и этим возместил бы потерю. На этом дело было бы кончено и забыто. Никто, кроме меня, не жалел бы о потере этих денег.
Она умолкла и холодно улыбнулась.
— А ему на это было, конечно, наплевать.
Я забыл о сигарете в своей руке, и она обожгла мне палец. Погасив ее в пепельнице, я вопросительно посмотрел на Маделину.
