Марина Серова - Профессиональная интуиция
Не забыла я ни слова Горшенина, что привлекать для работы в центре надо только бывших военных, а не «мягкотелых» гражданских, ни двадцать плетей, которые получил за мелкую провинность неизвестный мне Букреев, ни сбежавшего из лагеря Петюню, ни, наконец, доктора, подбивающего воспитанников покинуть лагерь при первой возможности и немедленно двигать в ментовку. Припомнила также и господина Козлова, владеющего половиной города, и интерес Горшенина к вопросам национализма, и аналитическую справку, в которой помимо прочего говорилось, что центр существует преимущественно на добровольные пожертвования от населения города, в первую очередь бизнесменов, представителей власти и правоохранительных органов.
В результате вся имеющаяся информация вылилась в доклад следующего содержания.
Общественной организацией, именующейся центром военно-прикладной подготовки «Витязь», фактически руководит Горшенин. Но за ним (а скорее всего — над ним) стоит один из влиятельнейших людей города, через которого наверняка осуществляется поддержка центра со стороны правительства города и области, силовых структур и так далее. Учитывая, что наверх информация о центре поступает в «причесанном» виде, схвачено у Горшенина и его единомышленников все основательно.
В деятельность центра Горшенин вовлекает лиц из числа бывших военнослужащих. Заявленная в официальных документах военно-прикладная подготовка подростков действительно ведется, но своеобразными методами, с использованием физических наказаний и, вероятно, с хорошо организованной психологической обработкой.
Основной контингент воспитанников центра предположительно составляют трудные подростки и дети из нуждающихся семей.
В центре, также предположительно, имеются большие запасы вооружения.
Возможно, некоторые преступления, совершенные с применением оружия в городе и его окрестностях в течение последних нескольких месяцев, имеют непосредственную связь с деятельностью центра.
Никаких неформальных объединений бывших военнослужащих или сотрудников правоохранительных органов в городе зарегистрировано не было. Несмотря на это, исходя из вышеизложенного, можно предположить наличие некоего союза, тайной организации из числа указанных лиц, куда могут входить также представители политической и экономической элиты города и области. Организация, опять же предположительно, базируется на территории и под прикрытием центра. Она хорошо оснащена материально и цели имеет далеко не мирного характера. Если существование подобной организации подтвердится, лучше всего ее немедленно ликвидировать.
— Вот, значит, как… — вздохнул Гром. — Чего-то подобного я, должен признаться, и опасался. Доказательства своими силами раздобыть сможешь?
Я задумалась на минуту. Если привлекать к операции кого-то еще, то неминуемо будет потрачено значительное количество времени, придется координировать действия. А у меня уже фактически готов план дальнейших мероприятий, обстановку я изучила в достаточной степени. Да и не люблю я работать с кем-то. Так что я ответила довольно уверенно:
— Думаю, что да.
— Сколько времени тебе потребуется?
Дня два, хотела было сказать я. Но сделанные мною же выводы оказались настолько ошеломляющими, что я решила ускорить подготовку к следующей вылазке в «лагерь».
— Попробую управиться до утра.
— Добро, — с явным облегчением отозвался Гром. — Но не рискуй понапрасну, будь осторожна.
— Буду, — пообещала я.
— И постарайся не засветиться.
Последнюю фразу Гром комментировать не стал, но это было и не обязательно. Для подробных разговоров сейчас не время. Но если Гром о чем-то упомянул, значит, тому были свои причины. Либо я в скором времени снова окажусь в Волгограде, либо Гром имеет на центр, Горшенина и иже с ними свои виды. В любом случае фраза означает, что сейчас одной из моих задач становится еще и эта — постараться не засветиться.
Спрятав мобильник во внутренний карман, я наконец критически осмотрела свою одежду. Для этого пришлось включить свет. Но за все время, что я провела на обочине, на дороге не появилось ни одной машины или пешехода. Свет в салоне наверняка заметен, но кто будет обращать внимание на такую ерунду. У тех, кто может проехать сейчас в нескольких метрах от меня, достаточно своих проблем, что для них какое-то пятно света, да еще в такую погоду…
Одежда оказалась не в столь плачевном состоянии, как можно было ожидать. Больше всего от грязи пострадали ботинки и куртка, особенно на спине. Куртку я, очевидно, испачкала о стену, когда выполняла там свои акробатические номера. Джинсы, хотя и промокли насквозь, каким-то образом остались относительно чистыми.
