Татьяна Рябинина - Убить Герострата
- Чем хочешь поклянусь! Он в ванной. Просто искали плохо.
- Заткни хлебало! - рявкнул Шрам. - Снимай штаны, сучка! Живо!
Пистолет уставился мне прямо в лоб. Я непроизвольно сделала шаг назад, зацепилась за ногу Герострата и полетела на землю. Руку словно огнем обожгло: прямо под локтем оказался булыжник, да не гладкий, а похожий на слегка стершегося ежа.
- Блин! - ахнула я, глядя куда-то за спину Шрама.
Видимо, он только корчил из себя крутого, потому что невольно попытался скосить глаза назад.
Когда я видела подобное в кино, казалось, это очень просто. Но в реальности все получилось, как в кошмарном сне, когда пытаешься кого-то ударить, но никак не можешь дотянуться. Я швырнула булыжник ему в лицо и ожидала отвратительного хруста, предсмертного хрипа и моря крови. Шрам элементарно отвернулся, сочно выругался и бросился на меня. И тут произошло невероятное.
Он тоже споткнулся об ногу Корнилова, который по-прежнему сидел на земле, привалившись к ящику. Ну и звон же раздался когда его образина на всей скорости впечаталась в железо! Сдавленно крякнув, бандюк сполз по листу вниз, идеально вписав себя в узкое пространство.
Наверно, прошло не меньше минуты, прежде чем мы опомнились, перепрыгнули через него и бросились бежать. Кажется, сторож что-то кричал нам вслед, когда мы подлезали под шлагбаум, но ветер унес слова в неизвестность. С каждым разом я бегала все быстрее и быстрее. Еще немного - и можно участвовать в каких-нибудь соревнованиях. Адреналин - лучший допинг!
Преодолев метров пятьсот пересеченной местности, мы (Герострат пыхтел сзади) оказались около какой-то облезлой девятиэтажки, окруженной буйной, но пыльной растительностью. “Суздальский проспект”, - было написано на ржавой табличке.
Вот как! Не так уж и далеко от дома. Где-то здесь должно быть трамвайное кольцо. Впрочем, что толку! Домой хода нет. Зуб даю на отсечение, там нас ждут.
Мы зашли в первый попавшийся подъезд и на лифте поднялись на девятый этаж. Люк, ведущий на чердак, разумеется, оказался закрытым. Я села прямо на площадку, прислонившись к металлической лесенке. С минуту подумала и решилась.
- Телефон жив? - спросила я.
- Кому ты хочешь звонить?
- Президенту!
Презрительно хмыкнув, Корнилов протянул мне многострадальный “эрикссон”. Спев что-то из Вагнера и мигнув надписью “Bon Jour1!”, телефон показал, что на пару звонков заряда хватит.
--------------------
1 Добрый день (франц.)
Гудки тупой иглой сверлили ухо. Ну же!
- Да? - на тринадцатом поинтересовалась Динка.
- Динуля! - лихорадочно зашептала я. - Выручай, родная! Я влипла по-черному. Только на тебя надежда.
- Черт! Алка, ты где? Что с тобой случилось? - голос ее звучал крайне озабоченно.
- Дина, возьми мои ключи, пойди ко мне, найди какие-нибудь шмотки по погоде, полностью, от трусов до обуви, собери в сумку и привези. Только не пугайся, там ужас что творится.
Я продиктовала адрес и добавила:
- Еще найди что-нибудь побольше размером, у меня там были брюки, кажется, и рубашка или майка. И поесть чего-нибудь.
- Послушай... - сказала Динка с сомнением, - ты уверена, что это именно то, что тебе нужно? Может, лучше...
- Дина, батарейка садится! Приезжай побыстрее, век на тебя молиться буду!
Пообещав не задерживаться, Динка отключилась, а я позвонила маме на работу.
- Аллочка, это ты? - сладко пропела Юлия Петровна. - А мамочка вышла на минуточку. Что-нибудь передать?
- Она! Мне! Нужна! Срочно! - заорала я. - Очень срочно!!! Позарез!!!
- Марина! - завизжала Юлия Петровна. - Бегом! К телефону!
- Что случилось? - пытаясь отдышаться, спросила мама. - Ты где? Тебя тут искали.
- Кто?
- Не знаю. Женщина какая-то. Не представилась.
- Плевать! Всем говори, что я уехала.
- Опять?
Черт возьми!!!
- Мама, дай мне телефон Валерки.
- Зачем?
Господи, да сколько можно?!
- Надо. Быстрее, а то телефон вырубится.
Мама продиктовала мне Валеркины телефоны, домашний и сотовый, и я нажала отбой, даже не попрощавшись.
- Что еще за Валерка? - противным голосом поинтересовался молчавший до сих пор Герострат.
- Мой родственник.
Презрительно фыркнув, он начал щелкать пальцами и хрустеть суставами. Отвратительная манера, меня аж передернуло. Интересно, чего это его так забрало, ревнует, что ли? Нормальная мужская психология собаки на сене: сам не ам и другим не дам!
