Салла Симукка - Алый, как кровь
Вииво успел понять, что значит этот запах.
Люди Белого Медведя.
Выстрел – всего лишь тихий щелчок. Потом Тамм упал навзничь, и из его рта хлынула красная, как краска, кровь.
4 Марта. Пятница
18.
Кожа, белая, как снег.
Огромная кисть для пудры двигалась по лицу. Белоснежка была по-зимнему бледна, и эту бледность не пытались убрать, совсем наоборот. Тональный крем на тон светлее, чем ее собственный, натуральный цвет. Как и пудра. Четко растушевать границы под подбородком. Косметика выровняла цвет и замаскировала небольшие дефекты кожи. Кожа стала неестественно гладкой. Белоснежка выглядела, как фарфоровая куколка.
Губы алые, как кровь.
Элиза четко прорисовала контур губ. Карандаш шел вдоль арки Купидона, затем по верхней губе налево, затем направо. После нижняя губа – одним уверенным движением. Растушевка к центру. Это усилило ощущение глубины.
Один слой губной помады. Излишки аккуратно промокнуть бумагой. Затем второй слой. После – красный блеск для губ по центру, чтобы создать оптический эффект пухлых губ.
Волосы черные, как смоль.
Элиза зачесала челку Белоснежки и побрызгала хорошим лаком для волос. Затем взбила черное каре и лаком зафиксировала правильную форму прически.
Краска легла отлично. Белоснежка раздумывала над тем, насколько странно выглядит, когда, после продолжительного времени, они стали смывать краску и на ослепительно белый кафель потекли завитушками иссиня-черные струйки. Краска образовывала романтичные красивые картины на полу ванной, пока канализация не всосала ее остатки в трубу. Белоснежка ополаскивала волосы, пока вода не стала абсолютно прозрачной.
Еще более странно она выглядела, когда Элиза усадила ее на стул, накинула старую простыню на плечи и начала коротко стричь волосы. Сначала до плеч, затем еще немного до ушей. Черные локоны валялись на полу. Белоснежке было трудно представить, что это нападало с ее головы.
Черные мокрые пряди на полу. Как знаки вопроса без точек. Вся ситуация – один сплошной знак вопроса. Белоснежке хотелось поставить точку, и именно поэтому она тут.
– Тебе не жалко? – спросила Элиза в середине процесса.
Белоснежка слегка улыбнулась.
– Это всего лишь мертвая клетчатка.
Элизу затрясло.
– Я никогда так не думала.
В конце Элиза подстригла ей челку, выпрямила волосы и проверила, чтобы нигде не торчало лишних волосинок. Затем протянула Белоснежке длинное красное вечернее платье, цвет которого колебался от алого до оранжевого и от пурпурного до винного, в зависимости от положения и света. Белоснежка надела его. Платье было простым, с узкими лямочками, и прекрасно село.
Белоснежка взглянула в зеркало.
Свет мой зеркальце, скажи…
Из зеркала на нее смотрела чужая и прекрасная женщина: прямая осанка, накрашенные темным загадочные глаза и выражение губ, которое может означать как радушную улыбку, так и пренебрежение. Белоснежка была довольна. Эта женщина – не она. Эта женщина – кто-то другой. Кто-то, кто пойдет на вечеринку к Белому Медведю.
Элиза вскочила и начала издавать короткие странные звуки. Белоснежка расшифровала их как позитивную оценку.
– Кроме шуток, ты прекрасна. Я такая молодец! Какого черта я вообще торчу в этом лицее, когда из меня может выйти великолепный визажист?
Здорово видеть Элизу радостной. К ее щекам вернулся румянец, и во взгляде больше не было тусклой унылой пустоты.
– И еще чуть-чуть этого, – потребовала она и брызнула Белоснежке на шею духи Joy.
Белоснежка задержала дыхание, чтобы не проглотить витающую в воздухе смесь эфирных соединений и алкоголя.
Сейчас она пахла кем-то другим, но не собой. Отлично. Никто не вспомнит ее после праздника. Там запомнят женщину, выглядящую как Белоснежка из сказки, которая пахнет дорогими духами, лаком для волос и шикарным мылом.
– Парни, идите сюда!
Туукка и Каспер с грохотом вылетели из комнаты.
– У тебя неплохо получи… Вау!
Предложение осталось неоконченным, когда Белоснежка повернулась. Каспер тоже стоял, разинув рот.
– Мммм… Разве это не другая сказка, где из серой мышки получается неприлично хорошенькая телка? – наконец, смог сказать Каспер. – Золушка, что ли?
– Я б ей вдул, – вырвалось у Туукки.
Парень ляпнул, не подумав.
– Если только во сне, – удовлетворенно сказала Белоснежка.