Под сиденьем «шестерки» обнаружилась двухлитровая бутылка с водой. Первым делом я сполоснула и тщательно отжала хлопчатобумажные перчатки. Затем с помощью воды и лоскута, оторванного от найденной в машине тряпки, привела в более-менее надлежащий вид одежду и обувь.
Выбросив в придорожную канаву кусок ветоши, я посмотрела на часы и торопливо натянула влажные перчатки. В запасе оставалось только резервное время.
Несмотря на то что вокруг явно не было никого, кто мог бы проявить к «шестерке» или ко мне повышенный интерес, фары я решилась включить только за несколько метров до поворота на шоссе.
Вырулив на него, я успела проехать не более двух десятков метров, когда фары осветили двигающуюся по направлению к городу женскую фигуру. На проезжающие мимо машины женщина не обращала внимания, не рассчитывая, видимо, что кто-нибудь согласится ее подвезти.
Я замедлила ход, вгляделась повнимательнее.
Тетка воспитанника центра Серегина, конечно же, опоздала на последний автобус. Равнодушно скользнув взглядом по машине, она чуть отступила к краю обочины.
— Погода ужасная. Давайте я вас подвезу, — крикнула я, притормозив возле женщины и приоткрыв дверцу.
— Нет-нет, спасибо, — смутилась тетка, но остановилась.
— Нам все равно по пути, — попыталась я еще раз. — Меня это ничуть не затруднит.
Тетка сделала маленький шажок по направлению к машине, прищурилась, разглядывая мое лицо.
— А вы уверены, что по пути? Неловко как-то.
— Да тут же только одна дорога, — рассмеялась я. — Садитесь, не смущайтесь.
— Вот спасибо, дочка, — растроганно забормотала тетка, забираясь в машину. — Не местная, что ли? От местных-то не дождешься, чтобы подбросил кто. А я-то озябла совсем…
Она примостила сумку на коленях и принялась растирать большие красные руки. Я тут же с досадой сообразила, что не догадалась снять нитяные перчатки. Но тетка на них, судя по всему, не обратила внимания. Все мысли ее были обращены к племяннику, с которым она только что рассталась.
— Племяша вот навестила, — тут же сообщила она. — А ты ж откуда будешь?
Я припомнила карту, быстро нашлась:
— Да тоже к родственникам ездила, в Камышин.
— Далеко, — качнула головой тетка. — А мой племяш тут вот, недалече. Учится он.
— Учеба — дело хорошее, — сказала я одобрительно. — А где учится?
— Да тут рядом, — оживилась тетка, радуясь возможности перекинуться с кем-то словечком. — Центр у них тут по работе с трудными ребятами. Только вот сомневаюсь я, чтобы Сашке там больно хорошо было.
Я не перебивала женщину, только поддакивала да задавала иногда интересующие меня вопросы. Тетка же явно оседлала любимого конька и с воодушевлением жаловалась на жизнь, пересказывала городские слухи, иногда всплакивая, иногда начиная тараторить так, что я с трудом разбирала слова.
Тема была для нее настолько увлекательной и животрепещущей, что остановилась она лишь тогда, когда мы приехали на место, да и то сделала это с большим сожалением. Обо мне тетка больше ничего не спрашивала. Я же узнала все перипетии ее нелегкой жизни, а также подробности того, как племянник Сашка попал на воспитание в центр.
В общих чертах дело было так.
Сашка и еще двое таких же, как и он, сорванцов подпалили школу. Учитывая их богатое хулиганское прошлое, ребят поставили на учет в «детскую комнату». А буквально через два дня компания в том же составе предприняла попытку ограбления коммерческого ларька.
Один из ребят попал впоследствии на скамью подсудимых, а затем и на «малолетку», другого отмазал и увез в другой город папаша, а Санькиной тетке предложили альтернативу: либо колония для несовершеннолетних, либо племянника берет на поруки центр «Витязь». Во втором случае биография племянника останется практически чистой, он сможет закончить школу (обучение также проводилось на базе центра, а непосредственно в школе ребята только писали контрольные и сдавали экзамены). Кроме того, парень пройдет хорошую подготовку к армии и вообще к жизни. И все это без каких-либо обязательств со стороны семьи. Единственное, что требовалось, так это официально оформленное добровольное согласие подростка и самой тетки.