Динка приехала через час. Когда она вышла из лифта, я ее сначала не узнала и даже пошарила глазами, куда бы спрятаться. Обычно моя соседка одевается так, что обратит внимание даже слепой. Не потому, что ярко или броско, просто как-то очень элегантно. Но сегодня она была в скромных голубых джинсах, кроссовках и легкой серой курточке. Мало того, роскошные волосы были собраны в хвост, а на голове красовалась - кошмар! - бейсболка. Ни грамма косметики, глаза какие-то то ли заплаканные, то ли усталые.
- Ты здорова? - поинтересовалась я.
Герострат не проявил к ней ни малейшего интереса. Не похоже на него. Да и на нее - чтобы на Динку не смотрели?!
- Да в порядке все! - отмахнулась Динка, глядя куда-то в сторону. - Лучше скажи, что с тобой приключилось?
Я только вздохнула.
- И не спрашивай. Потом расскажу. Не обижайся.
Дина то ли хмыкнула, то ли хныкнула, сморщила нос и покачала головой. Расшифровать весь этот комплекс было сложно, да я и не пыталась.
- Видела бы ты свою квартиру! - повторила Динка слова Шрама. - Мне просто плохо стало. Что у тебя искали?
- Так, одну вещь.
- Нашли?
Что-то в ее настойчивости мне не понравилось. Словно звоночек какой-то тихо тренькнул.
- Наверно, нашли. Не знаю.
- Ладно, дело твое. Не хочешь говорить - не надо. - Динка поджала губы и стала похожа на куриную гузку. - Держи барахло.
Бросив сумку на пол, она сунула руки в карманы и стояла, покачиваясь с пятки на носок, совсем как недавно наш приятель со шрамом. Потом она перевела глаза на Андрея.
- Здрасьте! - сказала она ему. - Это вы были в холодильнике?
Корнилов буркнул что-то неразборчивое.
- Алка, это случайно не твой сочинский дружок?
- Что-то ты слишком любопытная! - нелюбезно отозвался Андрей.
- Мы с вами на брудершафт не пили! - обозлилась Динка. - Пока вы не появились, все было прекрасно. Дура ты, Алка! Честное слово! Ладно, вольному воля, а спасенным - рай. Я так поняла, что домой тебе возвращаться нельзя. Куда вы теперь?
- Тебе-то что? - никак не мог успокоиться Корнилов.
- Не обращай внимания, - сказала я, делая ему страшную рожу. - Он просто псих. Куда - еще точно не знаю. Наверно, поедем автобусом в Псков, у меня там приятельница живет. А там видно будет. Слушай, а где твой плащ?
Итальянским черно-серебряным плащом Динка невероятно гордилась и непременно надевала его, если на улице было ниже семнадцати градусов. Я уже и не помню, когда видела ее в чем-то другом. Да и вообще, джинсы, куртка - совершенно не ее стиль.
- Не знаю, - вздохнула она, глядя себе под ноги. - Завалился куда-то в шкафу, некогда было искать. Ну, мне пора. Удачи!
Когда Динка ушла, мы начали переодеваться. Удовольствие от облачения в чистую и сухую одежду описать невозможно. Вот уж правда, надо лишиться чего-то и снова обрести, чтобы почувствовать, как это здорово. Мне Динка принесла широкие синие джинсы, пару футболок и вязаный серый жакет с поясом, тут же мною с презрением отвергнутый. Корнилову - вот умора! - достались желтые хлопчатобумажные брюки, забытые у меня мамой, и огромная, размера шестидесятого, сиреневая рубашка, которую она же купила мне вместо халата. Если я, спрятав волосы под конфискованную у Динки бейсболку и выпустив футболку наверх, стала похожа на дурковатого рэппера, то Герострат выглядел стопроцентным гомиком. К счастью, он не видел себя со стороны, иначе мы рисковали бы на всю жизнь остаться на этой лестнице.
Еще в сумке обнаружились половина жареной курицы, пара нарезок колбасы и ветчины, батон и пакет сока. Но не успели мы съесть по бутерброду, как из квартиры прямо напротив лестницы вышла неряшливо одетая бабка с такой же неряшливой желто-бурой болонкой. Собачонка визгливо затявкала, так и заходясь в припадке злобы. Лифт все никак не появлялся, и бабка заразилась болонкиным настроением.
- Ишь, уселись, жрут, пьют, гадят, бомжи проклятые! Как медом тут намазано!
Получше рассмотрев нас, она и вовсе разошлась:
- Ходют тут, развратничают, пидорасы несчастные. Нашли место! Тут же дети ходют!
Интересно, это она о ком - о себе или о собачке? Да, кем меня только не называли, кем я уже только не побывала, а вот “пидорасом” еще нет!
К счастью, подоспел лифт, бабуля запихала в него свое охрипшее от лая сокровище, загрузилась сама и уехала, продолжая возмущаться.
Снизу донеслось приглушенное бибиканье. Спустившись на один этаж, я выглянула в окно-амбразуру и увидела внизу Валеркино синее “вольво”.