Было уже 19.20. Три часа назад Белоснежка пришла к Элизе, у которой сидели Туукка и Каспер. Начало их встречи прошло в молчании. Но все они знали, что определенная грань уже пройдена. До этого все было легко, управляемо, относительно напряженно. Больше – нет. В Белоснежку стреляли. Она идет туда, где ей может грозить опасность.
Белоснежка еще раз повторила свой план. Он не был разумным. Не был рациональным. Он был опасным. Но Белоснежка не обращала на это внимания. Она хотела опасности. Хотела пойти туда, где было страшнее всего.
Когда Белоснежка прошлась еще раз по плану, где она тайно пыталась попасть на вечеринку как-нибудь с черного хода, Каспер разинул рот и произнес:
– Не выйдет.
– С чего ты взял? – удивилась Элиза.
– К Белому Медведю не попасть просто «как-нибудь с черного хода». Я слышал, что там по-настоящему надежные системы безопасности. Всякие чертовы заборы, и охранники, и прочее.
Каспер положил руки на затылок и откинулся в кресле на спинку. Было видно, что он наслаждается ролью носителя истины.
– Окей. Тогда забыли, – сказала Белоснежка.
Каспер хитро улыбнулся.
– Единственное что: ты можешь попасть туда прямо, через парадную дверь, у всех на виду.
– Как такое возможно?
– Женщины могут. По крайней мере, определенные женщины, которые приглашены на вечеринку, чтобы выглядеть шикарно и развлекать мужчин. Их ни о чем не спрашивают, если они одеты соответственно теме. В этот раз тема – fairy tales, то есть сказки.
Туукка прыснул так, что у него из носа потекла минералка.
– Ты серьезно? Разве мы не сможем сделать из нашей экоанархичной лесбияночки люксовую шлю… простите, эскорт-девушку?
Элиза оценивающе осмотрела Белоснежку с ног до головы. Затем приказала парням поразвлекать самих себя пару часов, хотя бы киношку посмотреть или в игрушку поиграть.
– Я смогу то, что не сможете вы, – сказала она, улыбаясь. – Если папа придет домой, не пускайте его ко мне в комнату. Скажите, что я сплю, или что йогой нагишом занимаюсь. Или еще что-нибудь.
Белоснежка была готова. На часах 19.45. На ней было красное вечернее платье и белые туфли на каблуках. Недолго потренировавшись ходить на них, она поняла, что вес следует распределять по ноге и что шагать надо совсем не так, как на плоской подошве. Наконец, это стало несложно. Вопрос лишь в усвоении роли, чтобы собственные движения соответствовали образу, созданному одеждой.
Белоснежка не умеет нормально ходить. Она странно волочит ноги.
Этим словам уже десять лет. Белоснежка помнит даже тембр голоса, которым это было сказано. Выражения лица и жесты, которые сопровождали слова. Преувеличенно подражательные.
Тогда она решила, что будет учиться ходить всеми возможными способами. Нормально и ненормально, красиво и уродливо, быстро и медленно, плетясь и семеня. И никто никогда не сможет сказать ничего по этому поводу. Это не спасло ее тогда, но от навыка все же была польза – много раз после того случая.
Элиза накинула на Белоснежку белую короткую искусственную шубку и протянула длинные черные перчатки, доходящие до локтей. И маленькую, украшенную бисером сумочку.
– Не потеряй ее. Она жутко дорогая, – заставила поклясться Элиза.
Снизу послышался звон: отец Элизы собирался на вечеринку. Туукка и Каспер тоже спустились вниз, собираясь уходить. Белоснежка открыла сумочку. Там лежали пудра, кроваво-красная помада в золотом флакончике, сто евро и что-то розовое и волосатое. Она ощупала мягкую поверхность и почувствовала, как пальцы утонули в ней и нащупали что-то твердое. Она достала этот предмет из сумочки. Розовые наручники.
Элиза покраснела и замотала головой.
– Не спрашивай. Я не хочу вспоминать эти вечеринки.
Белоснежка лишь слегка подняла брови и положила наручники обратно в сумочку. Ее не касалось то, что Элиза делает на вечеринках и с кем.
– И это.
Элиза вручила Белоснежке огромный, черный пуховик до щиколоток с капюшоном.
– Я не знаю, чем думала, когда покупала это. В нем выглядишь будто в спальном мешке. Но вот ему нашлось применение.
Белоснежка надела пуховик. Он немного жал в плечах, так как внутри должны были поместиться рукава искусственной шубки. В остальном же пуховик был идеален. Белоснежка застегнула пуговицы, осторожно надела капюшон и еще раз посмотрела на себя в зеркало.
Снежный человек. Черный кузен Йети, допустим.
